Евгений Красницкий - Отрок-4

• Название: Отрок-4
• Автор: Евгений Красницкий
• Жанр: Боевая фантастика

---

— Сейчас сюда явятся, так не оставят! — Отчетливо разобрал Мишка.

Мужики снова забубнили неразборчиво, и в ответ снова раздался тот же громкий голос:

— Ну да! Корней тебе простит! Дожидайся! Да еще сопляк его бешеный… Тому только дай кровушку пустить! Это же он за нами верхом гнался, слава Богу отстал, наверно Афоню добить остановился.

Опять неразборчивый бубнеж, и опять тот же громкий, уверенный, без тени страха голос:

— Готовьтесь! Корней разговаривать станет, только если на крепкий отпор наткнется. Своих он всегда бережет. И молитесь, чтобы он щенков из Младшей стражи сюда не вызвал, их у него полсотни, и каждому зубки попробовать в деле не терпится. Навалятся скопом, глазом моргнуть не успеем.

«Много хочешь, гнус. Хватит с тебя и двух десятков. И наваливаться скопом мы не собираемся, не для того учились. А вот насчет „попробовать зубки“, тут ты прав, пусть каждая гнида узнает: Лисовины неприкосновенны! С сегодняшнего утра — есть боярский род Лисовинов, и есть все остальные. Как говорится: и ныне и присно и… А вот „во веки веков“… Не знаю, но очень постараюсь. Если по максимуму, то лет на пятьсот с лишним».

В конце улицы появились верхами Демьян с Кузьмой, почти сразу же за ними из-за угла выбежали ребята из «спецназа». Мишка призывно махнул им рукой и шагом подвел Зверя вплотную к забору. Встал ногами на седло и осторожно заглянул во двор. Голову пришлось сразу же спрятать — один из стоявших во дворе, заметил Мишку и вскинул лук. Стрела свистнула над самым краем забора. Все же удалось рассмотреть: во дворе стоят шестеро мужчин в доспехах, и у двоих из них в руках луки.

Со двора донеслось:

— Ну, началось! Теперь, мужики, не зевай!

Демка и Кузька подъехали и, не дожидаясь указаний поставили своих коней впритирку к забору. Взобрались ногами на седла и вопросительно глянули на Мишку. Мишка изготовился к стрельбе и подал знак — высунутся и тут же спрятаться. Близнецы показались стоящим во дворе и тут же присели, Мишка услышал двойной щелчок тетивы, выпрямился в полный рост и почти не целясь выпустил болт в одного из лучников. Не испытывая судьбу, сразу же присел, и попытался определить результат выстрела на слух. Со двора раздался крик боли и ругань.

Демьян с Кузьмой, пользуясь тем, что внимание противников, хотя бы ненадолго, отвлечено раненым, тоже выстрелили по разу, за что были вознаграждены еще одним вскриком и звуком падения тела на землю. Кто из братьев попал, а кто промазал, было непонятно, но двоих противников из строя вывести удалось.

Мишка не был уверен, но ему показалось, что второй раз вскрикнул именно тот голос, который незадолго до того ободрял подельников и раздавал указания. Если это было так, то задача «спецназа» значительно облегчалась. Лишенные лидера заговорщики могут и не организовать сколько-нибудь серьезного сопротивления. Впрочем, лучше один раз увидеть, чем…

Мишка снова осторожно высунулся и… никого не увидел. Только ноги человека, которого волоком втаскивали в дом. Во дворе было пусто. Такого подарка от противника Мишка даже не ожидал, видимо боеспособность заговорщиков упала куда-то на уровень обуви, если вообще не растворилась в окружающем пространстве.

Ситуацию надлежало использовать немедленно, Мишка оттолкнулся ногами от седла и перекинул тело на внутреннюю сторону забора. Спрыгнув на землю, он настороженно оглядываясь по сторонам, взвел самострел и кинулся к воротам. Там уже возились Кузька с Демкой, они тратить время на заряжание самострелов не стали. Мишка развернулся лицом к дому, прикрывая братьев, а те уже распахивали ворота, впуская подоспевших товарищей.

Дальше все пошло, как по писаному. Мишкины «опричники» рассыпались по двору, занимая позиции так, чтобы не остался не простреливаемым ни один уголок, под прицелом оказались все двери и оконца. Какой-то всклокоченный со сна мужик высунулся было из пристройки, но увидев направленный прямо на него самострел, испуганно шарахнулся назад, захлопнув за собой дверь.

«Молодец, ратник Григорий, не стал стрелять в безоружного человека. Пошла наука впрок. Так, все, вроде бы, правильно, только чем же в дверь ломануться? Наверняка же заперта изнутри…»

Не успел Мишка озадачится изысканием тарана, как увидел двоих своих подчиненных, тащивших, покряхтывая от натуги, бревно. Повинуясь мишкиному знаку, еще четверо ребят подхватили груз и дом Устина потряс первый удар в дверь.

Одновременно, двое пацанов, упершись руками в стену, подставили спины и Роська, с акробатической ловкостью, взлетев им на плечи, осторожно заглянул в узенькое волоковое окошко. Опустив голову, что-то сказал поддерживающим его ребятам и они слегка сдвинулись в сторону. Роська сунул самострел в окошко и нажал на спуск, потом снова заглянул, интересуясь результатами выстрела и показал Мишке один палец.

«Так, боеспособных мужиков в доме осталось всего трое. Справимся, вот только дверь взломаем… Ой, не кажите „Гоп!“, сэр. Бабы в Ратном вовсе не кисейные барышни, а тут собственный дом и детей защищают…»

Словно в подтверждение мишкиных мыслей из окошка высунулось острие рогатины и ударило Роську в прикрытую бармицей щеку. По счастью, удар получился не очень сильным — то ли потому, что била женщина, то ли крестовина рогатины за что-то зацепилась. Роська не упал, а повис, ухватившись обеими руками за древко. Мало того, он еще и принялся раскачиваться, но с той стороны рогатину держали крепко.

От двери, сотрясаемой ударами бревна раздался хруст ломаемого дерева, Мишка не стал ждать окончания акробатического этюда Роськи и обернулся ко входу в дом. Дверь уже была достаточно сильно искорежена, но держалась, видимо, ее чем-то подперли изнутри. Еще пара ударов проломила две средние доски и бревно застряло в пробоине. Ребята принялись раскачивать его туда-сюда, выдернули, и тут же из пробоины вылетела стрела, цапнув одного из «опричников» за подол кольчуги.

— Берегись! — Крикнул Мишка.

Пацаны кинулись врассыпную, бревно грохнулось на землю, а за первой стрелой последовала вторая. Пустили ее по-умному — не прямо перед проломом, где уже никого не было, а вкось. Граненый бронебойный наконечник наискось ударил в спину недостаточно расторопно убиравшегося из сектора обстрела парня, вспоров кольчатую броню, словно консервным ножом. Парень упал (у Мишки захолонуло сердце), но тут же поднялся и с удвоенной прытью рванул прочь от опасного места.

Мишка поймал пострадавшего за руку, остановил, развернул спиной к себе и выдернул стрелу. Несколько колец кольчуги над правой лопаткой были разорваны, из прорехи торчал войлок поддоспешника, но крови не было.

«Везунчик, мать твою… Чуть-чуть бы под другим углом, и отбегался бы».

Отводя душу, Мишка отвесил подчиненному крепкую, насколько мог, затрещину, ушиб руку о край шлема и, обозлившись еще больше, дал провинившемуся пинка под зад, тоже, как назло, прикрытый доспехом. Окончательно осатанев Мишка заорал на вылупившихся на него «опричников»:

— Чего уставились?! Бей по дыре, не давай стрелять!

Несколько болтов влетели в проломленное тараном отверстие. Ответа не последовало. Мишка, чувствуя, как накатывающее бешенство пожирает последние остатки благоразумия, схватился за один конец бревна, с натужным ревом приподнял его и прохрипел:

— Один справа, один слева, один сзади — не давать стрелять! Остальные взялись!!!

Поняли его правильно: справа, слева и прямо над бревном в пролом полетели болты, а пять пар рук подхватили таран и бревно снова ударило в дверь. Раздался треск и верхняя часть дверного полотна вдавилась внутрь проема.

— Еще раз! — Радостно заорал Мишка, чувствуя, как физическое напряжение просветляет разум. Преграда, словно ждала этого последнего удара, верхняя часть двери легко поддалась, и бревно, увлекая за собой парней полезло в сени. Мишку ударило плечом об косяк, он невольно разжал руки и отлетел в сторону, остальные тоже бросились врассыпную — из темноты сеней выдвинулась фигура лучника.

Щелкнула тетива, свистнула стрела… Филипп, стоявший точно напротив двери и стрелявший, по мишкиному приказу поверх тарана, был обречен — от выстрела в упор кольчуга не спасла бы ни при каком везении. Мишка, непроизвольно втянув голову в плечи ждал звука попадания, но вместо него, позади, раздался сначала звяк наконечника по железу, а потом истошный бабий вопль.

Мишка обернулся и не сразу разобрался в открывшейся перед ним картине, настолько она была нелепой. Фильку спасло то, что в момент выстрела он, как раз, начал нагибаться, чтобы перезарядить самострел. Стрела рикошетом отскочила от затыльной части его шлема и ушла дальше, а там…

В проеме ворот высился, сидя на неоседланном коне, Алексей, а на его ноге, вцепившись, как клещ, висела и орала благим матом какая-то тетка. Платок, видимо накинутый второпях, сполз, по плечам рассыпались спутанные волосы, белая льняная рубаха обтягивала упитанное тело, являя всему миру полное отсутствие талии, а из правой ягодицы торчало древко стрелы, срикошетившей от шлема Филиппа.