Георг Смит - ДИКИЙ ВОЛК(Сборник НФ)

• Название: ДИКИЙ ВОЛК(Сборник НФ)
• Автор: Георг Смит
• Издательство: Издательство и типография “Таврида”
• Жанр: Социально-психологическая фантастика
• Год: 1992

Сборник объединяет произведения различных жанров научной фантастики — «космическая опера» Э.Гамильтона, авантюрно-приключенческого Г.Диксона, «fantasy» Г.Г.Смита и «hard» научная фантастика У.Ле Гуин. Общим для них является мистико-приключенческое содержание. Персонажей средневековых легенд народов Европы фантазия авторов переносит в наше время и далекое будущее.

Произведения, включенные в настоящее издание, были опубликованы на языке оригинала до 1973 года.

---

Хабер жестом подозвал мисс Лилач и показал на экран ЗЭГ, на который она поглядывала из угла, а сам продолжал:

— Вы увидите сон, в котором не будет чувства перенаселения. Весь мир будет перед вами, вся свобода.

Наконец он сказал:

— Антверп!

Он указал на экран, чтобы Лилач увидела почти немедленную перемену.

— Видите, как замедляются все движения, — пробормотал он. — Вот пик высокого напряжения, вот другой… всплеск сна. Он уже во второй стадии ортодоксального сна s-стадии, как вы его назовете. Это сон без ярких сновидений, он длится между периодами j-сна всю ночь. Но я не позволю ему задерживаться здесь, поскольку нам нужны сновидения. Включаю Усилитель. Следите за этими линиями. Видите?

— Похоже, будто он просыпается, — с сомнением пробормотала она.

— Верно. Но он не просыпается. Посмотрите на него.

Орр лежал навзничь, голова его откинулась, так что короткая светлая бородка торчала кверху. Он крепко спал, но рот был напряжен. Вот он вздохнул.

— Видите, как двигаются у него глаза под веками. Так в 1930 году установили этот феномен, его назвали «быстрое движение глаз спящего». Но это не только движения глаз. Это третья стадия существования. Все его автономные системы полностью мобилизованы, как в напряженные моменты бодрствования. Но мышечный тонус нулевой. Большие мышцы расслаблены глубже, чем при s-сне. Кора, подкорка, мозжечок, средний мозг — все активны, как при бодрствовании, в то время как при с-стадии они пассивны. Дыхание и давление крови на уровне бодрствования или даже выше. Пощупайте его пульс.

Он взял запястье Орра.

— Восемьдесят или восемьдесят пять. Он парень — что надо.

— Значит он видит сон?

— Да.

— И все его реакции нормальны?

— Абсолютно. Каждую ночь мы все четыре-пять раз бываем в таком состоянии, примерно по десять минут каждый раз. Это совершенно нормальная j-стадия на экране ЗЭГ. Единственная странность — вот эти редкие пики, какая-то мозговая буря. Никогда раньше ничего подобного я не наблюдал. Такие пики наблюдаются в ЗЭГ человека, занятого напряженной творческой работой: создание картин, скульптур, стихотворений, даже чтение Шекспира. Я еще не знаю, что в данный момент делает его мозг, но Усилитель дает мне возможность регулярно наблюдать эти эффекты, а затем изучать их.

— А может этот эффект вызван машиной?

— Нет.

Он уже пытался стимулировать мозг Орра, посылая запись одного из таких пиков, но в результате получилась мешанина прежних снов. Во время этого пика Усилитель зафиксировал пик и нынешнего. Но не было необходимости упоминать о неудачных экспериментах.

— Теперь, когда он глубоко погрузился в свой сон, я выключаю Усилитель. Можете ли вы определить, когда я его выключил?

Она не смогла.

— Мозговая буря продолжается. Смотрите на эти линии. Так бывает и у других пациентов, ничего нового. Вы видели исследовательские возможности Усилителя? Никакого влияния на пациента, кроме приведения его мозга в нужное врачу состояние. Видите?

Она, конечно, пропустила пик. Наблюдение за ЗЭГ требует практики.

— Он все еще видит сон и потом расскажет нам его содержание.

Больше Хабер не мог говорить. Он чувствовал: движение, приход, изменение.

Женщина тоже чувствовала это. Она выглядела испуганной. Сжимая тяжелое медное ожерелье, как талисман, она в ужасе и отчаянии смотрела в окно.

Этого он не ожидал. Хабер считал, что только он сможет ощутить изменение.

Но Лилач слышала, как он внушал Орру содержание сна, она, как и он, была в центре, стояла рядом с видящим сон и подобно ему видела, как исчезают башни и как рассеиваются огромные пригороды — как туман, как дым. И город Портленд, который до чумы населял один миллион человек, теперь, в годы Восстановления, имеет население всего сто тысяч. Как во всех американских городах, в нем появилось множество развалин. Видны мосты над рекой, старое сорокаэтажное здание Первого Национального Банка, а далеко за ним, над всем — строгие бледные горы.

Она видела, как это произошло, а он понял, что раньше и предположить не мог, что инспектор Департамента тоже увидит изменения. А значит, он и сам, в сущности, не верил в изменения, во влияние снов Орра. Хотя был свидетелем этого, в страхе и замешательстве, не менее десятка раз. Хотя он видел, как лошадь превратилась в гору — если можно видеть как одна реальность заменяется другой. Хотя он уже месяц испытывал и наблюдал мощь мозга Орра, но все еще не верил в происходящее.

Весь сегодняшний день, с момента прихода на работу, он ни разу не вспомнил, что неделю назад он еще не был директором Орегонского Онейрологического института, потому что такого института не было. Но с прошлой пятницы такой институт существует уже восемнадцать месяцев, а он его основатель и директор, и так оно и есть — для него, для всего персонала, для коллег из Медицинской школы, для правительства, субсидировавшего институт. Он полностью, как и все они принял эту новую реальность. Он подавил в себе воспоминания о том, что до последней пятницы все это было не так.

До сих пор это был наиболее успешный сон Орра. Начался он в старом кабинете за рекой, под проклятой фотографией Маунт-Худ, а закончился здесь, и он был при этом, видел, как меняются вокруг стены, как меняется мир, и забыл об этом, и забыл настолько прочно, что даже не подумал, что третье лицо, посторонний, тоже может увидеть это.

Что сделает эта женщина? Поймет? Сойдет с ума? Что она сделает? Сохранит ли обе памяти, как он, подлинную и новую, старую и подлинную?

Не должна. Она вмешается, при ведет других наблюдателей, полностью испортит эксперимент, нарушит все его планы.

Он должен остановить ее любой ценой.

Он обернулся к Лилач, готовый к насилию, сжимая кулаки.

Она просто стояла. Смуглая кожа посерела, рот открыт. Она была ошеломлена, не могла поверить в то, что увидела за окном. Не может и не поверит.

Напряжение Хабера несколько ослабло.

Внимательно рассматривая ее, он убедился, что она настолько поражена, что стала абсолютно безвредной.

— Он поспит еще немного, — сказал Хабер.

Голос его звучал почти нормально, немного более хрипло от напряжения мышц горла. Он понятия не имел, что скажет дальше, но продолжал говорить: все, что угодно, лишь бы нарушить молчание.

— Сейчас я оставлю ему короткий период s-сна. Прекрасный вид, не правда ли? Эти восточные ветры — божье благословение. Осенью и зимой я месяцами не вижу гор, но когда облака расходятся — они тут как тут. Прекрасное место Орегон, наименее опустошенный штат. Он не очень эксплуатировался до катастрофы. Портленд лишь начал расти. Вы местная уроженка?

Минуту спустя она ошеломлено кивнула.

— Сам я из Нью-Джерси. Загрязнение окружающей среды там становилось критическим, когда я еще был ребенком. Сколько сил пришлось вложить в очистку Восточного побережья после Катастрофы! Невероятно! Очистка еще продолжается. Здесь же перенаселение и загрязнение среды не успели принести подлинного ущерба, если не считать Калифорнии. Экосистема Орегона почти не затронута.

Опасно было затрагивать критическую тему, но он больше ничего не мог придумать, как будто его околдовали. Голова была слишком полна двумя рядами воспоминаний, двумя системами информации, одна — о реальном, больше не существующем мире с населением свыше семи миллиардов человек, увеличивавшемся в геометрической прогрессии, другая — о реальном, существующем, мире с населением менее миллиарда человек и все еще не стабилизировавшемся.

«Боже, — подумал он, — что сделал Орр?»

Семь миллиардов человек.

Где они?

Но адвокат не должна понять этого.

— Вы были когда-нибудь на востоке, мисс Лилач?

— Нет.

— Да и к чему? Нью-Йорк в любом случае обречен. Бостон тоже. Будущее страны не там. Здесь растущее начало. Кстати, вы знакомы с Льюисом Фертом в Департаменте?

— Да, — ответила она.

Она была все еще бледна, но начинала отвечать, как будто ничего не случилось.

Спазм облегчения прошел по телу Хабера. Сердце заколотилось, захотелось сесть.

Опасность миновала. Она отвергла свой невероятный опыт. Теперь она спрашивает себя: что со мной, почему я, глядя в окно, ожидаю увидеть город с тремя миллионами жителей? Я сошла с ума?

«Конечно, — подумал Хабер, — человек, увидевший чудо, скорее не поверит своим глазам, если окружающие ничего не скажут».

— Здесь душно, — сказал он с ноткой озабоченности в голосе.

Он подошел к термометру на стене.

— Люблю тепло! Привычка старого исследователя снов. Температура тела во время сна падает, а мне не хочется, чтобы у пациентов появился насморк. Но эти электронагреватели слишком эффективны — становится слишком жарко, и у меня начинается головокружение. Он скоро проснется.

Хабер не хотел, чтобы Орр отчетливо помнил свой сон, пересказал его и тем самым подтвердил бы чудо.