Пол Андерсон - Зима над миром

• Название: Зима над миром
• Автор: Пол Андерсон
• Издательство: Полярис
• Жанр: Научная Фантастика
• Год: 1995
• ISBN: 5-88132-190-1

В романе «Зима над миром» действие происходит на Земле, изуродованной ядерной войной, охваченной новым ледниковым периодом. Варварская империя, раскинувшаяся на месте Флориды, стремится захватить богатые северные земли, но нелегко подчинить народ, в чьих генах заложена свобода…

---

Я ни с кем не делился этим. Каждый форт на Становой считает, что его заботы единственны в своем роде. Но я-то читаю рапорты всех командиров и знаю: северяне повсюду и так успешно, как я и не представлял, угоняют дикий скот за пределы нашей досягаемости.

Что ж, они ведь хищники и знают все о повадках своей добычи. И Дония тоже волчица — если она жива».

Сидир вскинул голову. Нет, это говорит его усталое тело, а не разум. Разумом он сознает, что, хотя и рассчитывал кормить армию в основном охотой, никогда не был столь беспечен, чтобы полагаться на это целиком. Если людям на зимних квартирах и не хватит свежего мяса, у них будет хлеб, кукуруза, рис, бобы, и они смогут заняться подледной рыбной ловлей. Пусть они увидят, как он со своим отрядом притащился из Рунга несолоно хлебавши, — он объяснит им, что это лишь временная неудача, и воспламенит их рассказом о богатствах, которые ждут своего часа. Пусть им предстоит долгие годы бороться с увертливым, искусным, жестоким врагом — они справятся со своей задачей. Это вопрос стойкости. В конце концов они завоюют весь Андалин для себя и своих потомков.

«Почему же тогда я грущу? И чего боюсь?

Дония, где ты теперь, когда приближается ночь?»

Глава 19

Через несколько дней хозяйка Совиного Крика, не в силах больше усидеть на месте, отправилась на охоту. Вене разъехалось, но успело распугать вокруг всю неубитую дичь, которая отошла на значительное расстояние. Дония не рассчитывала вернуться скоро. Джоссерек остался работать на подворье Громовой Котел. Предложения тамошних девушек он отклонял. К его удивлению, там нашлось все, что ему было нужно. Поистине, это подворье было главным торговым центром, главной мастерской и самой большой гостиницей севера. Девушки проявили снисхождение и согласились с тем, что он, пока можно, каждый свой час должен посвящать работе. Он не сказал им, что одна лишь работа помогает ему не слишком сильно тосковать по Доний.

Она вернулась через неделю. Он узнал об этом, лишь когда она вошла в комнату, где он устроил себе лабораторию. Комната была просторная, с белеными штукатуренными стенами, а в окна светило солнце, хотя в помещении было прохладно. На верстаке громоздился разный ручной и механический инструмент. Джоссерек в тот миг, орудуя напильником, обрабатывал медный сердечник до нужной формы и размера.

Услышав, как позади открылась дверь, он обернулся и увидел её. За спиной у неё ослепительно сиял проем открытой двери. На какой-то миг она предстала перед ним тенью в ореоле растрепавшихся светлых кудрей. Потом он различил загар на её теле. На ней были только сапоги и короткая оленья туника.

— Джоссерек, — сказала она. — У меня круги перед глазами. — Он бросился к ней, повинуясь зову вскипевшей крови, и слился с ней в долгом поцелуе; потом вспомнил, что надо бы закрыть дверь, но снова потянулся к Доний. Она шутливо оттолкнула его:

— После мы найдем место получше этого. — И тут же посерьезнела. — Как идут твои дела?

Обо мне она не спрашивает, пронзило его, как ножом. Хотя… Когда она уделила ему столько времени, словно он был её мужем, он поверил в искренность её привязанности к нему. Но не смел и надеяться, что её чувства хоть в малой степени могут приблизиться к тем, которые испытывает он сам. Такая неистовая поглощенность любимым существом несвойственна мужчине старше двадцати, а рогавикам, видимо, несвойственна в любом возрасте. Если им и знакомо иное чувство, кроме привязанности, верности, общности судьбы, они хранят его про себя, для семейного пользования. Не стоило спрашивать у Доний, что такого дают ей её законные мужья. И не стоило ревновать к ним. Они были славные ребята, они радушно принимали его и принимали как должное его связь с их женой. Да, они изо всех сил старались доказать ему свою дружбу. Но они-то ускакали с ней на охоту, а ему пришлось остаться тут… Он проглотил слюну, сжал кулаки и заставил себя успокоиться.

— Неплохо, очень неплохо. А как удалась охота?

— Хорошо. Я расскажу тебе, как Олово мертвой хваткой вцепился в буйвола… но нет, это потом. — Она схватила его за руку, и он почувствовал, что она дрожит. — Можешь ты наконец объяснить, что ты делаешь?

«Ее страна в опасности. На её месте и я бы захотел первым делом узнать, что нового. А у меня нет такого единства со своей родиной, как у нее».

— Я скрытничал только потому, — извиняющимся тоном сказал он, — что не был уверен, удастся ли мой замысел. — (Я мог бы проверить это и раньше, Дония, но ты была здесь, и я не хотел терять ни единого мига близости с тобой.) — Потом только поверил, что удастся. Собственно говоря, я надеюсь закончить свой аппарат дня через два-три.

Она отпустила его руку и подошла к верстаку посмотреть, насколько он продвинулся. Джоссерек с радостью показывал ей свою работу. Между полюсами индуктивной катушки трещали искры, золотой листок раскрывался и складывался, как крылья бабочки, внутри стеклянного электроскопа, игла компаса подрагивала, повинуясь смене магнитных полей.

— И вот это будет говорить… через тысячу миль? — дивилась она. Никогда о таком не слыхала. И как у тебя в голове умещается столько знаний, чтобы сделать такой прибор?

— Ну, это не так уж сложно. — (Простой разрядный гетеродин и антенна на воздушном змее.) — Самое трудное было собрать источник энергии. — (Как сказать по-рогавикски «серная кислота», как проверить, ту ли жидкость тебе в итоге предложили, как определить мощность свинцовой батареи, которую ты наконец собрал?) — И ещё нужно было Точно измерить некоторые величины, чтобы они, по крайней мере, правильно соотносились друг с другом. (Сопротивление, емкость, индуктивность, чтобы получить нужную длину волны, которую могла бы принять корабельная радиостанция, настроенная на эту частоту.)

— Как же ты меришь? — сразу сообразила она. — Ведь наши меры не совпадают с вашими.

— Верно, — улыбнулся он. — Я все мерки ношу с собой. Видишь ли, в моей работе иногда приходится делать разные приборы из ничего. Поэтому мне известна длина и ширина разных частей моего тела. А зная это, я могу довольно точно отмерить нужное количество воды, чтобы определить вес, или сделать маятник для отсчета времени. Если же нужна более высокая точность… — Он вытянул руки с изображением якоря, змеи и орки. — Если ты повнимательнее посмотришь на эти рисунки, то увидишь маленькие метки. Их наносили очень тщательно. Она вскрикнула радостно, захлопав в ладоши:

— Значит, скоро ты сможешь вызвать своих Людей Моря?

— Только сам их не услышу. Я настучу сообщение особыми знаками — точка и тире, а они поймают его с помощью своих приборов. Я уже говорил тебе, что меня бросили в Андалин не одного-разъединственного, словно игральную кость на сукно. В Империи действуют и другие наши агенты. А в Море Ураганов и Дельфиньем заливе плавает несколько наших «торгово-исследовательских» судов — на самом деле это боевые корабли. — Ему пришлось перейти на арваннетский. — Моя миссия связана с широкими полномочиями. Если я распоряжусь, чтобы прислали людей для встречи со мной и, главное, для передачи моих сведений и предложений начальству в Ичинг — их пришлют. — И снова по-рогавикски: — А вот эту штуку придумали для скорости. Без неё мне понадобилось бы несколько месяцев, чтобы добраться до одного из кораблей, и ещё несколько — на то, чтобы начать действовать, в то время как твой народ страдает и гибнет. За такой срок вы могли бы понести жуткие потери, и у нас не осталось бы никакой надежды. Я не верю, что Сидир зимой будет сидеть сложа руки, а ты? Но теперь к тому времени, как я окажусь на побережье Залива, наши ребята уже зашевелятся.

У Донии от радости навернулись слезы, и они сверкнули на её густых ресницах.

— И ты победишь его, Джоссерек, мой охотник на медведя, милый мой, сокол мой. Ты избавишь землю от его орды. — Она обняла его.

Он собрал всю свою волю, чтобы освободиться, скрестил на груди руки, покачал головой и сказал как можно мягче:

— Я? Нет, Дония. Не я. И не матросы с кораблей. И не провинциальные дворяне, не воры и убийцы из трущоб Арваннета. Только вы сами, северяне, сможете освободить себя. Если сплотитесь.

Задетая и изумленная, она возразила:

— Но ты же говорил перед моим отъездом, что твои Люди Моря могут поднять город… отрезать армию Сидира от…

— Да, я сказал, что это возможно. Он оставил дельту Становой недостаточно защищенной. И все же нас слишком мало. Нам потребуется много бойцов-рогавиков.

— Да, да, я понимаю, и ты сам слышал, как многие кричали на вече, что пойдут, когда бы ты ни позвал. Их родичи, которые остались дома, придут тоже — вдесятеро больше.

— Нет, дорогая, ты не понимаешь, — вздохнул Джоссерек. — Не знаю, смогу ли я хоть когда-нибудь объяснить тебе все это. Вот слушай. Мы, киллимарайхцы, не можем открыто возглавить борьбу. Наша страна не хочет воевать с Империей. От нас отреклись бы и выдали бы нас на расправу Рагиду… разве только обе державы сделали бы вид, будто мы — никому не известные пираты из неведомых мест Материнского океана, у которых своя корысть в разжигании мятежа. — Он увидел растерянность Донии: правительства, политика, уголовное право, пираты, юридические фикции сплошная бессмыслица… и поспешно продолжил: — Так вот. Помещики из окрестностей Арваннета могут поднять своих крестьян, Ножевые Братства владеют искусством уличных боев, мудрецы, возможно, помогут своими интригами подготовить почву, но нам все же понадобится много северян. Кроме того, невредимой останется армия Сидира. Ты же знаешь — он не потащится по суше. Он вернется по Становой и отнимет назад то, что потерял. Северян понадобится много, очень много.