Юрий Мухин - Убийство Сталина и Берия

• Название: Убийство Сталина и Берия
• Автор: Юрий Мухин
• Издательство: Крымский мост – 9Д
• Жанр: Исторический детектив
• Год: 2002
• ISBN: 5-89747-040-5

О том, что Сталина убили в лучшем случае неоказанием помощи, а Берия заманили в засаду и убили безо всякого суда, известно давно. Хрущев, по сути, от Запада этого никогда и не скрывал. «За дураков держали» и «держат» только советский народ.

Но в этом деле и историкам Запада был неясен мотив убийств. Стандартное объяснение – «они боролись за власть» – объясняет все и ничего. У непосредственных убийц Сталина и Берия власти было более, чем достаточно, более того, накануне убийства они были еще более приподняты в глазах страны и всего мира: Маленков, а не Сталин, читал отчетный доклад на XIX съезде КПСС, а Хрущев читал главный доклад Съезда – доклад об изменении Устава КПСС. Почему они, тем не менее, пошли на убийство? Почему вся партийная и государственная номенклатуры СССР эти убийства покрыла? В чем был ее коллективный интерес в этих убийствах?

В книге вскрыты не только мотив убийств и конкретные убийцы, но показаны и все этапы заговора номенклатуры против советского народа: сплочение и поражение заговорщиков в 30-х годах, новое сплочение после Отечественной войны, прикрытие заговора еврейской версией («дело врачей»), убийство вождей советского народа и, наконец, полная победа заговорщиков над народом в 1991 г. Показано то сложное положение, в которое попала победившая номенклатура КПСС в России и СНГ, даже имея ничем не ограниченную власть над населением и баснословные суммы денег, украденных у народа СССР.

Для историков, политологов, студентов исторических специальностей и всех интересующихся историей.

Художник – Рауль Еркимбаев.

---

Вейсманисты, которые бесцеремонно называли генетиками только себя и полагали, что ЦК их поддерживает, «поперли буром» на мичуринцев. Вот, скажем, образец выступления вейсманиста-менделиста И. А. Рапопорта.

«И. А. Рапопорт. Ламаркизм в той форме, в которой он опровергнут Дарвином и принимается Т. Д. Лысенко, – это концепция, которая ведет к ошибкам. Мы в десятках тысяч точных экспериментов убедились, что переделка животных и растений в результате только нашего желания не может быть достигнута».

Удивляет воистину жидовская наглость вейсманистов, ведь Рапопорт «объяснял», что «переделка животных и растений в результате только нашего желания не может быть достигнута» людям, которые именно этим и занимались. Скажем, ученик Лысенко В. Н. Ремесло переделал яровую пшеницу в озимую именно по своему «желанию» и создал известнейший сорт «Мироновская 808». Апломб вейсманистам не помог, мичуринцы легко били их научными фактами и доводами, не забывая съязвить по поводу жидовских целей в науке. К примеру.

«Н. В. Турбин. Несколько слов о реплике тов. Рапопорта о том, что цитогенетикам якобы известны и удается искусственно получать полезные мутации. Не знаю, какие факты он имеет в виду. Могу лишь напомнить, что академик Шмальгаузен, обобщая всю литературу по этому вопросу, приходит к выводу, что полезных приспособительных мутаций не известно. …Говорить о полезных мутациях можно только в одном смысле – что эти мутации полезны для тех, кто их изучает, так как если изучаемые цитогенетиками мутации не являются и не могут являться источником материала для органической эволюции, то они являются вполне надежным источником материала для написания диссертаций и сравнительно легкого получения ученых степеней.

И. А. Рапопорт. Она является лучшей теорией, чем ваша. Обскуранты!

Н. В. Турбин. Тов. Рапопорт, желая упрекнуть мичуринцев, сказал, что нужно растить правдивые кадры, которые открыто смотрят на факты и не лгут ни себе, ни другим. Но те средства, к которым прибегает тов. Рапопорт для защиты генной теории, замалчивание и боязнь фактов, извращенное изложение хорошо известных фактов, оскорбительные реплики и истерические выкрики – все это говорит о том, что сам тов. Рапопорт не принадлежит к правдивым кадрам».[460]

Разгром жидов был таким, что тут же на сессии многие вейсманисты стали прилюдно каяться в своих заблуждениях.

Однако положение резко изменилось со смертью Сталина. Хрущеву пришла в голову идея: накопленные СССР деньги пустить на сплошную вспашку целинных земель Сибири и Казахстана. Лысенко выступил против этой идеи вот по каким причинам. Эти целинные земли были еще терра инкогнито, т.е. неизвестны для массового земледелия. Лысенко предлагал деньги пустить на повышение урожайности земель России и Украины, а в Сибири и Казахстане создать для начала опытные станции, на которых разработать технологию сельского хозяйства на Целине и создать сорта злаков, пригодных для выращивания в тех условиях.[461] Хрущев, который партией считал себя самого, не потерпел оппозиции беспартийного Лысенко.

В 1956 г. были инициированны несколько сот писем в ЦК о том, что Лысенко якобы плохой ученый. Лысенко ушел с поста президента ВАСХНИЛ, генетики-вейсманисты набились в команду Хрущеву, доказывая всем, насколько Никита Сергеевич умный. В результате освоения Целины, по Хрущеву и вейсманистам, уже к началу 60-х эрозия почвы на целинных землях и пыльные бури от бездумной распашки съели плодородный слой, урожайность на Целине упала до 2-3 ц с гектара. Хрущев попробовал помириться с настоящим генетиком – с Лысенко. В 1961 г. Лысенко снова избирают президентом ВАСХНИЛ, но ненадолго. Он по-прежнему не поддерживает авантюр Хрущева в сельском хозяйстве и даже, чуть ли не демонстративно, не сопровождает его в поездках по сельхозпредприятиям. И Хрущев снова снял его с этого поста в 1962 г. И отдал на растерзание генетикам-вейсманистам. Эти шакалы стали радостно клеветать на Лысенко, приписывая ему все глупости, которые способны были сами придумать. Так, к примеру, если вы прислушаетесь к тому, что говорят жиды о Лысенко, то непременно услышите, что Лысенко, дескать, кормил коров печеньем и шоколадом.

Но повторю, дело здесь даже не в научных идеях Лысенко и не в их правильности. Дело в том, что, заплевав Лысенко, жиды от биологии утвердили свое право получать от общества деньги и ничего не давать обществу взамен. После Лысенко прошло 40 лет. Спросите у любого нынешнего «генетика», что его наука дала обществу? И в ответ услышите не названия сортов растений и пород животных, а невнятное мычание «вооще». Вейсманисты отстояли свое право быть в числе жидовских паразитов советской науки.

Чтобы закончить тему, хочу вернуться к интервью с уже упомянутым Бенедиктовым. Он был министром сельского хозяйства и при Сталине, и при Хрущеве. При нем Хрущев расправлялся с Лысенко, и Бенедиктов сначала говорил о Лысенко в русле официальной пропаганды, т.е. как о плохом ученом, но корреспондент «Молодой гвардии» своими вопросами его буквально «допек», и Бенедиктов высказался прямо и без политесов.

Корреспондент спрашивает:

– И все-таки вы же не будете отрицать, что в споре Лысенко – Вавилов победа осталась на стороне невежества и непорядочности, нетерпимости к иной точке зрения и что симпатии Сталина к Лысенко способствовали утверждению в биологии того самого монополизма одной группы людей, который сейчас превратился в едва ли не самый главный тормоз развития науки…

– Почему же не буду отрицать? Буду отрицать, и отрицать решительно. Но сначала позвольте мне, старику, поворчать немного. Тенденциозность и односторонность вопросов о Сталине и о Вавилове не делают вам чести. Похоже, что вы уже заняли определенные позиции, повторяя неумные выдумки, которые любят муссировать в так называемых «интеллигентских кругах». Зачем же тогда вам мои суждения? Журналист должен быть более объективным и беспристрастным, если он искренне стремится понять что-то, а не «заклеймить» непонятое модными фразами.

– Что же, критику принимаю, постараюсь быть более объективным, хотя, как вы понимаете, отказаться сразу от того, что считал само собою разумеющимся, не так-то просто… И все же, как вы расцениваете широко распространенные утверждения о шарлатанстве Лысенко и мученичестве Вавилова?

– Как типичнейший пример групповщины. В интересах утверждения своей монополии определенные люди – а последние 20 лет, как известно, генетики держат в биологии ключевые участки – распространяют заведомо ложные, порочащие «конкурентов» сведения.

Я хорошо знал Трофима Денисовича Лысенко, его сильные и слабые стороны. Могу твердо сказать: это был крупный, талантливый ученый, много сделавший для развития советской биологии, в чем не сомневался и сам Вавилов, который, кстати, и двинул его в большую науку, чрезвычайно высоко оценив первые шаги молодого агронома. Ведь это факт, что на основе работ Лысенко созданы такие сорта сельскохозяйственных культур, как яровая пшеница «Лютенцес-1173», «Одесская-13», ячмень «Одесский-14», хлопчатник «Одесский-1», разработан ряд агротехнических приемов, в том числе яровизация, чеканка хлопчатника. Преданным учеником Лысенко, высоко чтившим его до конца своих дней, был и Павел Пантелеймонович Лукьяненко, пожалуй, наш самый талантливый и плодовитый селекционер, в активе которого 15 районированных сортов озимой пшеницы, в том числе получившие мировую известность «Безостая-1», «Аврора», «Кавказ». Что бы ни говорили «критики» Лысенко, в зерновом клине страны и по сей день преобладают сельскохозяйственные культуры, выведенные eгo сторонниками и учениками. Побольше бы нам таких «шарлатанов»! Давно, наверное, решили бы проблему повышения урожайности, сняли с повестки дня обеспечение страны зерном. Успехи генетиков пока куда скромней – и не от этой ли слабости позиций, низкой практической отдачи крикливые обвинения своих соперников?

– И все-таки Сталин, судя по всему, благоволил Лысенко и недолюбливал Вавилова…

– Тут с вами, пожалуй, можно согласиться. С одной лишь оговоркой: Сталин обычно не руководствовался личными симпатиями и антипатиями, а исходил из интересов дела. Думаю, так было и в этом случае.

Не помню точно, кажется, в 1940 г. в Центральный Комитет партии обратились с письмом двое ученых-биологов – Любищев и Эфроимсон. В довольно резких тонах они обвиняли Лысенко в подтасовке фактов, невежестве, интриганстве и других смертных грехах. В письме содержался призыв к суровым оргвыводам по отношению к «шарлатану», наносящему огромный вред биологической науке.

Мне довелось принять участие в проверке письма. Лысенко, конечно же, оправдывался, приводил разные доводы, когда убедительные, когда нет, но никаких «контрсанкций» по отношению к обидчикам не требовал. Это был его стиль – не превращать науку в конкурентную борьбу с обязательным устранением проигравших. Он страстно, фанатически верил в свою правоту, испытывая подчас наивные надежды, что противники в силу неопровержимости фактов рано или поздно придут к таким же выводам и «сложат оружие» сами, без оргвыводов со стороны руководящих инстанций. «Вот видите, – сказал по этому поводу Сталин, органически не выносивший мелких склок и дрязг, характерных для научной и творческой среды. – Его хотят чуть ли не за решетку упечь, а он думает прежде всего о деле и на личности не переходит. Хорошее, ценное для ученого свойство».