Уильям Берроуз - Кот внутри (сборник)

• Название: Кот внутри (сборник)
• Автор: Уильям Берроуз
• Издательство: KOLONNA Publications
• Жанр: Контркультура

Проза здесь перед нами, конечно, короткая. Но ярости хватит на несколько романов. Что именно описывает Берроуз, против чего протестует - не столь важно. Важно прямое действие, кривая логика и кривая речь. Настоящий революционер всегда по обе стороны баррикад и главный его враг - тот, кто с белым флагом. В "Здесь Ах Пуч" перед нами - смерть майя, в "Аллее Торнадо" - убийство американской мечты. За все. И за все хорошее в том числе: "...благодарю за индейцев, не очень строптивых, не очень опасных, благодарю за истребленных волков и койотов, благодарю за наклейки "Убей пидора во имя Христа", благодарю за выведенный в лабораториях СПИД, благодарю за нацию стукачей" Отсюда и посвящение Джону Диллинджеру, отсюда и музыка Автоматчика Келли. Лишь бы не сродниться с уродами, которых ждет неминуемая смерть от вируса, который они сами и породили. Речь, конечно, идет о вирусе словесном, звучащем, точнее, озвучивающем. Стоит лишь описать страх, и человек испугается. Достаточно описать гибель уродов, и она тут же настанет.

---

Сундук мертвеца стоит в консульстве, вице-консул сообщает матери печальное известие.

Мать Смита знает, кто убил ее сына. И младший брат Клинча знает. Посмотри на любого человека у власти и догадаешься, какие приказы он отдаст… Смерть Рема глазами Гитлера… Весь клан Смитов будет уничтожен…

"Не время похвальбам! Так будет: воле я остыть не дам".[9] Он должен навсегда заглушить голос Клинча Смита. Весь клан Смитов должен быть стерт с лица земли…

Вспышкой — миссис Смит мертвая в искореженном автомобиле… Юный Гай Смит летит в Южную Америку.

— Мы только ранили гадину, но не убили…

Юный Гай Смит присоединяется к Одри Карсонсу в отдаленном поместье в Андах.

Одри Карсонс: он мрачен призрачен порочен нежен бесстрашен и в то же время у него холодный ум мистера Харта. Он двойник Харта и его палач.

Гай Смит: он — зубастый Бог Смерти майя, но теперь его лицо раздавлено, искорежено перепадами давления, черты стерты, тело истощено долгими голодовками. Лицо, на котором не отпечаталось время.

Старый Сержант: у него короткие серо-стальные волосы и багровое лицо обычного вояки. В его внешности есть намек на облик Бога Полярной Звезды.

В своих переходных формах Смерть в какой-то степени отождествляется с человеком, которого убила — она разделяет его смерть. Такая разделенная Смерть теряет свою целостность. Все это кажется разрушительным мистеру Харту, который никогда не идентифицируется со своими жертвами. Если он сделает это, ему угрожает опасность самому стать жертвой. Но в какой-то момент смерть должна пойти на такой риск. Она должна стать смертной и умереть, чтобы затем возродиться. Мистер Харт хочет быть смертью, но он не сможет познать смерть. Смерть не будет обслуживать незнакомца, не способного доказать свое звание, гринго, который боится ее имени и установил дома правило: в его присутствии нельзя произносить слово «Смерть». Харт не может читать книги майя. Он читает их, точно тот, кто берет "Моби Дика", чтобы узнать о китобойном промысле, и не желает слышать про Ахава, Белых Китов, Квикега и Измаила… То, что там написано и долго дремало, — теперь смертельный штамм вируса, жаждущий вырваться, спрыгнуть со страниц и заразить миллионы человеческих призраков, но не скаредными религиозными капиталистическими идеями XIX века, как у мистера Харта, а своими собственными: жестокими, нежными, двусмысленными, бесстыдными, гнусными, невинными, причудливыми, невообразимо древними и хищно юными… Мистер Харт, который станет Смертью, не догадывается, с кем он связался.

Радужная долина в боливийских Андах. Юный Гай Смит и его друг Одри Карсонс занимаются в Академии Смерти с опытными инструкторами. Они учатся летать на крыльях смерти. Они учатся тому, что боится познать мистер Харт, идут на риск, которого опасается мистер Харт.

Два бандита стоят у стены…

— Когда в вас попадают пули, muchachos,[10] - это все равно, что вдыхать несуществующий воздух. Не сжимайтесь, не втягивайте грудь. Прижмитесь к стене, расправьте плечи…

Старый Сержант: Мы сейчас готовимся к расстрелу… А как насчет шальных пуль? Естественные потери, — так говорят в армии…

Одри и Гай приезжают в разбомбленную деревню, захваченную… Вьетконгом? Американцами? Немцами? Солдаты в бою. Выстрел — Одри падает. Гай разворачивается и убивает снайпера в окне. Тащит Одри за стену. Достаточно одного взгляда на лицо Одри. Трудно ошибиться, когда видишь, как по лицу ползет серая тень и шевелятся серые губы.

— Казалось, я слышал и второй выстрел сразу…

Смерть сейчас совсем близко, и Гай чувствует, как она пахнет. Это серый запах, останавливающий сердце и дыхание. Запах пустого тела. Запах полевых госпиталей и гангрены. Запах, который можно уловить на лице Одри еще до того, как попала пуля…

Эрнест Хемингуэй умел различить этот запах. Вот он едет в джипе с генералом Ленемом,[11] которого друзья зовут Баки. Эрни был тайным любовником генерала: это еще хуже, чем быть любовником полицейского.

— Надо помочь этому парню, — говорит Баки.

— Баки, — отвечает Эрни, — не надо ему помогать. Ничего не выйдет. От него воняет смертью.

Когда джип подъехал к командному пункту полка, его остановил подполковник Джон Рагглз.

— Генерал… — отдал честь Рагглз. — Только что убили майора. Кто возьмет командование первым батальоном?

Вопрос: Что унюхал Эрнест?

Ответ: Присутствие смерти. Смерть — организм со множеством личин и запахов. Здесь она серая. Серое существо со стертым лицом.

Вопрос: Она убивает?

Ответ: Но не косвенно… От нее исходит газ… Такой неприятный запах со слабым металлическим оттенком… и на вкус тоже… серый мертвый привкус во рту… Его можно вдохнуть…

Поезд останавливается в пустом безжизненном городе… безлюдный вокзал… водонапорная башня. Мистер Харт выглядывает из окна. Серый Бог Стервятников прислонился к стене, колено выставлено, лицо в тени сомбреро. Мистер Харт начинает кашлять, прикрывает лицо носовым платком.

Поезд трогается. Мистер Харт прячет платок и продолжает изучать книги майя, а пейзаж за окном внезапно меняется: поезд летит по речной долине, луга, поля, леса.

Как в египетских и тибетских книгах мертвых, в книгах майя есть карты загробных земель и зыбкой пустынной области, лежащей между смертью и перерождением. Тибетские и египетские книги настаивают на соблюдении формализованного ритуала: если скажешь точные слова правильным Богам, все будет в порядке. В книгах майя, напротив, очерчен несомненно опасный и почти неисследованный район, где молитвы, мантры и похвальба важными знакомствами не помогут.

— Озирис — мой хороший друг, если это имя вам о чем-то говорит…

Полицейский Смерти бьет его кулаком по морде.

— Каждый сукин сын запугивает тут своими знакомыми.

— Позовите американского консула… Консул американо…

Смерть в обличье мексиканского копа улыбается за решеткой.

— No sabe[12] мериканский консул, мииистер…

Итцамна — Дух Утренних Туманов и Ливней… Икс Таб — Богиня Веревок и Силков… Икс Чел — Паутина, Ловящая Утреннюю Росу… Зухуй Как — Девственный Огонь, Покровительница Младенцев… Ах Дзиз — Повелитель Холодов… Как Ю Пакат — Тот, Кто Трудится в Огне… Икс Туб Тун — Плюющаяся Драгоценными Камнями… Хекс Чун Чан — Опасный… Ах Пуч — Разрушитель. Взгляни на ядовитые цветные карты, где мясные деревья растут из человеческих жертвоприношений, прислушайся к шелесту едва слышных слов нежности и проклятий, вылетающих из отмеченных разложением губ… Смерть ссыт гниющими пальцами… юноша со стоящим хуем преклоняет колени в собачьей душе, пойманный в ее силки, рычит, перерождаясь в собаку… серый пес с гниющей плотью прижался к стене, эрогенные поры на морде… рука… медленно разлагающиеся пальцы… жуткие божества крабов и сороконожек восстают из темных ночных морей… в садах гниющей плоти томные мальчики с черными улыбками скребут эрогенные язвы… заразные, разлагающиеся, сладкие, их нагие тела испускают удушливые желтые дымки. Мистер Харт неистово кашляет и прикрывает лицо носовым платком. Бог Полярной Звезды в обличье проводника стучит в дверь его кабинета.

Мистер Харт: Да? Что такое?

Проводник: Ваш чай, сэр. Вы велели подать в пять часов, сэр…

Мистер Харт бормочет себе под нос:

— …Пять часов. Да сейчас не больше трех… — Он смотрит на часы, действительно — пять. — Он говорит проводнику "Ну ладно" и отворяет дверь, прикрыв книги салфеткой. Проводник накрывает стол, наливает чай и уходит. Мистер Харт выглядывает из окна.

Поезд стоит в долине реки на окраине города. Здесь расположился бродячий цирк. В будке прямо напротив окна вагона Бог Стервятников стоит перед юношей в собачьей маске. Юноша на коленях, у него эрекция. Бог Стервятников хихикает, прикрывает рот, бросает взгляд на мистера Харта, передразнивает его кашель. В другой будке юноша в трупных пятнах… собачья маска на его лице раздавлена… В следующей будке он обнажен. Его голова выбрита, только один клок волос на макушке. Когда-то его лицо было прекрасно, но теперь разбито, расплющено перепадами давления, зубы торчат в разные стороны, черты лица размыты, тело истощено давним голодом. Его кожа бела, как бумага, на тощих ногах блестящие черные волоски, он ебет стоящую по-собачьи негритянку, и от его тела исходит пресная затхлая вонь. От их совокупления дрожит ложка на блюдце.

Перед окном мистера Харта возникают все новые будки… Будка-аквариум с русалкой, из макушки которой растет птица-змея. Русалка выскальзывает из аквариума через желеобразную прозрачную стенку, которая снова сходится, когда русалка оказывается снаружи. Она сбрасывает грудь и превращается в своего двойника-мужчину. Русалка вновь проникает через мембрану, опять становится женщиной, в отчаянии воздевает руки. Зритель прыгает в аквариум, ныряет и превращается в мужского двойника русалки. Близнецы багровеют от удовольствия и мечутся в радужном совокуплении.