Виктор Войников - Соломенный Человечек

• Название: Соломенный Человечек
• Автор: Виктор Войников
• Жанр: Детективная фантастика

---

Психолог задумчиво потеребил перекидной календарь на ближайшем к нему столе. Пошевелил ручки в сделанном из снарядной гильзы карандашном «подстаканнике». Достал оттуда маркер.

Все что у него было — зыбкие, неубедительные догадки. Интуиция. И ничего больше.

Нет! Не только! Еще у него была уверенность в своем ученике.

— Я не знаю что искать, — честно признался он, — Точнее я не знаю, как это «что-то» должно выглядеть, — торопливо поправился Психолог, — Это только мои догадки. Мы не один десяток лет приводим в порядок людей, побывавших в пыточных камерах и в одному Богу известно каких жутких местах. Мы привыкли справляться со многими вещами, которые казались неизлечимыми.

Но с психомицином столкнулись впервые.

— Но что? Что именно Вам нужно? Может, я смогу что-нибудь подсказать? Хоть как-то помочь? Если есть хоть какая-то надежда, что…

— Надежда есть всегда, — Психолог вернул маркер на место и подошел к большой стеклянной двери. Отодвинул ее в сторону. Вдохнул сырой утренний воздух.

— Психомицин не стирает память насовсем, — наконец сказал Психолог, — он только возводит стену вокруг определенного участка памяти. Изолирует его. Вопрос в том, можно ли пробить эту стену? И самое главное — как это сделать…

Военный молча слушал его.

— Когда я говорил про память, я намеренно все упростил. Память человека не похожа на память компьютера. В ней все взаимосвязано…

Разведчик терпеливо ждал, чуть наклонив голову.

Балкон выходил на противоположную сторону здания. За кирпичной оградой ярко горело пламя осенней листвы. Его не могло погасить даже такое хмурое утро, как это.

— Представьте, — наконец сказал Психолог, — что к вам в руки попала книга, у которой из середины вырвали десяток страниц. Если вы ее будете читать, то, скорее всего, сможете догадаться — что происходило на отсутствующих страницах. Вы восстановите их по содержанию остальных страниц. По контексту.

Память работает похожим образом. Вы замечали, что, забыв о чем-нибудь, человек тоже старается восстановить контекст? О чем он мог забыть? Чем он занимался в последнее время? А до того? А о чем он тогда думали? И так далее… Он начинает бродить вокруг да около и рано или поздно активирует, разбудит тот участок памяти, который ему нужен.

В нашем случае все сложнее. Но не намного.

Мне нужен стимул. Деталь. Факт. Что-нибудь, что вызовет яркое воспоминание. Что-нибудь, что разбудит кусочек памяти в изолированной «серой зоне». Что-нибудь, что сможет прожечь возведенную психомицином стену.

Если пробить брешь туда, в «серую зону», если проделать в этой стене хотя бы крошечную дырочку — остальное сделает сама память. Даже крошечный ручеек, сможет размыть плотину, какой бы огромной она не была, — Психолог сделал несколько шагов по офису. Задумчиво провел пальцем по полированной панели приемника, — Мне нужна ниточка, ухватившись за которую, можно будет пробиться в изолированную область памяти. Я не знаю где искать эту ниточку, — он вхолостую щелкнул тумблером, — но у меня есть догадка.

Такая ниточка, такая деталь обязательно должна быть. Точнее она — есть. Она существует. И на нее замкнуто все остальное.

— Соломенный Человечек?

— Да, — Психолог с заметным уважением кивнул военному, — Как Вы догадались?

— Помните сказку? Что искал Соломенный Человечек? Свое имя! Это же он сам! Он тоже потерял имя. Он — это Соломенный Человечек. И наоборот.

Вы не могли понять, как ему удалось определить, что это именно та сказка, которая ему нужна? Что если он просто чувствовал что с этим Человечком связанно что-то очень важное. Что-то, что делало эту сказку очень близкой ему. Нам эта сказка кажется глупой и неправильной, но мы — посторонние люди. А для него она была своей сказкой. И он чувствовал это. Такое чувство наверняка тоже не хранилось там, на верхушке пирамиды, правильно? То есть даже если он забыл — почему Соломенный Человечек вызывает у него симпатию, то само чувство симпатии наверняка уцелело.

— Да, — ответил Психолог, с удивлением понимая, что военный кажется, не только понял его мысль, но и дополнил, развил ее.

— И Вы хотите понять — откуда взялся этот образ? Почему… наш общий знакомый придавал ему такое значение? Почему он непременно должен был испытать симпатию к Соломенному Человечку? И если Вы это узнаете, то сможете подтолкнуть его к тому, чтобы вспомнил и он?

— Да-да-да! Именно! Но… я не знаю где искать. Это может быть что угодно. Поэтому я начал с его дома. Но почему… Неужели Ал… — Психолог запнулся. Устало махнул рукой, — Он ведь знал, что мы будем искать ключ. Наверняка. Он мог, он должен был оставить нам подсказку.

Где этот Человечек? Где он прячется?

Психолог вздохнул. Тоскливо посмотрел на книжный шкаф у одной из стен. Рядом, над тумбой, над аккуратно сложенными на ней папками, висела небольшая картина. Бриг, над которым в клубах порохового дыма нависли два больших турецких парусника.

— Я не знаю где искать, — устало сказал Психолог, — Мы потратили полночи на его квартиру… Теперь нужно проверить рабочее место. Я даже не представляю с чего начать. Ящики его стола? Может где-нибудь среди архивов? У него был свой сейф? Шансы невелики, но их нужно использовать.

Военный задумчиво покачал головой.

— Вы не там ищете. Идея правильная, но… Но… Он ведь знал, знал, что мы будем искать ответ. Это непременно должно быть где-то на виду. Среди каталогов и папок искать бесполезно. Если бы я знал про это раньше… Погодите-ка!

Разведчик запнулся. Вскочив, обернулся к столу у окна.

И… застыл.

— Профессор… — едва слышно позвал он. Психолог проследил его взгляд, и ничего особенного не заметил. Подошел к столу. Присмотрелся и… понял — этот оболтус из разведки, нашел ответ. Ответ, который он безрезультатно искал всю ночь.

Не осталось никаких сомнений. Они нашли именно то, что требовалось. Ключ. Нить. Деталь.

Соломенный Человечек был в кабинете все это время. Он молча сидел на письменном столе рядом с настольной лампой, прислонившись к принтеру и внимательно глядя на людей блестящими глазами-бусинками.

На соломенном лице была нарисована широкая улыбка. В руке он держал маленькую, не больше почтовой марки, игрушечную открытку. Неровным, детским почерком на ней было старательно выведено:

«Любимому Папе в день рождения».