Песах Амнуэль - Что будет, то и будет

• Название: Что будет, то и будет
• Автор: Песах Амнуэль
• Жанр: Научная Фантастика
• Год: 2002

Павел Амнуэль — писатель, чье творчество удивительно многогранно и многообразно. Однако в каком бы жанре — философской ли притчи, «научной» ли в старом, строгом смысле этого слова фантастики или фантастики психологической — ни были написаны его произведения, неизменно в них одно: все они, традиционные и каноничные, вызывают в памяти лучшие образцы времен «золотого века» научной фантастики — но при этом совершенно самостоятельны.

Строгость жанра здесь идет не во вред, а только на пользу сюжету — и только усиливает его увлекательность!

Не верите?

Прочитайте — и убедитесь сами!

---

Думаю, секунды за две-три мы добрались бы до личных кодов российского президента Миронова, и хотел бы я посмотреть на это зрелище!

Но хакер неожиданно осадил назад, и мы опять оказались в метротоннеле, и скорость движения приблизилась к световой; вот почему, когда Роман сдернул с моих висков датчики, я еще долго видел перед глазами игру света и тени, и ничего более.

— Что? — спросил я.

— Мир, — сказал Роман. — Оба стратегических компьютера — наш и русский — заключили пакт о ненападении и дружбе на период с 4 часов 17 минут до 18 часов 00 минут по тель-авивскому времени. Программно-боевые действия остановлены, теперь пусть политики разбираются.

— Успеют? — спросил я.

— Премьер Визель уже разговаривает с президентом Мироновым.

* * *

Двое суток я приходил в себя. В субботу Роман пришел ко мне, как обычно, и мы поговорили о футболе. Команда «Маккаби» (Хайфа) только что сыграла вничью с московским «Спартаком».

— Это символично, — заявил Роман. — В наше время лучше ничья, чем победа. Скажи на милость, что бы мы делали с Россией, если бы наши хакеры победили?

— А что бы они делали с нами? — спросил я, вовсе не надеясь на ответ.

— Коршунов… — сказал я через некоторое время, — вы его нашли?

— Тоже мне проблема, — отозвался Роман. — Можно подумать, что он исчезал…

— Не понимаю! — воскликнул я, вспоминая ночное заседание у Кахалани.

— Видишь ли, его перевербовали в тот вечер наши. До того он работал на Россию, делая вид, что работает на нас. А после девяти вечера стал работать на нас, делая вид перед Россией, что работает на нас, в то время как на самом деле…

— Хватит! — сказал я. — Это слишком запутано. Почему об этом не знал никто из генштаба?

— Конспирация. Компьютеры контролируют подачу кондиционированного воздуха в помещение, они могли фиксировать разговоры, передавать по линиям связи… Нет, нужно было быть полностью уверенными, что Коршунова не провалят в самом финале операции.

— Если ты еще скажешь, что именно он был со мной, когда…

— А кто же еще? Он действительно гениальный хакер, он просто не мог допустить, чтобы кто-то другой взламывал защиту российского министерства обороны.

— Ясно, — сказал я. — Скорпион, как говорили в шпионских романах, укусил себя за хвост.

— Какой еще скорпион? — подозрительно спросил Бутлер.

— Неважно, — отмахнулся я. — Это из истории.

— А, — сказал Роман.

История его не интересовала.

Глава 4 ПЕРЕХОД

Это еще Шекспир написал, а Гамлет сказал. Помните? «На свете много есть такого, что и не снилось нашим мудрецам». Мой сосед, комиссар полиции Роман Бутлер, напомнил мне эти слова, когда я заявил, что весь ход расследования дела Дины Цаплиной кажется мне совершенно фантастическим.

— Это в тебе говорит историк, — сказал Бутлер. — Ты все время смотришь назад, а нам, полицейским, приходится иметь дело с днем сегодняшним, а порой даже и завтрашним.

Вообще говоря, он, конечно, прав: создавая свою «Историю Израиля в ХХI веке», я основательно углубился в архивы и как-то перестал думать о том, что, появись главы из моей «Истории», скажем, в девяностых годах прошлого столетия, они воспринимались бы именно как фантастика, и тогдашние историки (не я, конечно, — в те годы я ходил под стол пешком) обвинили бы автора в необузданной игре воображения.

Поэтому, недолго подумав, я сказал Роману:

— Беру свои слова обратно. И все-таки, согласись, догадаться было практически невозможно. Ты превзошел себя.

Бутлер поперхнулся чаем, и я похлопал его по спине.

— Человек не может превзойти себя, — сказал Роман, отдышавшись. — Это уже действительно фантастика. А насчет того, что догадаться было невозможно, то я и не утверждаю, что догадался сам. Рассказать?

— По-моему, мы препираемся на эту тему уже полчаса! — вскричал я.

— Да? — удивился Бутлер. — А я думал — мы пьем чай и рассуждаем о роли фантастики в истории. Будешь записывать?

Я включил диктофон.

* * *

Пятнадцатилетняя Дина Цаплина исчезла примерно в полдень 14 марта 2026 года. Девочка пошла к подруге заниматься математикой, потому что семья Цаплиных, репатриировавшаяся из Винницы всего год назад, еще не успела обзавестись компьютером. Но у подруги она не появилась. Обеспокоенная Соня, подруга Дины, около часа дня позвонила к Дине домой и повергла Риту, мать Дины, в ужас — идти нужно было ровно пять минут.

В полицию заявили три часа спустя — после того, как обзвонили всех подруг и обегали все ближайшие игровые салоны.

К вечеру были опрошены сотни людей, среди которых нашлись и свидетели того, как Дина переходила улицу, и того, как Дина стояла у витрины магазина часов, и даже того, как, уже у самого Сониного дома, она гладила какого-то щенка, а рядом стоял мужчина средних лет.

Киберпортрет этого мужчины, составленный на основании ментоскопической реконструкции воспоминаний трех свидетелей, в тот же вечер показали в программе телевизионных новостей, после чего около сотни человек позвонили в полицию и сказали, что никогда не видели этого человека, и еще около сотни позвонили на телевидение и заявили, что в Израиле давно действует русская мафия, с которой пора кончать всеми доступными способами, один из которых — выдворение из страны всех «русских» репатриантов. Дескать, не было бы здесь этих Цаплиных, так никого бы не украли. А не было бы «русских» вообще, так и помидоры стоили бы не тридцать пять шекелей, а всего десять.

Звонившие забыли, что тогда страна осталась бы без министра иностранных дел Хаима Финкеля и без такой мелочи, как ксеноновая бомба, но не будем вступать в надоевшую всем дискуссию. Факт тот, что ни в тот вечер, ни в пятнадцать последующих никаких следов исчезнувшей девочки обнаружить не удалось. После чего дело и было передано в ведомство Романа Бутлера как безнадежное.

* * *

— Пойми меня правильно, — сказал мне Роман. — Я сам «русский», потому вопли о русской мафии коробили меня не меньше, чем прочих выходцев из России, но отрабатывались все мыслимые версии, и эта не была исключением. Но должен тебе сказать, Павел, что ни эта, и никакая другая версия мне не казались достойными внимания. Дело не в моей интуиции, а просто в том факте, что, если муниципальные сыщики сдались, значит, все версии были отработаны. Я мог лишь повторить пройденное. Поэтому, пока мои ребята занимались тотальным сыском, я заперся в кабинете, влез в киберспейс и попробовал подступиться к проблеме с иной стороны.

Ты будешь смеяться, Павел, но я занялся историей. Я вышел на банки данных иностранных полицейских архивов и затребовал анализ всех нераскрытых исчезновений людей в течение последних десяти лет. Потом увеличил срок до двадцати, затем — до тридцати лет, а когда, расширяя круги, добрался до границы XIX и XX веков, то уловил некую тенденцию. Нет, вру — не я, конечно, уловил, а компьютер, а я, как всегда, воспользовался результатом.

Так вот. В начале ХХ века люди исчезали вполне благопристойно оставляли некоторое количество следов, по которым полиция могла делать, например, выводы о том, что данный индивидуум похищен цыганами (но в ближайшем таборе не обнаружен), или смотался в Америку (но тамошними иммиграционными службами не выявлен). Не умел народ исчезать красиво и абсолютно бесследно.

В середине прошлого века (я не говорю о войне, где люди пропадали толпами) исчезновений стало больше, но — вот странное дело! — стало больше и находок. То есть, большую часть исчезнувших в конце концов находили живыми и здоровыми (муж сбежал от жены, сын от отца, а дезертир — от призыва), а меньшую обнаруживали в каком-нибудь кювете в таком состоянии, когда опознать тело было уже довольно затруднительно.

В начале нашего ХХI века люди исчезать перестали. И это естественно Каркан изобрел метод съемки голографических следов, этот метод давал сто очков вперед любой розыскной собаке, и след похищенного оказалось возможным отследить даже в том случае, если беднягу убили и увезли в машине, а место происшествия для верности облили гадостью, отбивающей запахи. Так, кстати, нашли в 2011 году похищенного израильского солдата Ицика Кахалани террористы его даже обидеть не успели, а уже были накрыты агентами общей службы безопасности.

В досье полиций Англии, США, Франции и других развитых стран никаких сведений о нераскрытых похищениях я больше не нашел. В Шри Ланке или Иране люди продолжали исчезать, но они там исчезали всегда, и для того, чтобы прекратить эту волну, нужна была не полиция, а революция. В Израиле последнее бесследное нераскрытое исчезновение приключились 19 апреля 2007 года — средь бела дня исчез строительный рабочий.

Почему метод Каркана не показал никаких следов на том месте, где Дину Цаплину видели последний раз? Именно этот вопрос и замучил меня. Коллеги в свое время от него отмахнулись, приписав отсутствие результата собственному неумению пользоваться достаточно сложной аппаратурой и несовершенству датчиков.