Михаил Серегин - Танец гюрзы (Сборник)

• Название: Танец гюрзы (Сборник)
• Автор: Михаил Серегин
• Жанр: Боевик

Убийца всегда на ход впереди. Владимир Свиридов, в прошлом «государственный киллер», отлично это знает. Знает и то, что человек, задумавший истребить семью бизнесмена Знаменского, так просто инициативы не упустит. Значит, необходимо что-то придумать, чтобы опередить убийцу и взять его с поличным. Для этого надо очень сильно рисковать. Но кто не рискует, тот не пьет шампанского...

---

– ...и кот, – добавил Фокин. – А раньше были еще вторая обезьяна по прозвищу Папа Зю... ее Наполеон мочил вовсю, и Илюха ее отдал каким-то знакомым... и еще какая-то собака. Она то ли сдохла, то ли сбежала.

Фокин имел в виду одноглазого эрдельтерьера по кличке Кутузов, который в полном соответствии с историческими параллелями не на жизнь, а на смерть враждовал с хвостатым Наполеоном. Впрочем, на редкость проворный и ушлый Наполеон изменил-таки ход истории (как мы помним, исторический Наполеон Кутузову проиграл, правда, с треском разбив его при Аустерлице) и выжил Кутузова из квартиры Ильи почти тем же манером, что и Папу Зю.

– Вы любите животных? – дежурно спросила Полина.

– Не я люблю животных, а мой брат Илья, – ответил Свиридов. – А я животных, наоборот, отстреливаю.

Полина взмахнула длинными ресницами:

– Простите... вы охотник?

Сидящий рядом с ней Фокин засмеялся:

– Угу... охотник. Охотник на тараканов. Я всегда говорил, что он их нарочно разводит, чтобы было по кому стрелять.

– Ладно, – сказал Свиридов, – сейчас принесу с кухни все, что надо. Одну минуту.

Как только он вышел, Полина посмотрела на Афанасия и хмуро произнесла:

– Что-то не похож он на человека, о котором ты мне говорил. По твоим рассказам, он просто супермен какой-то, а тут – обычный мужик. По тараканам стреляет. Гм... детство чистой воды. И зоопарк этот... Хотя, конечно, красивый, ничего не ска...

– Не бурчи, Поля, – перебил ее Фокин. – Я знаю, о чем говорю. Этот, как ты выразилась, впадающий в детство охотник на тараканов – самый совершенный боец, какого я когда-либо знал. А знал я их, как ты сама понимаешь, немало. Впрочем, это легко может подтвердить твой брат. Он ведь точно так же, как и я, был штатной единицей «Капеллы». А там были только лучшие. Элитные офицеры спецназа ГРУ. А ты говоришь – обычный мужик. Какой же он должен быть? С двумя херами, что ли?

Этот грубоватый юмор Фокина вызвал у Полины только легкую улыбку и чуть недоуменное пожимание хрупкими изящными плечами.

Фокину всегда нравились узкие женские плечи...
* * *

Афанасий говорил Полине правду.

И в то же самое время он многого недоговаривал.

Фокин сказал о том, что он и Свиридов в самом деле являлись бывшими офицерами секретнейшего спецотдела ГРУ под звучным наименованием «Капелла». И о том, что ныне Владимир Свиридов пребывал в отставке и пробавлялся случайными заработками.

Он упоминал о том, что Илья, работающий в сфере модельного бизнеса, иногда привлекал к этому своего брата, обладающего идеальной фигурой, хотя Владимир был слишком ленив, чтобы закрепиться на определенном поприще и терпеливо, кропотливо и упорно взбираться по карьерной лестнице, обеспечить себе солидный счет в банке, спокойное и безбедное житье на закате лет и снискать всеобщие почет и уважение.

Но Фокин не сказал, что у его друга было свое поприще, свой род занятий.

Потому как этот самый род занятий Свиридова характеризовался одним выразительным и все более народным словом – «киллер».

Причем киллер высочайшего класса, работающий только по особым заказам.

А отчего бы ему, этому классу, не быть высоким после обучения в высшей школе ГРУ Генштаба и последующей многолетней учебы, стажировки и работы в уже упоминавшемся элитном отделе Главного разведывательного управления под красивым музыкальным названием «Капелла».

«Музыканты», разучивающие «романсы» в этом отделе под руководством опытнейшего «дирижера», матерого волка внешней разведки полковника Платонова, считались самыми совершенными и непревзойденными убийцами на территории всего бывшего Союза. Четырнадцать человек, четырнадцать офицеров ГРУ в звании от лейтенанта до капитана.

Государственные киллеры.

Они выполняли заказы государственных спецслужб до расформирования отдела «Капелла» в 1993 году в связи с реформированием силовых структур России и невозможностью дальнейшего финансирования этой элитной группы офицеров, обходившихся ох как недешево. После этого экс-капелловцы в полном составе направились в Чечню, где выполняли специальные поручения диверсионного плана.

Надо отметить, не без успеха, в отличие от общей картины событий на чеченском фронте.

После ранения Свиридов оставил военную службу, но ненадолго. Обстоятельства сложились так, что он вынужден был продолжать зарабатывать себе на жизнь кровью и смертью других людей.

Смерть не желала отпускать своего верного и безотказного служителя.

Но неверным будет утверждать, что после многих лет Владимир превратился в некое живое подобие терминатора, косящее все на своем пути и несущее ужас и гибель. Очень красноречиво по этому поводу выражался его старый друг Афанасий Фокин, ныне принявший сан и служащий литургии в соборе (он чистосердечно полагал, что это может искупить грехи его бурной и кровавой молодости). Он частенько называл Свиридова не иначе, как Робин Гудом. Правда, без привнесения той мессианско-освободительской наивности, которыми в контексте современности окутана личность легендарного шотландца, героя сотен баллад.

В свою очередь Владимир именовал Фокина братом Туком – монахом-забулдыгой, постоянным спутником Робин Гуда. Надо сказать, что Афанасий, принявший в связи с возведением в сан имя отца Велимира, куда больше смахивал на Тука, чем Свиридов на Робина.

* * *

В тот момент, когда Афанасий произносил свою заключительную фразу – про гипотетическую необычность анатомии Свиридова, в частности его мочеполовой системы (это про «мужика с двумя херами»), – в комнату вошли одновременно Илья в приличных брюках и рубашке и Владимир с подносом, на котором стояли бутылка водки «Кристалл», бутылка джин-тоника, ваза со льдом, пакет яблочного сока и ваза с апельсинами и грушами.

– Сойдет? – спросил он, ставя поднос на столик.

– Сойдет, – ухмыльнулся Фокин. – Наливай, Володька. За встречу.

Пока Владимир наливал, Илья усиленно пялился на Полину. При этом он, как весьма прожженный женолюб – несмотря на свои двадцать три года, – смотрел сквозь приспущенные ресницы, что делало его взгляды почти незаметными.

Та в самом деле была красива, несмотря на то что ее черты нельзя было назвать классическими, но вот глаза... Большие, необычного разреза, чуть раскосые, эти глаза были словно подернуты мутноватой зеленой дымкой – как два омута спокойной и холодной воды, в которых за налетом ряски таится притягательная, жуткая, слепая бездна. И если она открывается, то не отпускает уже никогда.

Опасные глаза.

Женщин с подобной внешностью и глазами, словно подернутыми влажной пеленой, обычно называют довольно пошло – роковыми.

Впрочем, во внешности «роковой» спутницы Фокина не глаза интересовали Илюху. Его взгляд довольно откровенно блуждал по ее высокой груди, обтянутой тонкой блузкой, и длинным ногам в узкой, выше колен, юбке.

«Да, – рассуждал про себя Илья, – этот Фокин всегда умел выбирать настоящих самок».

Поговорив несколько минут о несущественных вещах, вспомнив мелочи, обсуждение которых всегда предшествует важным разговорам, Афанасий предложил тост за дружбу, а потом, почесав за ухом, произнес:

– Вообще, Владимир, мы приехали к тебе не просто так.

– Да я уж понял, – негромко отозвался Свиридов. – Ну, говори, что у тебя там.

– У меня сегодня... машине крыло поцарапали, – неожиданно сказал Фокин и одним коротким движением выплеснул содержимое бокала в свою глотку. Потом закурил сигарету (точнее, сигариллу – маленькую сигару) «Captain Black» и, глубоко, неумело затянувшись и выпустив струйку дыма, перекинул ее из одного угла рта в другой, только потом добавил:

– А мусор с меня штраф взял... сука.

Свиридов прекрасно знал, что Фокин курит только тогда, когда волнуется. Ну, и когда примет огромную дозу спиртного...

Сейчас Афанасий был абсолютно трезв. И потому все эти терзания сигареты могли свидетельствовать только об одном: начиная говорить о каком-то важном для него деле, Фокин чувствовал себя не в своей тарелке.

Владимир быстро посмотрел на спокойную Полину, а потом сказал:

– Знаешь, Афоня, ты мне напоминаешь жену Шурика из «Иван Васильевич меняет профессию». Она там говорила: я должна сообщить тебе ужасную новость. Дескать, у меня сегодня в кафе увели перчатки... и еще я полюбила другого. Так что давай сразу... без всяких этих предисловий и пропедевтик.

– Лучше я скажу, – проговорила Полина. – Дело в том, что еще неделю назад я могла считать себя самой счастливой женщиной на свете. У меня была замечательная семья, достаток в доме, сбалансированная жизнь... наконец, любимый человек, – она выразительно посмотрела на Афанасия, – и вдруг в один прекрасный день все это рухнуло, как по взмаху волшебной палочки...

Она налила себе водки и, не добавив ни джин-тоника, ни льда, выпила одним глотком, смешно поморщилась и тут же продолжила: – Дело в том, что неделю тому назад убили моего отца, Валерия Знаменского, одного из самых известных предпринимателей Нижнего. А убили отца, Володя, на похоронах его компаньона, Ивана Андреевича Кириллова. Они были совладельцами фирмы «Элизеум» и банка «Астрал». Очень мощной финансовой структуры. И вот теперь эта структура фактически обезглавлена. Если не считать того, что сейчас делами управляет мой брат, Роман Знаменский. Вам должно быть знакомо это имя, Володя...