Пол Андерсон - Тау - ноль

• Название: Тау - ноль
• Автор: Пол Андерсон
• Жанр: Научная Фантастика

Роман «Тау — ноль» повествует о стартовавшей с Земли космической экспедиции. Во время полета неожаданно выходит из строя система торможения корабля, и скорость его начинает непрерывно увеличиваться. Люди, ставшие пленниками Вселенной, не теряют надежды, но что станет с ними когда приблизится момент гибели мира…

---

— Не знаю, — ответил он. — Надеюсь, что да, но не знаю.

Она задумалась еще на минуту.

— Давайте попытаемся сделать так, чтобы мы были в этом уверены, наконец мягко предложила она. — Я свободна до конца дежурства.

Глава 6

Каждый ученый на корабле запланировал по меньшей мере один исследовательский проект, чтобы заполнить несколько лет пути. Проектом Глассгольд было отслеживание химической основы жизни на Эпсилон Эридана-2.

После того как установили оборудование, она начала эксперименты над протофитами и культурами тканей. В надлежащий момент она получила продукты реакции, и ей предстояло узнать, что они из себя представляют. Норберт Вильямс делал анализы для нескольких исследователей одновременно.

Однажды в конце первого года полета он принес свой отчет о последних образцах Эммы к ней в лабораторию. Молекулы были незнакомыми, и он заинтересовался ими не меньше Глассгольд. Они вдвоем часами обсуждали новые результаты. И все чаще и чаще беседа затрагивала другие темы.

Глассгольд весело приветствовала вошедшего Вильямса. Рабочий стол, за которым она стояла, был загроможден тестовыми трубками, колбами, измерителями кислотности, мешалками и прочим.

— Отлично, — сказала она. — Мне не терпится узнать, какие изменения теперь произошли с моими любимцами.

— Самая чертовская неразбериха, какую я видел. — Он перебросил ей несколько скрепленных страничек. — Мне очень жаль, Эмма, но вам придется повторить опыты. И, боюсь, придется повторять их снова и снова. Я не могу выдать результаты, опираясь на такие микроскопические количества. Нужно задействовать каждую разновидность хроматографии из тех, что у меня есть, плюс рентгеновские дифракции, плюс серию энзимных тестов — вот их список прежде чем я решусь строить предположения касательно структурных формул.

— Понимаю, — ответила Глассгольд. — Простите, что я добавляю вам столько работы.

— Чепуха. Это то, для чего я здесь, пока мы еще не добрались до Беты-3. Если у меня не будет работы, я просто рехнусь. А ваша — самая интересная, вот что я скажу. — Вильямс запустил руку в волосы. — Хотя, по правде сказать, я не понимаю, зачем вы этим занимаетесь — разве что скоротать время. Я хочу сказать, что на Земле занимаются теми же проблемами — с большим штатом и лучшими приборами. Они, должно быть, раскусят ваши загадки раньше, чем мы доберемся до цели.

— Не сомневаюсь, — сказала она. — Но передадут ли они нам результаты?

— Я думаю, вряд ли, разве что мы попросим. Но даже если мы пошлем запрос, мы состаримся или вообще умрем до того, как придут ответы. Вильямс нагнулся к ней через стол. — Вопрос в том, зачем нам это нужно?

Какой бы тип биологии мы не обнаружили на Бете-3, мы знаем, что он не будет напоминать наш. Вы просто не хотите утрачивать навыки?

— И это тоже, — признала она. — Кроме того, я считаю, что эти результаты все-таки будут иметь практическое значение. Чем шире будет мой взгляд на жизнь во вселенной, тем лучше я смогу изучать частный случай планеты, куда мы направляемся. Таким образом, мы скорее и вернее узнаем, возможно ли сделать ее нашим домом и домом для тех, кто последует за нами с Земли.

Он потер подбородок.

— М-да, я полагаю, что вы правы. Не думал с такой точки зрения.

За прозаическими словами крылось благоговение.

Как минимум, эти люди проведут еще половину десятилетия в системе Беты Девы, исследуя ее планеты во вспомогательных кораблях «Леоноры Кристины», добавляя то немногое, что они смогут добавить к сведениям, собранным орбитальным зондом. И если третья планета действительно обитаема, они никогда не вернутся домой — даже профессиональные космолетчики. Они проживут там всю свою жизнь, и их внуки и правнуки тоже, исследуя многочисленные тайны нового мира и отправляя информацию жадным умам Земли. Ибо любая планета — это воистину целый мир, бесконечно разнообразный, нескончаемо таинственный. И этот мир казался так похож на Землю.

Люди с «Леоноры Кристины» надеялись, что у их потомков не будет причин возвращаться назад: Бета-3 превратится из базы в колонию, затем в Новую Землю, а затем — в стартовую площадку для следующего прыжка к звездам. Для человека нет другого способа овладеть галактикой.

Как будто устыдившись картин, представших ее воображению, Глассгольд сказала, слегка зардевшись:

— Кроме того, мне интересна эриданская жизнь. Она захватывает меня. Я хочу знать, что… заставляет ее тикать. А, как вы сказали, если мы останемся на Бете-3, то вряд ли узнаем ответы на протяжении нашей жизни.

Он замолчал, поигрывая прибором для титрирования. Наконец шум двигателя корабля, дыхание вентилятора, резкие химические запахи, яркие цвета на полке с реактивами и красителями проникли в его сознание. Он откашлялся.

— Мм… Эмма!

— Что?

Похоже, она чувствовала ту же самую застенчивость.

— Как насчет перерыва в работе? Приглашаю вас в клуб сегодня вечером, немного выпить. Рацион мой.

Она укрылась за своими приборами.

— Нет, благодарю вас, — сказала она смущенно. — У меня… у меня действительно много работы.

— У вас хватит для этого времени, — прямо сказал он. — О'кей, если вы не хотите коктейль, как насчет чашки кофе? Может быть, прогуляемся по саду… Послушайте, я не собираюсь к вам приставать. Я просто хочу познакомиться получше.

Она запнулась, потом улыбнулась и тепло посмотрела на него.

— Хорошо, Норберт. Мне бы тоже этого хотелось.

* * *

Через год после старта «Леонора Кристина» была близка к своей предельной скорости. Ей потребуется тридцать один год, чтобы пересечь межзвездное пространство, и еще один год, чтобы затормозить, когда она приблизится к звезде своего назначения.

Но это утверждение неполно. В нем не учитывается относительность.

Поскольку существует абсолютная ограничивающая скорость (с которой свет путешествует in vacuo; аналогично нейтрино), постольку существует взаимозависимость пространства, времени, материи и энергии. В уравнения входит фактор тау. Если «v» — это (равномерная) скорость движения космического корабля, а «c» — скорость света, то тау равняется:

v^2/(1 — c^2).

Чем ближе «v» подходит к «c», тем ближе тау подходит к нолю.

Предположим, что сторонний наблюдатель измеряет массу космического корабля. Результат, который он получит, есть масса покоя корабля — то есть, та масса, которую имеет корабль, когда не движется по отношению к наблюдателю, — деленная на тау. Таким образом, чем быстрее движется корабль, тем большую массу он имеет, если рассматривать всю вселенную в целом. Корабль получает дополнительную массу от кинетической энергии движения:

e = mc^2.

Более того, если бы неподвижный наблюдатель мог сравнить часы корабля со своими собственными, он бы заметил несогласованность. Промежуток между двумя событиями (например, между рождением и смертью человека), измеренный на борту корабля, где происходят эти события, равен промежутку, измеренному наблюдателем… умноженному на тау. Можно сказать, что на борту космического корабля время идет пропорционально медленнее.

Длины сокращаются; наблюдатель видит корабль укороченным в направлении движения пропорционально фактору тау.

Измерения, сделанные на борту корабля, так же достоверны, как и сделанные в любом другом месте. Для члена экипажа, который глядит на вселенную, звезды сжимаются и прибавляют в массе; расстояния между ними сокращаются; их развитие происходит странно сокращенным образом.

Однако картина в целом еще сложнее. Нужно принимать во внимание, что корабль фактически ускорялся и будет тормозить в соответствии с общим фоном вселенной. Это переносит проблему в целом из области специальной в область общей теории относительности. Положение звезд и корабля относительно друг друга не вполне симметрично. Парадокс близнецов не возникает. Когда скорости вновь уравниваются и происходит воссоединение, звезда прожила больший отрезок времени, чем корабль.

Если тау падает до одной сотой и продолжает падать, вы пересечете световой век за один год вашего личного времени. (Хотя, разумеется, нельзя вернуть столетие, которое прошло за это время дома, где ваши друзья состарились и умерли). Это неизбежно подразумевает стократное увеличение массы. Бассердовский двигатель, черпая водород из космоса, может обеспечить такой полет. В самом деле, глупо останавливать двигатель и причаливать к берегу, когда можно продолжать уменьшать тау.

Таким образом, чтобы достигнуть других солнц за разумный отрезок времени, нужно: продолжать постоянно ускоряться до точки середины пути между звездами, в каковой точке вы запускаете систему торможения в бассердовском модуле и начинаете замедляться обратно. Вы ограничены скоростью света, которой достичь невозможно. Но вы можете приблизиться к этой скорости. Таким образом, вы не имеете предела обратного фактора тау.