Джей Стивенс - Штурмуя небеса

• Название: Штурмуя небеса
• Автор: Джей Стивенс
• Издательство: Ультра.Культура
• Жанр: Контркультура
• Год: 2003
• ISBN: 5-98042-027-4

Диэтиламид лизергиновой кислоты — одно из самых загадочных веществ, с которыми на настоящий момент пришлось столкнуться человечеству. Опасный наркотик или «витамин для души», социальный яд или способ приблизить человеческую душу к божественному, генератор безумия или катализатор прозрения — точный ответ на этот вопрос не найден до сих пор, поскольку вести научные исследования в этом направлении отныне имеют право только секретные лаборатории. В книге Джея Стивенса беспристрастно и подробно рассматривается история ЛСД от его открытия и до того момента, когда загадочное соединение было объявлено вне закона.

---

История с голубем показала, что психология вновь стала пользоваться уважением у американцев, — если бы пернатый пришелец залетел на огонек к психиатрам буквально несколько лет назад, то газеты разразились бы насмешливыми статьями о птичьих мозгах[29] или о чем-нибудь в том же роде. Снова всплыл бы карикатурный образ бородатого, помешанного на половых проблемах психиатра, многократно обыгранный в Голливуде. Мы вернулись бы в атмосферу довоенных лет, к нацистским временам, к концентрационным лагерям, в тот безумный, безумный мир, где психиатры считались безумными, безумными созданиями и имели очень мало сторонников. Тогда, в начале сороковых годов, в Америке было всего лишь три тысячи психиатров и еще меньше психологов.

Есть много объяснений послевоенному развитию психологии как научной отрасли знаний. Частично это было просто нормальное развитие науки, накопление теории и практических экспериментов, тяготение способных умов к новым горизонтам. Но в чем-то здесь сыграли свою роль первая мировая война и революция, вдребезги разбившие безмятежный рационализм времен короля Эдуарда и королевы Виктории. Тот факт, что в один из дней 1916 года сто тысяч человек могло погибнуть в топкой грязи, шутя и смеясь при этом, во многом способствовал популяризации представления о том, что наше духовное равновесие постоянно подвергается испытанию тем, что древние называли «внутренними демонами», а новая наука психиатрия именует «подсознательным».

Грэйс Адаме в статье, напечатанной в «Атлантик Монтли» в 1936 году, описывала промежуток между 1919 и 1929 годами как подлинную эпоху расцвета психоанализа. «Все грамотные американцы и большая часть неграмотных намного больше, чем когда-либо раньше, стали интересоваться тем, что, как и почему происходит в человеческом сознании». Это было время, когда люди увлеклись такими экзотичными вещами, как либидо, IQ,[30] условные рефлексы, перверсии, стимулы и реакции. Это было время, когда они изучали бихевиоризм,[31] учения последователей Фрейда, тесты на интеллект и гештальт-психологию;[32] когда они покупали сотни книг с названиями вроде «Психология красоты», «Психология покупок», «Психология большевизма», автоматически задумываясь только над вторым словом.

Согласно Адаме, этот всплеск энтузиазма во многом явился результатом вполне конкретных событий, в частности проведенных психологами, прикомандированными к штабу начальника медицинского управления, тестирований умственных способностей более чем двух миллионов новобранцев. Результаты были обескураживающими. Кроме того, что пришлось комиссовать восемь тысяч шестьсот сорок шесть новобранцев за психическую непригодность, тесты показали, что в среднем умственное развитие этих людей (а, значит, в определенной степени и среднего американца) соответствует возрасту тринадцать лет и один месяц. Выражаясь другими словами, умственные способности среднего американца равны способностям тринадцатилетнего подростка. За этим последовал резкий всплеск, если не сказать оргия, умственного самоусовершенствования, конец которому положил лишь финансовый кризис и экономическая депрессия, вынудившие всех переключиться на экономическое самосовершенствование.

В середине тридцатых годов психологи делились на враждующие между собой кланы, что во многом объясняет панегирический тон статьи Адаме в «Атлантике». Внутри психоанализа насчитывалось не менее полудюжины различных школ, возглавляемых харизматическими мыслителями вроде Адлера и Юнга. Они принимали основы фрейдистской теории, но расходились во взглядах на результаты, которые она может оказать на повседневную жизнь. Бихевиоризм, известный тогда в качестве экспериментальной психологии, был склонен к более догматическому подходу и находился в оппозиции ко всему, что любили психоаналитики. Используя хитроумную софистику, бихевиори-сты пришли к интересному выводу, что раз ментальные процессы нельзя измерить, то они не существуют. Подсознательное Фрейда, согласно бихевиористам, имело с наукой столь же много общего, сколько, к примеру, сонет Китса. А поведение человека просто механически определяется набором стимулов и реакций! В поддержку таких заявлений бихевиористы приводили многочисленные данные, полученные в ходе экспериментов с голубями и крысами. Если перефразировать одну старую пословицу, можно сказать, что психология сначала потеряла душу, а затем уже голову.

Бихевиоризм получил признание и поддержку со стороны крупных корпораций, которые надеялись использовать его уроки в управлении американскими рабочими. Психоанализ получил признание среди жен боссов тех же корпораций и их богемных отпрысков.

Между этими двумя гигантами существовали и более мелкие направления. Главным образом, медицинская психиатрия и академическая психология. Медицинская психиатрия, тесно сближавшаяся с неврологией, занималась больше физическими, чем органическими причинами душевных расстройств. Она предпочитала хирургию терапии и в середине тридцатых годов была на грани двух важных открытий. Первым оказалось разрезание нервных волокон в передних долях мозга. Несложная операция, известная как лейкотомия, или лоботомия, усмиряла даже самых агрессивных психов. Вторым открытием была не определенная хирургическая операция, а скорее формирующееся осознание того, что определенные виды наркотиков могут изменять традиционное протекание душевных заболеваний.

Оставалась еще академическая психология. Лучше всего будет процитировать Джеймса Брюнера, окончившего психологическое отделение Гарварда в 1938 году. Вот как он описывал свои занятия: «Мы посещали семинар Курта Гольдштейна, изучая интеллект и поведение, учили «жизнь в развитии» по Бобу Уайту, «жизненные истории» по Гордону Оллпорту, операционизм по Смитти Стивенсу. Посещали лекции профессора Боринга по ощущению и восприятию, лекции Колера по Уильяму Джеймсу, а кроме того, ходили к Курту Левину на топологическую психологию. Подразумевалось, что в итоге мы сможем заниматься как социальной психологией, так и зоопсихологией, или психофизикой, или всем, что может быть связано с психологией». В местах вроде Гарварда академическая психология разделялась на два основных направления. Экспериментальная психология, которой занимался и Брюнер, изучала восприятие, память, обучение и мотивации поступков. Другую ветвь составляли психологи, изучающие психологию личности, которых интересовало, насколько влияют на формирование индивидуального эго сочетание врожденных черт характера с особенностями воспитания и окружения. Хотя представители экспериментального направления считали, что они занимают в психологической науке более прочное положение, однако среди тех, кто занимался психологией личности, также выделялись два энергичных лидера — Гарри Мюррей и, менее яркий человек, однако великолепный преподаватель, Гордон Оллпорт. Мюррей был первым, кто использовал в клинике Гарварда диагностические тесты, целью которых было обеспечить наиболее полный анализ личности пациента.

У этих тестов была любопытная предыстория.

Помимо тестов на умственные способности для американских солдат-пехотинцев, психологи Генерального штаба также экспериментировали с вопросником, который должен был выявить потенциальных психоневротиков. Вопросник назывался «список личностных данных Вордсворта» — по имени его создателя, психолога Колумбийского университета, Роберта Вордсворта. Используя в качестве образца тест IQ Бине, Вордсворт составил тест из ста двадцати пяти вопросов, преследующих цель обнаружить людей с неустойчивой психикой. К сожалению, практические опыты показали несостоятельность теста. Однако это привело к неожиданному результату. Вместо того чтобы отказаться от теста Вордсворта, психологи «так обрадовались, что у них теперь есть средство для диагностики психозов и неврозов (пусть даже и не работающее), что с энтузиазмом принялись за развитие этой области».

Вордсворт основывался на том, что человеческая личность поддается количественному определению, то есть вы можете точно измерять степень экстравертности или степень невротичности. Это было божьим даром для психологов, запертых между бихевиористскими экспериментами с крысами с одной стороны и не поддающимися проверке моделями психоанализа с другой. К середине тридцатых годов появляется множество сходных диагностических тестов — начиная с «чернильных пятен Роршаха» (1921) до MMPI (Миннесотский многофазный личностный тест) и ТАТ (тематический тест на апперцепцию), в разработке которых принимал участие Гарри Мюррей.

Эти два последних теста были выполнены в двух разных стилях. Первый напоминал стандартную школьную серию вопросов, каждый ответ был либо правильным либо нет. Вопросы были вроде: «Вы часто мечтаете? Любите ли вы общаться с людьми младше вас по возрасту? Вас не преследуют мысли, что на улице за вами наблюдают?» Во втором случае использовались нейтральные рисунки, вроде чернильных клякс или картинок. ТАТ, например, состоял из девятнадцати черных и белых рисунков, которые вас просили объяснить. Предполагалось, что работа воображения в данном случае связана с подсознательным.