М. Барабанщиков - Лётчики

• Название: Лётчики
• Автор: М. Барабанщиков
• Издательство: Молодая гвардия
• Жанр: Биографии и Мемуары
• Год: 1978

Сборник «Летчики» посвящается 60-летию ВЛКСМ. В книгу вошли очерки о выдающихся военных летчиках, воспитанниках Ленинского комсомола, бесстрашно защищавших родное небо в годы Великой Отечественной войны. Среди них дважды Герои Советского Союза В. Сафонов, Л. Беда, Герой Советского Союза А. Горовец, только в одном бою сбивший девять самолетов врага. Предисловие к книге написал прославленный советский летчик трижды Герой Советского Союза И. Кожедуб.

---

— Держись, друг! Держись, родной!..

...Пожалуй, тогда-то мне стало ясно, почему заключенным изолирблока разрешалось иметь при себе ремни. В этом тоже проявлялся фашистский порядок...

Однажды я оказался рядом с Власовым, тот шепнул:

— Ты присматривайся, капитан, к третьей вышке: тебе ее брать. Это последний наш шанс, капитан, понимаешь?

Николай Власов вместе с полковниками Исуповым и Чубченковым замыслил организовать восстание и побег заключенных из изолирблока.

На меня возлагалась одна из труднейших задач. На третьей вышке, как и на двух других, был установлен на турели спаренный пулемет. Часовой и пулемет возвышались над стенами блока. Одна из стен была внешней. Чтобы преодолеть ее, надо было вначале овладеть пулеметными точками. Вдоль стен на специальных кронштейнах была натянута в пять рядов колючая проволока под высоким напряжением...

Мы взяли все, чем можно было воспользоваться: лохмотья одежды, одеяла блокового и прислуги, чтобы забросать всем этим проволоку, топор блокового и пожарный багор, деревянные колодки, куски эрзац-мыла из запасов блокового, огнетушитель... Во время «печек» те немногие, кто был посвящен в план восстания и побега, постепенно расшатывали во дворе булыжники.

Нам позарез требовался план лагеря и окружающей местности: что там, за внешней стеной? какие еще преграды? куда, в каком направлении бежать? И каким-то чудом план был раздобыт. Он был вычерчен на бумаге, завернут в кусочек целлофана и прикреплен к днищу, в котором из кухни доставлялась баланда. Нужно было поистине презирать смерть, чтобы на глазах у блокового броситься к бачку, мгновенно отлепить записку и тут же по цепочке передать ее Власову. За этот поступок Геннадий Мордовцев поплатился жизнью.

Восстание назначили на двадцать восьмое января.

...Итак, двадцать восьмое января... Казалось, все было готово. И вдруг в ночь на двадцать шестое случилось ужасное: кто-то выкрал у Власова его блокнот с фамилиями и адресами замученных. И этот же «кто-то» наверняка донес эсэсовцам, что Власов, Исупов, Чубченков и другие в последнее время часто собирались вместе и о чем-то таинственно переговаривались. На рассвете всех их, около пятидесяти человек, вывели из блока...»

Восстание было обезглавлено. Но руководители его уже сделали так много, оставили после себя таких верных и решительных товарищей, что теперь восстание было невозможно предотвратить.

Эсэсовцы зверствовали. Пистолетный выстрел, автоматная очередь стали столь же привычными для обитателей блока № 20, как и ежеутренняя «зарядка», которую фашисты проводили теперь с особым ожесточением.

Занятый заботой о предстоящем выступлении, Битюков поначалу не обратил внимания на тихий свист, раздававшийся с крыши 19-го блока, где заключенный латал кровлю. Потом к его ногам упал смоляной шарик. Битюков подобрал его, бросился к бараку. В шарике была спрятана крохотная записка: «Ваших товарищей уничтожили. Вас ожидает то же. Не ждите, действуйте! Поддержим!»

* * *

Ночь со 2 на 3 февраля 1945 года.

Узник Маутхаузена блока № 11 Николай Паршин:

«...Когда в ночь на 3 февраля в лагере раздалась пулеметная стрельба, мы так и решили: началось массовое уничтожение заключенных... Все быстро оделись. Электричество погасло. По лагерю ошалело бегали эсэсовцы. Наш блоковый приказал из барака не выходить. Через час мы узнали о невероятном: восстал 20-й блок!

Назавтра на работу нас не погнали. Со всех бараков поснимали топоры, багры, огнетушители. Я находился в одиннадцатом блоке, что против крематория. Ужасные картины происходили и в последующие дни. Привозили обезображенные трупы героев побега. Дорога до крематория была сплошным кровавым следом. Избитых, искалеченных, но еще живых людей сбрасывали вместе с мертвыми с повозок в подвал и жгли. Это уму непостижимо... Всего в момент побега было 738 человек. Наутро 3 февраля в блоке насчитали 68 трупов... Радио Вены и Линца в течение двух дней ежечасно оповещало население и приказывало ловить сбежавших «бандитов». Вскоре комендант объявил, что со всеми покончено. Мы верили этому и нет...»

* * *

Узник Маутхаузена Франсуа Буа (из показаний на Нюрнбергском процессе):

«Этот барак (№ 20. — Ю. П.) охранялся особенно тщательно... Никто не мог входить в барак, кроме двух старших гитлеровских офицеров. Военнопленные не имели никаких опознавательных знаков... Поэтому нельзя было определить, кто к какой нации принадлежит... Ежедневно из барака доносились выстрелы. Когда русские военнопленные, находившиеся в изолирблоке, узнали от новоприбывших, что советские войска приближаются к Югославии, они напали на охрану, уничтожили ее, сорвали колючую проволоку, чтобы убежать из лагеря. Однако из семисот восставших только шестидесяти двум удалось бежать к партизанам...»

* * *

Узник блока № 20 Михаил Рыбчинский (телеграмма М. Г. Власовой):

«Дорогая Матрена Григорьевна! В день открытия памятника Вашему сыну примите наилучшие пожелания от участника восстания в 20-м блоке смерти. Оставшиеся в живых никогда не забудут светлого образа Николая Ивановича...»

Узник блока № 20 Иван Бакланов (из письма пионерам дружины имени Николая Власова люберецкой школы № 5):

«...Большая радость для нас, оставшихся в живых, узнать, что ваша дружина носит имя погибшего героя и человека, который воодушевил всех нас на восстание и побег. Я лично хорошо помню и как сейчас вижу перед собой Николая Ивановича.

Однажды в период подготовки к побегу, как мне тогда показалось, он очень обидел меня. А дело было так: для взятия пулеметных вышек и штурма каменной стены требовались довольно физически крепкие люди из нашей среды. И когда Николай Иванович в нашей половине барака делал такой отбор, я не был взят в эту штурмовую группу, хотя желание у меня было погибнуть в самой тяжелой схватке. Но как выяснилось позднее, для меня... уже была назначена задача. Мне об этом стало известно уже после того, как Николай Иванович был живым брошен и сожжен в крематории. А неделю спустя, то есть в ночь на 3 февраля 1945 года, к нам подошел оставшийся в живых его приближенный Юрий Ткаченко и тихо сказал: «Вы обязаны замкнуть ток в кронштейнах на каменной стене. — И добавил: — Вы назначены были Власовым». Нам пришлось выполнять задание человека, которого не было уже в живых... Мы выполнили его задание, в на нашу долю выпало счастье остаться в живых и рассказать вам об этом.

А если по справедливости сказать правду, то благодаря смелому его решению мы совершили то, что уже казалось невозможным. Некому было бы Вам писать и рассказывать об этом. Все мы должны были быть казнены.

...Будьте достойны имени этого храброго русского солдата. Это он вырвал из рук смерти нашу жизнь, а свою отдал за ваше будущее...»

* * *

В подмосковный город Люберцы из блокадного Ленинграда приехали родители Николая Ивановича Власова. И сегодня здесь живет мать героя Матрена Григорьевна.

В 1964 году М. Г. Власова получила от пионеров и комсомольцев 516-й средней школы из Ленинграда письмо. Они просили рассказать о сыне, прислать фотографии, личные вещи. Матрена Григорьевна не утерпела, сама собралась в дорогу.

В школе Матрену Григорьевну окружили искренним вниманием и прямо-таки родственной заботой. Нехитрые ребячьи сувениры, неподдельный интерес, с которым воспринималось каждое ее слово о Николае, рождали в душе чувство благодарности и радость от мысли, что не забыт ее сын, что на его примере учатся жить, учатся любить Советскую Родину эти белоголовые дети.

В тот приезд она много рассказывала о Николае, показывала его фотографии, фронтовые письма. Потом передала в дар школьному музею личные вещи сына, часы с приборной доски самолета, на котором летал последнее время Герой Советского Союза Николай Иванович Власов.

С тех пор конверты с адресом, выведенным круглыми и старательными детскими почерками, зачастили в Люберцы. Ребята писали и об учебе, о своих школьных делах, планах и, главное, рассказывали, как пополняется новыми экспонатами, становится на ноги их школьный музей имени ее сына.

А потом вышла в свет небольшая книжка о Николае Власове.

В Люберцах комсомольцы 6-й школы посадили деревья и назвали аллею именем героя. А 5-й школе решением горисполкома присвоили имя Героя Советского Союза Николая Власова.

5-я школа стала настоящим штабом военно-патриотической работы в Люберцах. Здесь ежегодно в день рождения Николая Ивановича вот уже одиннадцать лет подряд собираются участники Великой Отечественной, военачальники, вместе служившие и близко знавшие героя. И это не просто вечера воспоминаний. С участием практически всех учеников школы встречи эти выливаются в настоящие уроки мужества, где младшие учатся жить, бороться, всегда высоко нести достоинство советского человека, а старшие, в том числе и бывшие выпускники, отчитываются в том, чему выучились, как трудятся, чем живут.