Марианна Алферова - Беловодье

• Название: Беловодье
• Автор: Марианна Алферова
• Жанр: Фэнтези
• Год: 2003
• ISBN: 5-94371-366-2

Роман «Беловодье» — продолжение авантюрного фантастического романа известного санкт-петербургского писателя-фантаста Марианны Алферовой «След на воде». Колдовская война продолжается, и наградой победителю должно стать то самое таинственное Беловодье… Или нечто большее.

Эта книга М. Алферовой действительно современная фантастическая авантюра, захватывающее чтение от первой до последней страницы. Говорят, что женщина не может написать настоящий мужской роман. Алферова смогла! Прочитайте и убедитесь.

---

Да, Стен, Лена, Юл в опасности.

Юл…

Роман зажег свечи. Поставил тарелку на стол, плеснул из бутылки пустосвятовской влаги, поверхность долго рябила, не желая успокаиваться. Для того чтобы связаться и начать разговор, нужна тарелка на той стороне. Если ожерелье у собеседника чужое. Но если есть связь или власть над вторым ожерельем, то тот, кого ты зовешь, может не увидеть тебя, но услышит — точно. А Роман его увидит.

Наконец зеркало воды застыло.

— Юл! — позвал Роман. — Юл!

— Роман, ты? Что случилось? — донесся, будто из далекого далека, голос Юла.

Появилась картинка. Юл в Столовой с кувшином молока в руках. Что-то творит из молока небесной коровы. Съедобное или не очень.

— Баз напал на меня. Он опасен. У него нож с водным лезвием. Нож сломался. Но возможно, он может сделать второй. Слышишь меня?

— Ну да, нож.

— Такой нож может ожерелье разрезать. Стен в церкви. Предупреди его. Попробуй воду заморозить и пройти. Лену не оставляй без пригляда. Справишься?

— Да чего там!

— Я буду через сутки. Может, чуть позже. Так что на тебя вся надежда. Ты ведь молодчина.

— Справлюсь.

— Гамаюнова не видел в последнее время?

— Пятнадцать минут назад. Он очень мило беседовал с нашим Айболитом.

— С Базом?

— С ним самым.

— Ладно, слушай: в моем домике для гостей на кухне осталась серебряная продырявленная фляга. Ты воду из озера через нее пропусти по капле и на себя настрой. Воды должно хватить, чтобы кожу обтереть тебе, Лене и Лешке. Когда обтираться будешь, произнесешь охранное заклинание: «Ни нож, ни сглаз, ни мор, ни обида, ни слово злое, ни огонь, ни порча меня не возьмут». Запомнил?

— Чего тут запоминать-то? Не даты же по истории.

— Тогда действуй.

Вода в тарелке зарябила…

И воспоминания в колдовском сне сбились, полезли одно на другое. В тот миг Роман попытался во сне наяву вспоминать не за себя, а за Юла. Он мог бы, ведь у него была связь с Юловым ожерельем. Роман даже как будто и без зеркала увидел гостиную в доме, легкие занавески на окнах и блеск большого города, что возникает по ночам в Беловодье. Вот Юл вскочил, кинулся в соседнюю комнату, схватил Лену за руку и стал тормошить. Нет, так нельзя! На счастье, вода на веках высохла, и колдовской сон прервался.

Роман должен был вспоминать сам за себя — и только. Чужие воспоминания — чужое колдовство.

Глава 7 «ОБРУЧЕННЫЙ»

Роман с силой разлепил веки. Кожа высохла. Глаза жгло, будто в них насыпали песку. Роман никак не мог прийти в себя. В воспоминаниях он был в этом доме. Сейчас он тоже здесь. Тогда, сейчас… Все сливалось.

Один вопрос буравил мозг: как такое могло случиться? Как?

Итак, со слов Юла выходило, что Баз с Гамаюновым заодно. Но после разговора с Базом в Беловодье у колдуна создалось совсем иное впечатление. Казалось, что «добрый» доктор и Гамаюнова, и Романа ненавидит. Может, Баз завидовал Стену и потому говорил про Алексея гадости? Роман не верил, что Стен мог торговать фальшивыми бриллиантами. Кто угодно, но не Стен. Пойти сейчас в кабинет и спросить Лешку? Или нельзя спрашивать даже об этом? Сначала вспомнить, а потом спрашивать. Пожалуй, о проекте расспросить можно. Ведь все случившееся с затеей Гамаюнова относится к более раннему времени. На воспоминания это никакого воздействия не окажет. Сейчас уже шесть. Можно будить гостя.

Роман поднялся, на цыпочках вышел из спальни, прижал ухо к двери Тининой комнаты. Там было тихо. В соседней спальне, куда хозяин поместил Лену, — тоже. Даже малыш не плакал. Роман осторожно спустился по лестнице, прошел в кабинет, где ночевал Алексей. Тот не спал. Сидел на диване, накинув на плечи одеяло, и смотрел, не мигая, на пламя свечи..

— Вдруг подумал, что могу умереть в темноте. А если в комнате будет живой свет… огонь свечи хотя бы — не умру. — Алексей слабо улыбнулся. — Глупо, да?

— Свой страх не может быть глупым.

— Почему ты зажигаешь свечи во время колдовского сеанса? Ты — водный колдун.

— Для контраста.

— А, понял… Как дополнительные цвета в живописи. Красный кадмий на бледно-зеленом фоне горит огнем, а на оранжевом или желтом его пламя гаснет. Боюсь, что со мной может случиться что-то похожее на утренний приступ. Сначала ужас накатил, а потом…

— Не волнуйся, сейчас вода меня защищает.

— Получается, что я могу жить в этой конуре довольно долго. Так ведь?

— Я вспомнил, почему ты умираешь. — Колдун сел рядом. — Беловодье высасывает из тебя силы. Связь через ожерелье не прервалась. Ты слишком долго был в контакте со своим творением там, в центре. Вы срослись. Создавая, надо обрывать связь. Иначе собственное творение тебя пожрет. В первый раз ты сумел удрать. Но тебе нельзя было возвращаться. Почему ты вернулся?

— Потому что стена разрушилась.

— Ты же знал, чем рискуешь? Стен кивнул:

— Я надеялся, что ты восстановишь стену быстрее, чем… — Алексей махнул рукой. — Глупо, конечно, получилось. Но даже когда смертельно рискуешь, в глубине души почему-то веришь, что не умрешь. Почему?

— Оставь риторические вопросы при себе. Надо как-то разорвать связь ожерелий. Но вот как, не знаю. Гамаюнов не говорил, как это сделать?

— Сказал, что Беловодье погибнет в этом случае.

— Соврал. Он все время лгал. Или говорил полуправду.

— Наверное, чувствовал, что правда не так уж и привлекательна. То есть сначала он был искренним, а потом… Потом врал все больше и больше. Пока не осталось одно вранье. Наверное, он начал врать с того момента, как решил продавать фальшивые бриллианты. Тайна бриллиантов ему досталась от Марьи Гавриловны Гамаюновой. Ты слышал о ней?

— Моя прабабка.

Стен присвистнул:

— Вот как! Тогда ты знаешь, что Марья Гавриловна была женщина необыкновенной красоты и необыкновенного ума. Она сорила деньгами по всей Европе и собирала мифы о затонувших городах — будь то Исс, Свитезь или Китеж. Дерзость была особенностью ее натуры. Судя по тем бумагам, что нашлись в ее архиве, Марья Гавриловна обладала даром предвидения и знала, что грядут страшные потрясения. Впрочем, тогда многие это предчувствовали. Не думали лишь, что все получится куда чернее самых черных пророчеств. Вот если бы Беловодье тогда было создано, если бы она догададась… Весь ход истории был бы другой. Возможно. Но она не успела. Или не смогла. А потом прежний мир рухнул, людей носило щепками в мутной воде. Архив Марьи Гавриловны остался в Париже, был утерян во Вторую мировую войну, но нам удалось его разыскать.

— И что было в этих бумагах?

— Рассуждения на разные темы, заметки, дневники. Заклинания.

— План создания Беловодья?

Стен отрицательно покачал головой:

— Нет, плана как такового не было. Иван Кириллович разработал проект сам, еще до того, как мы нашли архив. Но во многом бумаги Марьи Гавриловны помогли.

— А почему ты не рассказал остальным о фальшивых бриллиантах?

— Об этом я сначала ничего не знал. У меня были подозрения, что Колодин ведет сомнительные операции, но что конкретно он делает — в это меня не посвятили. То есть я знал о продаже драгоценностей. Но Гамаюнов постоянно твердил, что коллекция алмазов принадлежит Сазонову, была вывезена из России еще до революции и только ждала часа. А Сазонов дал себе слово потратить алмазы на пользу Родины, когда падет режим большевиков, как Пикассо приказал вернуть свою знаменитую «Гернику» Испании, когда не станет Франко. Это было в моем духе. То есть я бы сам именно так и поступил. Потому и поверил. Понимаешь, как они меня подловили? Меня на моем же идеализме и поймали как дурака. Я удовлетворился ответом. Нет, я знал, что часть операций была незаконна, но был уверен, что это всего лишь попытка обойти бюрократические препоны. Но это в России накогда не считалось грехом. В восемьдесят седьмом, да и позже у меня не было оснований Гамаюнову не верить. Тем более что я занимался поиском архива.

— Но тогда ты должен был найти там бумаги о фальшивых бриллиантах…

— В том-то и дело, что ничего о бриллиантах в архиве не было. Думаю, Иван Кириллович получил эту тайну от отца.

— Чушь. Его отец, так же как и мой дед, остались сиротами. Вряд ли Марья Гавриловна успела им что-то сообщить.

— Почему ты так думаешь? Севастьян, к примеру, помнил и бабкины наговоры, и кое-какие ее заклинания. И секрет изготовления ожерелья — тоже. Хотя в детдоме воспитывался. Там и фамилию получил — Кусков. А Кирилл был старшим. В революцию ему исполнилось пятнадцать. Когда я впервые встретил Гамаюнова в восемьдесят четвертом, тот был почти что нищим. Ему друзья деньгами помогали — кто сколько мог. В том числе и отец. Я уверен, да, уверен, что в те дни никаких бриллиантов у Гамаюнова не было. У него был один-единственный костюм, и он работал истопником и сторожем по совместительству в каком-то захолустном музее. А потом его и оттуда выгнали. Якобы за прогулы.