Виктор Исьемини - Все сказки мира

• Название: Все сказки мира
• Автор: Виктор Исьемини
• Жанр: Фэнтези
• Год: 2000
• ISBN: 5-33-ЗЗЗ222ЗЗЧ-0

Даже могущественному демону, явившемуся из легендарной столицы потустороннего мира — Харькова — трудно противостоять целой человеческой империи. И вот короны уже нет, от сокровищ остался один Черный Меч (и тот самодельный), а от верного войска — несовершеннолетняя вампиресса, легкомысленный эльф и лишенный чувства юмора орк. А еще остался целый восхитительно неизведанный мир со всеми своими сказками.

---

Наутро Ингви проснулся с головной болью — местное вино, так легко пившееся вчера, оказалось коварным… Кое-как уняв недуг при помощи общеоздоровительных заклинаний, демон оказал посильную помощь своим спутникам — их постигла та же беда. Особенно маялся эльф… Затем все вновь дружно повалились на убогие ложа в предоставленном им покое «палат» Рунгача — делать ничего не хотелось. Лишь к вечеру путешественники выбрались в общий зал, где их ждал не то обед, не то ужин, состоящий из вчерашних объедков. Вином больше никто не злоупотреблял — даже Филька…

На второй день Ингви пошел осматривать остров. Несколько уютных долин, укрытых от ветра грядами холмов и скал, маленькая бухточка и хаотичное нагромождение каменных блоков, занимающее чуть ли не две трети острова с северной стороны — вот и все… В поселении островитян — убожество и варварская простота одежды и утвари. Впрочем, к местным жителям Ингви особого интереса не проявлял — его занимало другое. Сарнак обнаружил приятеля на прибрежной скале — тот стоял, уставившись вдаль, туда, где темной полосой маячил Большой Длинный Эману. Тридцатью метрами ниже ревели волны, бушуя и пенясь у подножия серых скал, ветер, налетая порывами, трепал и раздувал поношенный плащ опального короля — некогда черный, а теперь приобретший буровато-серый темный оттенок…

— Что скажешь?

— Знаешь, Сарнак, я тут побродил по окрестностям… Есть кое-что любопытное…

— Что ты имеешь в виду?

— Я пытался колдовать. И знаешь — выходит. Конечно, маны здесь не в пример меньше, чем в Мире, но все же… А в море — помнишь?

— А чему здесь удивляться? Ведь растения и дикие звери… Здешних коз вполне можно считать диким зверьем.

— Сарнак, мы не в Мире! Ты считаешь, что Гунгилла присутствует и здесь?

— Ингви, ты ли это говоришь? Ты же всегда посмеивался над религией… Я помню…

— Я с юмором относился к тому, как церковь трактует реально существующие явления. Но факт остается фактом — имеется зеленая мана, недостаток которой мешал колдовать в открытом море. И имеются деревья и козы. Идем спросим у Фильки.

Эльфа маги обнаружили валяющимся под деревом в саду Рунгача. Князь Филлиноэртли натряс охапку местных плодов и наслаждался. Друзей он приветствовал энергичным взмахом руки — с зажатого в горсти огрызка сыпанули сладкие липкие брызги.

— …Ну да! Есть присутствие Матери и эльфу здесь дышится легче, чем в море. Пустом, совсем пустом море… — эльф приподнялся с расстеленного в траве плаща и, покопавшись где-то под собой, извлек флягу, отхлебнул, — правда, это все не то — и листва здесь какая-то серая, и трава какая-то жесткая… Здесь мало ее, Гунгиллы-то, Матери… Но есть… Есть…

Беседу прервали крики, доносящиеся со стороны бухты. Крики были не тревожными и местные, спешащие на берег, выглядели скорее любопытными, чем испуганными… Обогнув дом, приятели столкнулись с Ннаонной и Кендагом.

— Что случилось?

— В бухту входит парусник.

— Чужой?

— Не с Малой Руганы, но местный — видно кто-то из соседей…

В дверях «царских палат» показался Рунгач, оправлявший на тощих плечах какую-то красную хламиду, потрепанную и грязноватую. Парадное одеяние царя украшала линялая золотая бахрома. Довершал наряд металлический обруч на голове и несколько тесемок и ремней с начищенными медными бляхами. Выглядел владыка Малой Руганы недовольным и встревоженным…

— Что, Рунгач? — спросил Ингви, — чей это парус?

— Гость ко мне… Проныра приехал.

* * *

— А теперь, ученик, пришло время обучить тебя еще одному заклинанию. Такому, которое позволит тебе заблаговременно узнать о приближении какого-нибудь человека. Повторяй за мной…

Конта послушно повторил. Затем маг с учеником принялись ждать, усевшись на поваленное дерево неподалеку от дороги и закутавшись поплотнее в плащи. Спустя десять минут Конта шумно икнул, затем произнес:

— Ой!

— Ага! Что, ученик? Ты чувствуешь? Ощущаешь приближение некоего человека? Так вот — это действие заклинания!

— Прошу прощения, мастер Гельда, но меня это комар укусил… То есть потом укусил, а вначале я и впрямь словно как увидел… Человек, да не один…

— Слава Гилфингу, он наконец-то «и впрямь словно как увидел»!.. Постой, то есть как это не один? Один! Или ты более восприимчив к магии, нежели твой старый…

Послышался скрип колес — из-за поворота выехала телега.

— Ну да, не один — с телегой.

— Уф-ф… Ты что же и телегу магически почуял, а? Странно, заклинание выявляет только мыслящие существа…

— С вашего позволения, мастер Гельда, человека я учуял, а телегу услышал. Не смазаны колеса-то. Скрипят.

— Э-э-э… Ладно. Однако человека ты почуял магически, не так ли?

— Вроде так. Я услыхал скрип колес — не смазаны колеса-то. А телега сама не едет — стало быть и человек при ней.

— И все?

— Все. А потом я, значит, это… Словно кто-то в темя меня толкнул, — Конта опасливо глянул на колдуна из-под капюшона, заметив, что учитель начинает сердиться, — потом как толкнули меня. Вижу картинку такую — едет мужик на телеге — вот этот самый мужик-то… А потом меня комар укусил, а потом вы, мастер, меня спросили… Нет, сперва вы сказали «ага», а потом уже спросили…

Поясняя свои ощущения, Конта указал рукой на «вот этого самого мужика». Тот, с опаской оглянувшись на странную парочку, поспешно отвернулся и стегнул свою сонную клячонку, торопясь миновать путников. Отъехав на полсотни шагов, мужичок еще раз оглянулся и принялся крутить рукой, скороговоркой бормоча: «Гилфинг Светлый, отец всего сущего, о Гилфинг Светлый, творец Мира, к тебе, великому, всемогущему, возношу свои мольбы…»

Маги молча проводили взглядом телегу, потом еще помолчали минут пять, затем Гельда с тяжелым вздохом продолжил:

— Итак, ученик, ты почувствовал результат заклинания. Действует оно недолго — от силы полчаса — во всяком случае у меня, а уж у тебя, наверное, и того меньше. Тем не менее я использую его для того, чтобы обезопасить наш ночлег. И заклинания хватает надолго. Как? — Гельда гордо подбоченился, — а при помощи амулета Гергуля Старого! В этом маленьком приборчике заклинание обнаружения сопряжено с заклинанием длительности действия. Точно не знаю, как старый прощелыга такое состряпал, но мне знать и не нужно. Важно, что Гергуль дал задарма мне свой секретный амулет и теперь он служит мне верой и правдой. И уже крепко пригодился, когда я обнаружил в твоей поклаже чужой медальон — помнишь? Не сомневаюсь, что его подсунул тебе Гимелиус для того, чтобы потом сподручнее было выследить. Да. И тот человек, что следил за тобой в день нашей встречи — не иначе какой-то из его Изумрудиков… Помнишь?

— Да, учитель. Это тогда, когда вы окончательно воскресли из мертвых…

— О Гилфинг, дай мне сил и терпения, чтобы сносить простоту этого юного недотепы!.. Конта, сколько раз я должен тебе повторять, что я…

ГЛАВА 5

Старик именно так и сказал — Проныра. Если я правильно понимаю, слово «фельпют» на языке островитян означает — проныра, пройдоха, словом личность, склонная к мошенничеству; но вместе с тем — человек бывалый и тертый. У Рунгача «фельпют» прозвучало, как имя собственное — Проныра… Корабль Проныры ткнулся к берегу рядом с «Листой», в воду спрыгнули несколько человек. Ого, кое-что новенькое — двое пришельцев осторожно приняли на плечи очередного человека с палубы и бережно перенесли на сухое. Насколько я помню, даже суперзнатный и могущественный Алгано Лучич не гнушался замочить ножки… Не иначе, как этот недотрога — сам Проныра…

Вновь прибывший оправил одежды и не спеша двинулся к Рунгачу, вышедшему встречать гостей в сопровождении нескольких стариков. Мы, как подобает почетным гостям, держались несколько в стороне и позади. Проныра оказался низеньким мужичком непонятного возраста — на вид ему могло бы быть и тридцать пять, и пятьдесят. Смуглый, толстенький, слегка пучеглазенький… Когда он приблизился к группе встречающих его старых руганцев, сразу бросился в глаза контраст в одежде. Наряд гостя выглядел чистым и аккуратным, что, мягко говоря, нехарактерно для местных. Одет он был в коротенький халат и шелковые шаровары, алый кушак и здоровенный кинжал в ножнах, украшенных сверкающими бляхами, а также тяжелая цепь на упитанной груди (честное слово, золотая!) делали его прикид недосягаемо роскошным… М-да, такую красоту не грех и поберечь, заставив матросов нести себя на берег. Интересно, как он соблюдает чистоту на вечно грязной и мокрой палубе? Или она у него коврами застелена? Пожалуй, скорее всего он переоделся к встрече, а в море наряжается, как и все здешние — и попроще, и погрязнее…

Обменявшись несколькими приветственными словами с хозяином и его оборванной свитой, франт Проныра вдруг повернулся к нам и… Довольно низко поклонился мне, сложив пухлые ладошки вначале перед собой — так, что в конце поклона руки оказались выше головы. Если я правильно догадываюсь, это, согласно принятому здесь этикету — верх почтительности. А потом этот фрукт обратился ко мне на общем: