Г. Арельский - Два мира

• Название: Два мира
• Автор: Г. Арельский
• Издательство: ГОСУДАРСТВЕННОЕ ИЗДАТЕЛЬСТВО
• Жанр: Научная Фантастика
• Год: 1925

---

— Обинпуру устала, не нужно тревожить ее сна.

Он посмотрел на костер. Пламя колебалось, собираясь погаснуть. Нужно было найти сучья. Бесшумно поднялся Кри и пошел за сучьями к берегу.

Едва уловимый всплеск воды привлек его внимание.

К острову подъезжал длинный челнок. В нем Кри заметил трех воинов с боевыми копьями и белую бороду Биканджапура, сидевшего у кормового весла.

Кри мгновенно сообразил положение вещей. Опасность была велика,

Сквозь темную зелень листьев тускло-багровым пятном мерцал догорающий костер. Он выдавал его убежище.

Кри едва успел добежать до костра и взять копья, как враги показались уже на поляне.

Обинпуру проснулась и, увидев идущего сзади воинов отца, поняла в чем дело.

Кри издал боевой клич и, не дожидаясь нападения, сам вступил в бой. Этим он выиграл время и первым копьем сразмаха пронзил одного воина. Тот, широко раскинув руки, упал лицом в траву. Двое других, стараясь его окружить, разошлись, прячась за деревьями. Биканджапур не вступал в бой. Прячась за деревьями, он пускал стрелы. Одна из его стрел вонзилась в ногу Кри.

Кри понял, что ему лучше отступить к берегу. Там он будет защищен сзади водой. Избегая ударов бросаемых в него копий, он, прячась за деревьями, стал медленно отходить к воде.

Но в это мгновение пущенная Обинпуру стрела сразила второго воина. Эта неожиданная помощь изменила положение.

Кри прекратил отступление и бросился на последнего воина.

В тот же миг он услышал слабый стон Обинпуру… Он понял и чем дело и вместе со злобой отчаяния почувствовал прилив новых сил.

Пуская стрелу, Обинпуру неосторожно вышла из-за дерева, и ее геройский поступок стоил ей жизни.

Биканджапур натянул лук, и пущенная им стрела впилась в грудь Обинпуру. Со стоном упала Обинпуру около дерева…

Кри в это время освободился от своего последнего врага, свалив его на землю ударом копья по голове. Биканджапур это заметил… Пора было подумать о спасении собственной жизни. От природы он был труслив. Насколько ему позволяла его тучность, он побежал через поляну к челноку…

Кри его не преследовал. Он склонился над неподвижно лежащей в траве Обинпуру. Вырвав у ней из груди стрелу, он вместе с последней погасил едва уловимое биение жизни, от которого еще вздрагивали веки ее закрытых глаз.

Кри не понимал смерти. Чем-то огромным, угрожающим и всегда нежданным врывалась она в окружающий его мир. Но жизнь в своем целом оставалась неизменно-прежней. Исчезали бесследно только ее отдельные части. И поэтому Кри не мог понять, что навсегда могут исчезнуть части, если целое всегда неизменно, если целое слагается из этих частей.

И теперь он думал, что жизнь Обинпуру, вырвавшись, как пар, из отверстия раны, перешла в какое-нибудь животное, птицу или растение. Не исчезла бесследно, а слилась лишь с окружающим его вечным и неизменным миром.

«Божество гор» может вернуть жизнь обратно в тело.

«Божество гор» — всемогуще!

Эта мысль явилась у Кри неожиданно и всецело поработила его. Взяв тело Обинпуру на руки, он медленно пошел в берегу, к своему челноку…

Положив тело Обинпуру на дно челнока, Кри выехал на середину озера и заметил пустой челнок, на котором приехали его враги. Челнок кружился на середине озера, медленно уносимый течением.

Кри понял, что Биканджапур, вероятно, упал в воду и сделался жертвой какого-нибудь ящероподобного, которые в изобилии обитали в озере.

Это скользнуло в его мозгу, не оставив следа. Он слишком был занят своими мыслями, слишком жаждал чуда…

Могла ли интересовать его судьба Биканджапура.

Когда он вышел на берег, начался рассвет…

Подходя к черному камню еще издали увидел Кри, что источник ожил. Серебряным звоном звучали прозрачные струи, падая на острые камни.

«Божество гор» сдержало свое слово.

5. Экспедиция отправляется на розыски

Радио-аэробиль бесшумно мчался вдоль залива Авроры, за которым, бесконечной прямой линией, синел канал Ямуна.

Было еще рано.

Обычная жизнь в городах еще не начиналась, лишь на всем протяжении залива Авроры, занятого пашнями, ползли в разных направлениях электро-тракторы, управляемые механическими рабочими. Последние были сделаны из мягкого телоподобного сплава резины и клевеита,[5] a paдио-механизм внутри, координирующий их движения, регулировался лучами главной радио-станции.

У нас времени три часа… — сказал доктор Ни-Асту-Сол — я прочту вам, как обещал, последнее письмо Ни-Сол.

«Дорогой отец, я, наконец, в этом сказочном мире! У меня сейчас такое чувство, как будто бы я вновь родилась и забыла навсегда всю нашу культуру, все наши знания. Надо мной шумят гигантские хвощи. Я стою у индигового лесного озера. На песке передо мной лежит мертвый аерали.[6] Два его больших глаза, на толстом головном щитке, устремлены на меня. Пойми, через сколько миллионов лет эти глаза, напоминающие шлифованный алмаз в оправе, смотрят на меня… Члены моей экспедиции раздражают меня. Твой подбор ученых оказался неудачным. Здесь нужны люди, умеющие и желающие переносить опасности. Весь этот мир — одна сплошная опасность, одно сплошное пламя жизни и борьбы за жизнь. Мне удалось без особенного труда найти жилище человекоподобных. На С.-В. 40° широты, 87° долготы находятся отроги скалистых гор. Там в пещерах поселились человекоподобные. Я нашла очень удобную пещеру, где жили раньше черные пещерные ксами, которых человекоподобные называют ка. Я занялась систематическим и подробным изучением их жизни.

И не могла себе представить, какую неоцененную услугу принес мне, посланный тобой, репортерский костюм-невидимка. Он защищает меня от всех опасностей.

В наших городах я ненавидела это вредное изобретение, приносившее мне не мало огорчений. Не желая себя уродовать, я не носила очков, что делали все наши дамы, чтобы «видеть» невидимых репортеров и избегать опасности появления своих сокровенных тайн на огненных столбцах воздушных газет.

Надеюсь тебя скоро обрадовать серьезными данными в области радио-зоологии.

Твоя Ни-Сол».

Доктор окончил чтение.

Первой заговорила Ги-Сол.

Я всегда знала, что моя милая сестрица очень экзальтирована. В ней бурлит кровь ее матери поэтессы, воспевающей прелести этого мира… Но во всяком случае все это очень интересно. Я благодарна, тебе, отец, за эту поездку. Мне порядком надоел наш Межпланетный клуб и Всепланетная радио-опера.

Aнy-Ала-А засмеялся, и его безволосое, сморщенное, всегда мрачное лицо с клювообразным носом сделалось веселым.

— Держу пари, что Ни-Сол влюбится в кого-нибудь из человекоподобных!

— А я посоветовал бы ей влюбиться лучше к дизаа,[7] это будет оригинальнее и принесет мне меньше огорчений… — вставил Ок-я-ги и подошел к переднему круглому окну аэробиля, где помещался увеличительный aппарат.

— Смотрите, там вдали зеленеет наш доисторический мир!

Действительно, в синевато-прозрачной дымке, окруженный высокими скалистыми горами, в котловине раскинулся необозримый изумрудный простор пышной и мрачной растительности.

Над ним прозрачно — золотисто — фиолетовыми полосами неслись облака.

Высокие, отвесные горы как будто с определенной целью отделяли этот мрачный, доисторический мир, беспредельно порабощающий человека, от мира современного, прошедшего бесконечно длинный путь в своем развитии и всецело порабощенного властью человека.

— Скажите, уважаемый доктор, — задал вопрос Ок-я-ги, — каким образом совершилась здесь без участия солнца вся эта сложная эволюция жизни? Я инженер, и это мне не совсем понятно…

Ни-Асту-Сол подошел к рулю и, взглянув на аэро-компас, изменил направление аэробиля.

— Я готов ответить на ваш вопрос. Ок-я-ги. То, что мы называем жизнью, мы видим в этом удивительном чуде природы, — органической клетке. Эта живая клетка создалась в те времена, когда планета еще светилась, подобно потухающему Солнцу и звездам. Она не нуждалась тогда в свете Солнца, и только позже, когда планета остыла, жизнь стала приемышем Солнца.

В данном случае мы видим яркий пример зарождения жизни на нашей мертвой планете, где уже погиб весь животный мир, и только искусственно поддерживался нами мир растительный. И вот достаточно было падения нашего спутника Фобоса, чтобы вновь вспыхнуло угасающее пламя жизни…

— Ну, а как же обстояло дело с первобытным «раем», идеи о котором так долго занимала когда-то существовавшие религии нашей планеты? Об этом забытом теперь «рае» так любили вспоминать наши поэты.

— От этой идеи ты скоро освободишься, дорогая Ги-Сол. Ты увидишь, какая жестокая и ужасная борьба происходит в этом мире. Там все пожирает друг друга. Смерть была древнее «рая», и ее дуновением гасились огоньки жизни для того, чтобы давать горючий материал будущему вечному пламени жизни.