Сергей Валяев - Миллионер

• Название: Миллионер
• Автор: Сергей Валяев
• Издательство: АСТ
• Жанр: Детектив
• Год: 2001

---

— Счастливого прозрения — это как? — поинтересовался со сдержанностью зоопаркового орангутанга, перед которым так любит толпиться шумная толпа странных двуногих тварей.

— Знал бы прикуп, жил бы в Сочи, — ответил Анатолий, — у самого синего моря. — И поднял трубку телефона без наборного диска. — Первая проверка. Номер, — глянул на бумажный листочек, — сто семнадцатый. Пароль: «Братск». Да. Спасибо, — опустив трубку, снизошел к объяснению: оказывается, каждый трейдер, хозяин счета, имеет прямую связь со «своим» брокером, находящимся в Банке; именно через этого брокерного человечка и заключаются все валютные сделки. — Твой номер: 117. Пароль меняется каждую неделю. Называешь номер, пароль и, пожалуйста… начинаешь работать по котировкам.

— А на хрена, — удивился я, — этот брокер?

— Законы писаны выше, — поднял глаза к потолку мой новый друг. — Есть такие дилинговые центры брокеров, а у нас дилинговый центр трейдеров, вытащил из кармашка безрукавки пачку сигарет: — Куришь?

— Балуюсь.

— Перекурим, — предложил. — Янки пока дрыхнут, — и рынок тоже, объяснил. — Ближе к вечеру закаруселит, — и уточнил, — быть может.

Я понял, что мы опять в заложниках у самодовольных сытых яппи, трахающихся исключительно через пластмассовые презервативы, и поэтому нужно расслабиться и получать удовольствие. От нашей жизни, вулканизирующей от процессов, случающихся на другой стороне земного шарика.

Чистенькая курительная комната была пуста и у нас появилась возможность поговорить в неофициальной, так сказать, обстановке. В основном изъяснялся господин Кожевников, а я был при нем, издавая больше нечленораздельные междометия. Надо отдать должное моему собеседнику — он изъяснялся куда доходчивее, чем в операционном зале. Скука исчезла с его малахольного лика, он оживился, словно табачный яд оживил его организм до беззаботного состояния. Опытный трейдер сам себе задавал вопросы и сам на них отвечал.

Кто твой главный враг, пытал меня, и пока я мысленно старался сыскать недруга в стенах валютной биржи, получал ответ:

— Твой враг — брокер!

— Брокер?

— Он самый, сучок! Спрашиваешь, почему? Отвечаю: он стрижет тебя, как барана.

— Как барана, — повторил эхом, вспоминая свое анекдотическое трудовое прошлое.

— Именно, — пыхал сигаретой. — К примеру, ты решил заключить сделку. А там, — снова указал глазами на потолок, — сидит этот попка и говорит: «Котировочки у нас чуток другие, чем у вас на графике. Мы сейчас работает по Бельгийскому банку». То есть он срезает в свою пользу, скажем, два пункта. Много это или мало? Все зависит от ставки. Если играешь на «куски», то много. Вообщем, всех кормит маржа. Угадаешь её — цветешь, как роза. Не угадал — вешайся.

— Перспективы, — крякнул я.

— А ты не рискуй, — радостно проговорил Анатолий, будто я уже спустил в сточные воды МСБС все свои трудовые сбережения. — Будь бдителен, выдержан и сер. Никому никаких советов по котировкам. Помни, каждый умирает в одиночку. Все благородные порывы побоку. Если я в ступоре, молча радуйся, что это не ты. Не выказывай никому никаких сочувствий. Жалость — унижает. Твоя цель: клепать деньги!

Я шумно вздохнул от такого прагматичного инструктажа: черт побери, что за оскал капитализма? А где наши истинно-славянские порывы души? Что за беспощадный материализм? Где игра свободного ума, господа? Неужели будем жлобно жаться в опаске потерять монетку? Разве счастье, повторю, в деньгах? Все эти вопросы я благоразумно решил не задавать коллеге, поскольку был уверен — буду неправильно понят.

Никак не буду понят — пока мы с ним находимся в разных понятийных, выражусь так, категориях. Тот, кто рискует своими медными копейками, мыслит совсем иначе, чем тот, кто базарит чужое серебро. Мое ироничное и безмятежное отношение к происходящему объясняется просто: я — залетная птаха, случайно проносящаяся над малознакомым пространством. Моя мечта сладить миллион долларов — мечта люмпен-пролетарского хама, когда-то хорошо попорченного государством, где каждый гражданин имел равные права во всенародные революционные праздники на палку салями финского производства, на полкило колбасы из сыктывкарского картона, на жестянку дальневосточной кильки в собственном соку, на бутылку водки из прикаспийской нефти и на коробку конфет столичной фабрики «Рот-фронт».

Что же теперь? Все то же самое — только за все надо платить: как за отечественный, синий газ с полуострова Ямал, так и за кусок розовой аргентинской телятины с одноименным танго в ресторане «Яма». А не пригласить ли на экзотический танец любимую девушку, спросил я себя, и предлог имеется: рождение валютного спекулянта.

— А что Мая, — поинтересовался я, — давно на бирже?

— Работает, — пожал плечами трейдер. — Зря делаешь стойку, критически осмотрел меня, — на нее.

— А что такое? — обиделся. — Я гарный хлопец, — руками потрухал рубаху, очевидно, вырванную из верблюжьего заднего прохода, облепленного колкими колючками каракумской пустыни.

— Таких, — усмехнулся Анатолий, — валом, — и уточнил, — хлопчиков.

— А я не боюсь конкуренции, — вспыхнул. — Пусть победит сильнейший.

— Ну-ну, — окислился лицом многоопытный игрок на поле жизни. — Рискни, а я посмотрю.

— Только покажи, как хапнуть миллион, — гнул свою линию, — чисто конкретно. Дерзнем!

— Сейчас?

— А что нам мешает? Сыграем на тысчонку, — горячился, — мою, разумеется. Чтобы я понял процесс, так сказать, добычи…

— Не жилец ты у нас, — признался господин Кожевников, туша сигарету. Сгоришь в атмосфере за неделю, помяни мое слово.

— Зато будет красиво, — отмахнулся с нетерпением. — Ф-ф-фырк! Видел, как горит комета?

— Откуда ты такой, — сокрушенно покачал головой бесцветный человек, на просторах нашей родины?

— Из тушинской закраины, — признался я. — Не бойся, дружище, позволил себе фамильярность, — прорвемся к звездам. И не только к ним.

Знаю, что моя простота порой доводит людей уравновешенных до белого каления. И я понимаю: кому может понравиться нахальство, цветистость слога и откровенные глупости? Никому, кроме тех, кто меня знает с лучшей стороны. К сожалению, наилучшая сторона моя скрыта от постороннего взгляда, как оборотная сторона стыло-осповой Селены. Однако к ближнему надо относиться с христианским терпением и уважением.

Я сказал «с терпением», вашу мать, а кто не понял, оторву все, что можно оторвать! И «уважением», мать вашу, я сказал! И тогда, возможно, мир будет куда лучше, чем он есть на самом деле. Человеку надо прощать его недостатки и выискивать достоинства, как шеншиловые обезьянки выбирают друг в дружке блудливых, но питательных вошек.

Проще говоря, мой новый друг и коллега сдержал все свои чувства, чуть, правда, дергая бескровной аристократической щекой, и мы вернулись в операционный зал, прибывающий в унылом ожидании всеамериканской побудки.

Кто — как, а к янкам я отношусь с всею любовью, на которую только способен. Я их люблю, как миллионы мужей обожают своих тщеславненьких жопастеньких тещ, проживающих в стыдливом далеком далеко, откуда ни вертолетом, ни пароходом, ни на ветвистых оленях нельзя добраться в гости к доченьке, единственной кровинушке. И чем больше расстояние, тем крепче любовь к маме.

Такое положение вещей касается и тех, кто жирует в USA. Вместо того, чтобы бежать на валютную биржу некий задрипанный и рыжеватый, как баржа, Джо Й. Вольфсон, кряхтя, залезает на силиконовую жену свою и начинает её штурмовать в позе медведя коалы. А, как известно, эти коалы, обожравшиеся газовой кока-колы, очень даже неторопливы. И что теперь: весь трудолюбивый люд должен ждать, когда закончится штормовой процесс на водном матраце?

Простите-простите, мы так не договаривались, герои американской мечты. Вы, звездно-полосатые, значит, построили рай на земле, а другие — что? Должны сосать лапу вашему североамериканскому злобному и смрадному гризли? Даже ваша мордатенькая Моника не пошла на такое, выбрав совсем иной объект для своего слюнявого обожания. Так что остается вас, зажиточных и благополучных, отправить на fuck, чтобы жизнь вам медом не казалась.

И с этой верной и принципиальной установкой мы с Анатолием сели за дисплей, где по-прежнему графила напряженная диаграмма.

Будем работать по четырем валютам, решительно заявил трейдер, щелкнув клавишей на клавиатуре. И я увидел, как экран разделился на четыре равных квадрата — красный, синий, зеленый и желтый. И в каждом этом квадрате пульсировала своя диаграмма.

— Зеленый цвет, — спросил я, — это баксы?

— Нет, доллар у нас — это деньги, — отвечал бывалый игрок. — Все расчеты через него, остальные же валюты — товар. Зеленое поле — швейцарский франк. Красное — ЕВРО, синие — фунт стерлингов. Желтое…