Сергей Валяев - Порнограф

• Название: Порнограф
• Автор: Сергей Валяев
• Издательство: АСТ
• Жанр: Детектив
• Год: 1999
• ISBN: 5-237-04461-1

 Однажды он сказал себе - все, так больше жить нельзя. Однажды он решил - кто не рискует, тот не пьет шампанского. И тогда он принял «дружеское предложение» - стать папарацци, то бишь порнографом. Он не знал, что новая работенка обернется трагикомическимисобытиями, переходящими в серьезные и тяжелые бои местного значения - бои, когда приходит понимание, что да счастливого завтра можно и не дожить.  

---

Наше отступление на исходную позицию прошло благополучно: я тащил на себе господина Сохнина, изображающего беспамятство, а Сосо короткими очередями зачищал путь. Для куража и острастки.

Запеленав пленника, как младенца, мы кинули его на удобное во всех отношениях заднее сидение «Шевроле». Первый этап олимпийского забега с пальбой закончился удачно. Для нас. Однако надо торопиться: мы перешли рубеж и теперь, чтобы выжить в будущей бойне, мы должны были опережать врага хотя бы на мгновение…

Я оказался прав — через четверть часа, когда мы находились на скоростной трассе, навстречу нам со скоростью метеоритного потока промелькнули два знакомых джипа, за стеклами которых скрадывались фигуры с самыми решительными намерениями.

— По наши души, кацо, — заметил Сосо, оглядываясь. — Пыхтит, дядя. Расколется, да? Такие мужички… того… идейные.

— Какие могут быть идеи сейчас? — удивился я. — Баксы — вот идея. Чем их больше, тем лучше.

— Но без «капусты», генацвале, ты как козел без козы.

— Но когда Бог — доллар? И ему молятся так, что расшибают судьбы и жизни. Свои-то — ладно…

— О ком речь?

— Догадайся сам. Хотя могу и сказать: о кремлевых людишках. Этакие шалунишки, думают, что все им сойдет с рук.

— Не сойдет?

— Не знаю-не знаю. Повременим да поглядим, когда Царь-батюшка дуба даст.

— А если не даст?

— Может, и не даст. У нас и не таковские оказии приключались.

Мы посмеялись — что за родная сторонка такая: от одного смертной свечечки зависит светлое будущие миллионов. И миллионов. Все-таки азиатчина из нас так и прет, так и прет, как репа на огороде. Странная какая-то демократия, понимаешь, со всеми атрибутами венценосного двора, где основная позиция: как можно ближе находится к Телу. (Или к телу дочери Тела.). В известной позе, когда голова ниже жопы. И тогда никаких проблем. Будешь весь в шоколаде, который, правда, похож по цвету… Надеюсь, понятно о чем речь? Но что делать: власть — это как в чухонской бане. То ли размягченную шоколадку тебе тиснут в пасть после помыва, то ли обольют из ведра с благовонными отходами самодержца.

— Ох, порнограф, мать тебя так, — смеялся князь Мамиашвили. — Смотри, дотёхаешься со своими вычурами.

— Порнографичны они, а я что? Я, как «Nikon», фоткаю на долгую память. Не более того. Я — зерцало. Были бы святыми — святыми бы и отражались. Так что, извини, генацвале, претензии не ко мне.

— Ох, гляди, Вано. Посадят тебя на кол, дурака.

— В таких случаях надо расслабляться и получать удовольствие.

— Гы-гы.

— Ыыы… — услышали и вспомнили наконец о нашем пленнике, находящемся в схожем (по неудобству) положении.

Пластающийся в индиговом смоге город-призрак, приближался, а вместе с ним и проблемы, которые нужно было решать. Скатив с трассы, мы приткнули «Шевроле» на диком берегу очередной речушки Вонючки. Сумеречные тени поднимались из дальнего перелеска. По стерне поля тащились малопродуктивные коровы. Вытянув живой куль, мы кинули его на травку: отдыхайте, товарищ, да любуйтесь сельским пейзажем.

Нет, что-то беспокоило нашего нового друга. Он корчился на земле и всем своим агрессивным видом требовал внимания. В чем дело? Кажется, нас хотят поблагодарить? За что? Пришлось вытаскивать кляп из хайла. И что же? Мы услышали такой мат-перемат, что удои коровушек, фланирующих по соседству, упали наполовину, как акции. Если перевести на общедоступный язык изречения гражданина Сохнина, то смысл заключался в следующем: мы, такие-сякие, совершили очень дурное дело и лучше будет, если мы, такие-сякие… ну и так далее.

— Чего он хочет? — не понял я.

— Пить, да? — и Сосо, будучи человеком заботливым и ответственным, отволок словесника к Вонючке, чтобы уронить в мутные воды её. Для общего отрезвления организма.

И воды с примесью ртути, серной кислоты и свинца объяли призера олимпийского движения — напился он водицы от пуза. И, возможно, по этой причине малость притих, лишь дышал, как стерлядь, пойманная державно-браконьерской десницей.

— Ну что, Сохатый, — присел я над ним, олимпийцем, разумеется. — Будем играть да помирать? Или жить?

— Что надо? — выплюнул желчь вопроса.

Я ответил. Моего собеседника передернула, точно я поинтересовался здоровьем его любимой и бессмертной тещи. Я повторил вопрос: где находится заложница?

— Я не знаю, — просипел Сохатый. — Это дела Фирсова. Ну, не знаю, в натуре.

Странно, но я ему поверил. Иногда на меня находит такая блажь. И задал следующий вопрос по «зачистке» журналиста, актера и театральной девки?

— Какой журналист? Не знаю никакого журналиста, — заныл Сохатый. Двух заломили, да… и все.

— Зачем?

— Откуда мне знать. Приказ Фирса. Я — человек маленький.

— А ведь был гордостью советского спорта, — назидательно проговорил я. — Измельчал, однако, дядя.

— Да пошшшел ты, молокосос…

— Только вместе с тобой, Сохатый-рогатый, — не обиделся я. — Выбирай: или с нами, или кормишь стерлядку?

— Я сказал: пош-ш-шел ты.

Мой друг Сосо Мамиашвили оказался прав — напоролись на идейного. Пришлось проверить его мировоззренческую закалку ударом по коленной чашечки. Левой. Прикладом АКМ. Это больно и неприятно даже для тех, кто готов положить жизнь за счастье всего трудового народа.

— Мудак, — сказал я стенающему строптивцу, — за кого убиваешься? За пидеряков? Может, ты тоже это самое? Тогда прости, наши пути расходятся… Тебе туда, — указал на линию горизонт, — а нам…

— Чего надо, суки?!

Я ответил, пропустив мимо ушей оскорбление. Когда человек находится в критическом положении между небом и землей, то ему не до красивого слога. После моего ответа господин Сохнин покрылся испариной и опять забился в нервных конвульсиях, утверждая при этом, что мы трупы.

— Вах, какой я труп? — обиделся Сосо и снял предохранитель на АКМ. Этим будет кто-то другой, да?

— И я даже знаю, кто, — сочувственно улыбнулся я. — На счет три, кацо. И раз!.. И два…

— Падлы, а где гарантии? Вы же, бляди, беспредельщики! — заорал олимпиец, как на монреальском стадионе во время установления всесоюзного рекорда. — Я знаю вас, сук!

Я сам люблю крепкое словцо, но к месту, а тут такой воздушный аграрный пленэр — и мат-перемат. Нехорошо. О чем я и предупредил любителя матерщины, иначе он пожалеет о своем красноречии. Увы, не внял предупреждению пришлось нанести процедурный удар по коленной чашечки. По правой. Для гармоничного развития личности. Все тем же работящим прикладом АКМ. И пока ершистый наш собеседник приходил в себя от такого вежливого обхождения, я и Сосо плюм-ц-нулись в речку Вонючку, чтобы снять напряжение последних часов. Не каждый день выдается таким плодоносным на кровоточащие тела. Да, нас можно обвинить в жестокости и немилосердии. Однако выбирать не приходится: либо ты, либо — тебя. На войне как на войне. Если враг не сдается, его уничтожают, верные слова лучшего друга советских детей господина Пешкова. Волею обстоятельств мы угадали в историю, запредельную с точки зрения обывателя, для коего ночные битвы с осточертевшей благоверной, не предоставляющей своей удушливо-кисловатой пещерки для интимно-спелеологического в неё проникновения, есть главное событие жизни. Находясь как бы в одном мирке, похожем на философский камень, мы обитаем в разных его плоскостях. Наши устремления — к звездам, у спелеологов понятно к чему. Такой вот диалектический е' материализм.

Воротясь на бережок, мы обнаружили господина Сохнина способным правильно реагировать на создавшуюся критическую ситуацию. Как для него, так и для нас. То есть мы находились в равных условиях. Он рисковал своей жизнью, мы — жизнью Александры. И ещё неизвестно, кто из нас находился в более выгодном положении?

Убедившись на собственной шкуре, что мы настойчивы в достижении своих сумасбродных целей, олимпийский призер решился на временное сотрудничество. С гарантией того, что об этом некрасивом проступке не узнает ни одна живая душа.

— Гы-гы, — ответил на это Сосо, — гарантия будет, — и передернул затвор, — такая, которую дают в «Дельта-банке».

На это наш оппонент горько вздохнул, понимая свои призрачные шансы на дивиденды, и мы принялись обсуждать нашу, теперь уже совместную проблему.

Она заключалась в следующем. Поскольку нам не удалось найти общий язык с весьма странным и, кажется, твердо съехнутым музыкальными тактами и кокаином шоуменом, то ничего не остается делать как действовать самостоятельно. Известно, что у господина Берековского возникли неприятности — видимо, за строптивость характера и фанфаронство то ли свои, то ли конкуренты решили отправить его вслед за любовником Жоховым, чтобы оба они окучивали райские кущи. Да вот незадача — увернулась банковская жопа от тротилового заряда, подпалив малость плешь, которая на голове. И сейчас, должно, отдыхает на даче в Барвихе. В кругу семьи. И мы бы его, сердечного, не беспокоили, но обстановка складывается таким образом, что наша встреча неизбежна, как закат и рассвет, как утро и ночь, как глоток нового дня…