Мирча Элиаде - История веры и религиозных идей. Том 2. От Гаутамы Будды до триумфа христианства

• Название: История веры и религиозных идей. Том 2. От Гаутамы Будды до триумфа христианства
• Автор: Мирча Элиаде
• Издательство: Критерион
• Жанр: Религиоведение
• Год: 2002

Данный труд является классическим образцом исследования в области истории религии. Религиозные идеи представлены здесь не только в хронологическом порядке, но и объединены единым пониманием многообразия религиозной жизни всех культур и континентов. Элиаде виртуозно владеет методами сравнительной антропологии и демонстрирует общие тенденции в развитии религиозных идей.

Книга посвящена самому драматическому и важному периоду в мировой истории религий. Ее заголовок, естественно, не охватывает экуменической широты того материала, который изложен в книге: древний Китай и эллинистический Египет, европейские варвары (кельты и германцы) и иранский дуализм — в пятнадцати главах этой книги, кажется, уместилось все богатство религиозного развития Старого Света. Вместе с тем заголовок имеет точный смысл, передающий содержательный «стержень» книги: становление мировых религий, религий спасения. Книга дает панорамную картину религий спасения от даосизма до христианского гнозиса.

---

Следовательно, Универсум — и объективный, и субъективный есть лишь развивающаяся форма первоначального плана Природы, аханкары, где впервые в энергетическом сгустке вырастает предчувствие «эго». Раздвоившийся процесс аханкара создает дуальный универсум — внешний и внутренний, и эти два «мира» имеют общие точки соприкосновения. Так и тело человека, его физические функции, чувства, "состояния сознания" и даже его «интеллект» были сотворены единой Субстанцией; она же сформировала физический мир и его структуры (см. § 75).

Здесь уместно указать на то, что санкхья-йога — как и большинство индийских религиозных систем — считает основополагающим принцип индивидуации путем осознания "себя". Генезис мира — квазипсихический акт. Объективные и психофизиологические феномены имеют общую матрицу. их единственное решающее отличие — соотношение гун: в психоментальных феноменах преобладает саттва, в психофизиологических — раджас (страсть, активность чувств), а феномены телесного мира — атомы, животные и растительные организмы и т. д.) — формируются из более плотного и инертного тамаса.[136] Такое физиологическое обоснование позволяет понять, почему санкхья-йога рассматривает любой психический опыт как простой, развивающийся в сфере материи «процесс». Нравственность основана на том же: доброта есть не качество духа, а «очищенная» тонкая материя в форме сознания. Гунами пронизан весь универсум, и только они устанавливают органичную симпатическую связь между человеком и Космосом. Реальная разница между человеком и Космосом — различие по уровню, но не по сути.

В непрерывном «развитии» (паринама) материя производила неисчислимые формы, все более сложные и разнящиеся друг от друга. Санкхья оставляет за своими пределами доказательство и осмысление факта этого необъятного творения, создания сложных форм и организмов. Можно объяснить первичную пракрити — бесформенную и аморфную. Но перед нашими глазами сложнейший мир из множества структур и отчетливых форм. Морфологическая сложность Космоса возводится санкхьей в ранг метафизического аргумента. Здравый смысл подсказывает нам: любое сложное соединение создается для потребностей другого соединения. Например, совокупность нескольких деталей, кровать, служит предварительно продуманным целям создавшего ее человека ("Санкхья-карика" 17).

Так санкхья-йога выявляет телеологический[137] характер Творения. В самом деле, если бы предваряющим замыслом не было служение духу, Творение было бы абсурдно и бессмысленно, Природа есть «соединение» частей, следовательно, должен существовать и "верховный управитель", кто должен соединять и использовать эти соединения в своих целях. Этот «управитель» — не деятельный ум и не состояния сознания (они сами по себе являются составными частями пракрити). Уже то, что "одни вещи сочетаются для блага других вещей" прежде всего "служит доказательством существования духа".[138] В то время, как истинное Я (пуруша) пребывает под покровом майи и смутных понятий о космическом Творении, пракрити заряжается энергией "телеологического инстинкта" и целиком устремлена на освобождение пуруши. Ибо "от Брахмана до последней травинки Творение служит делу достижения духом высшего знания" ("Санкхья-сутра" III 47).

§ 141. Освобождение

Доктрина санкхья-йоги не объясняет ни причину, ни происхождение странного уподобления духа "состояниям сознания", а пытается объяснить природу этой ассоциации. Речь не идет о реальных отношениях, зримых связях между предметами внешнего мира и их восприятием органами чувств. Именно эта тончайшая, прозрачнейшая область ментальной жизни, интеллект (буддхи) в модусе саттвы, чистого сияния, имеет особенное свойство отражать дух, и в санкхья-йоге это ключ к данной парадоксальной ситуации. В лучах чистого «сияния» истинное Я не меняется и не теряет своих онтологических признаков (вечность, безмятежность и т. д.). Как цветок отражается в кристалле, так и пуруша отражается в сознании (ЙС I 41). Приписать кристаллу качества цветка — его форму, размеры, окраску — способен лишь невежда. Движется предмет — движется и его отражение в неподвижном кристалле.

Извечно и постоянно дух втянут в иллюзорную связь с психоментальным переживанием, т. е. с жизнью и материей. Причина этой связи — неведение (ЙС II 24), и пока длится авидья, согласно карме продолжается жизнь, а значит страдание. Неведение состоит в подмене в действительности безмятежного пуруши психоментальным потоком. Говоря "я желаю", "я страдаю", "я ненавижу" и полагая, что местоимение «я» и есть дух, люди в заблуждении множат иллюзии. А любое рожденное иллюзией действие есть либо бесцельное растрачивание имеющихся возможностей, либо порождение новых причин, которые так или иначе потребуют следствий в настоящем или в будущем существовании.

Таков закон жизни, и подобно любому закону он транссубъективен, но его неизменность и универсализм выявляют омрачающее жизнь страдания. И санкхья, и упанишады признают единственный путь к спасению — правильное знание истинной природы духа. Первый шаг на пути усвоения этого спасительного знания — отказ от представления о духе, наделенном свойствами, качествами или атрибутами. Это — уже своего рода отрицание страдания, отношение к нему как к объективному явлению вне сферы сознания, иначе говоря, не подлежащему оценке, очувствованию (ибо все «оценки» и «чувствования» это прерогатива интеллекта). Страдание существует постольку, поскольку жизненный поток уподобляется «Я». Такое уподобление — иллюзия, ее можно легко развеять. Когда дух познан и осознан, оценки нивелируются, страдание больше не воспринимается как страдание и как не-страдание, оно — лишенный очувствования чистый факт. Как только мы осознали, что «Я» свободно, вечно и неактивно, мы перестаем присваивать страдания, чувства, желания, мысли.

Знание — это просто «пробуждение», открывающее сущность истинного Я, духа. Это знание приходит не с опытом, а с так называемым озарением, мгновенно раскрывая человеку глаза на высшую реальность. Как вообще может участвовать пракрити в освобождении от иллюзий? Санкхья отвечает на этот вопрос телеологическим аргументом: материя инстинктивно подвигается, избавляя от себя пурушу. Интеллект (буддхи) — тончайшая манифестация пракрити — облегчает процесс освобождения, служа ступенью к откровению. В момент самооткровения интеллект — вкупе с остальными психоментальными (т. е. материальными) элементами, ошибочно приписываемыми пуруше, — отделяется, «отшелушивается» от духа и растворяется, исчезает в Субстанции, подобно "танцовщице, исполнившей прихоть мэтра и покинувшей сцену".[139] "Нет ничего чувствительнее пракрити; она говорит "меня узнали" и исчезает навсегда с глаз духа" ("Санкхья-карика" 61). Это состояние "освободившегося при жизни" (дживанмукта): святой еще жив, ему еще предстоит завершить свою карму; так набравшее обороты гончарное колесо продолжает вращение по инерции, хотя горшок уже готов ("Санкхья-карика" 67; «Санкхья-сутра» III 82). Когда в момент смерти святой покидает свое физическое тело, дух (пуруша) полностью освобождается.

Санкхья-йога полагает, что дух нерожденный не может умереть; не будучи в рабстве — не рвется на волю (т. е. не ищет собственного освобождения); "несвободный — он не жаждет свободы" (Гаудапада, «Мандукья-карика» II 32). "Его бытие таково, что из этих двух возможностей одна исключает другую" ("Санкхья-сутра" I 160). Дух чист, вечен и свободен; он не может быть связан ни с кем, кроме самого себя. Но человек уверовал: мол, пуруша порабощен, и его можно освободить. Таковы иллюзии нашей психоментальной жизни. Мы потому воспринимаем освобождение как драму, что рассуждаем с человеческой точки зрения. В действительности дух — только «наблюдатель», «зритель», а «освобождение», (мукти) — только «осознание» вечной свободы. Страдание уничтожается, как только мы осознали, что оно рождается и живет вне духа, что оно заложено в человеческой «самости» (асмита).

Санкхья-йога сводит бесконечное разнообразие феноменов в один-единственный принцип — материю (пракрити), выводя из единой матрицы физический Универсум, Жизнь и Сознание. Однако она постулирует множество отдельных духов, хотя по своей природе они совершенно идентичны. Санкхья-йога соединяет совершенно разные, на первый взгляд, понятия — физический, витальный и ментальный миры, ставя особняком то, что — особенно в Индии — кажется единственным и универсальным: дух. Каждый пуруша отделен от другого, так как истинное Я не может иметь связи ни с миром, ни с другими Я. Космос населен вечными, свободными, инертными пурушами — монадами, между которыми невозможны никакие связи.