Павел Шумил - Переведи меня через майдан

• Название: Переведи меня через майдан
• Автор: Павел Шумил
• Жанр: Научная Фантастика

Новый роман Павла Шумила «Переведи меня через майдан» начинается так, как обычно заканчиваются романы-катастрофы. Действительно, страшная катастрофа, стирающая любую жизнь Волна, уже прокатилась над Галактикой, превратив некогда цветущие планеты в куски мёртвого камня. Выжили только немногочисленные и самые примитивные виды — прокариоты, низшие растения, немногие простейшие… И люди.

Cамое мрачное и жестокое произведение Павла Шумила.

---

— Завтра покажешь, как ты делаешь.

Он так и засветился радостью. Интеллект на уровне 10–12 лет. Видно, Волна затронула и его родителей. Планета идиотов.

Тоби все-таки убедил меня провериться коробочкой, а потом долго ходил пораженный.

У тебя самый лучший анализ из всех, которые я видел. Даже лучше, чем у деревенских. Надо было тебе ту голышку осеменить. Эта полоска, — он ткнул в индикатор, — была бы совсем коротенькая. А эта — еще короче. А средней совсем бы не было!

— Я не егерь.

Тоби надолго задумался над моими словами.

Голышей мы встретили в этот же день. Мужчина и женщина занимались любовью и ничего вокруг не видели. К ним можно было подойти вплотную, их можно было брать тепленькими. Но Тоби потянул меня за рукав прочь. Некоторое время шли молча. Тоби хмурился и мотал головой, словно споря сам с собой.

А позднее встретили сразу троих голышей. Мужчину и двух женщин. Они лежали звездой на песчаном берегу речки и, подняв согнутые в коленях ноги, ритмично ударяли друг друга подошвой о подошву. Я взглянул на Тоби. Егерь даже не думал прикасаться к станнеру. Он с жадным любопытством наблюдал за троицей, пока те не удалились, а потом опять долго шагал, погруженный в мрачные размышления.

— Ты не говори Лиане, что я плохой егерь, — не выдержал он. — Я знаю, что плохой, мне Корина говорила. Но я не трогаю голышей, которые вместе. Я знаю, это нехорошо. Но я все равно их не трогаю. А Корина всегда ругалась.

— Ты хороший егерь, — хлопнул я его по плечу. — Не надо обижать голышей, если они любят друг друга. А что касается этих троих… Когда-то я читал, что индейцы Амазонии в точности так развлекались… Нет, мура все это!

— Что?

— Понимаешь, Тоби… Индейцы Амазонии — они, конечно, дикарями были. Но все-таки разумными.

Думал, все о Тоби знаю, к любому сюрпризу этого мира готов. Ошибся. На следующий день Тоби завалил из станнера голыша. Достал черную коробочку, взял анализ и деловито, за две-три минуты кастрировал мужика. Перетянул мошонку суровой ниткой, отмахнул ножом яйца, полил ранку зеленой, застывающей пленкой жидкостью из пузырька — и пошел мыть руки. Никаких эмоций — ни жалости, ни сожаления — обычная работа. Я с трудом подавил позывы к тошноте. Голыш тем временем очнулся, свернулся в позу эмбриона и завыл мартовским котом.

— Зеленка очень жжется, — пояснил мне Тоби. — Я один раз палец порезал, и зеленкой капнул — так еще громче выл.

Тебе бы яйца оторвать, — со злостью подумал я. В голове вертелась одна мысль: Что бы этот яйцерез сделал со мной, если б у меня был плохой анализ?..

— … Нет, егеря пенисы не отрезают. Это деревенские. Чтоб голыши к их бабам не приставали. Плохие гены в мошонке сидят, зачем еще что-то отрезать? Егеря так не делают.

Значит, все-таки, генетическая коррекция. Логично. Нужно вернуть расе разум. Но методы… А что бы я сделал? Какая обстановка, такие и методы. Не мне судить. Я здесь чужой.

Я нашел растение, до боли напоминающее картофель. Тоби сказал, что никто в деревне такое не выращивает. Но кто-то говорил ему, что ЭТО есть не стоит.

— Сырую картошку есть не стоит, — объяснил я, бросая очищенную картофелену в бидончик. — Мы будем есть вареную.

И теперь егерь жадно наблюдал за моими манипуляциями. Вскоре мое любимое блюдо — картошка, намятая с сольцой — было готово. Тоби его тоже оценил. Я рассчитывал, что немного останется на завтрак, но увы… Теперь возлежал у костра, смотрел на угольки и слушал трепотню Тоби.

Сегодня он осеменил еще одну голышку. На этот раз — женщину средних лет. Обошлось без станнера. Женщина сама подошла по требовательному жесту его руки. Тоби указал на тонкий кожаный ремешок, свисавший ей на плечо. Отвел волосы в сторону. В хряще уха женщины когда-то было пробито отверстие чуть ли не в два сантимера. В это отверстие кто-то продел ремешок и завязал прочным узлом.

— Из деревни убежала, — объяснил егерь. — Ее привязали на ночь, а она убежала. Перекусила ремешок — и убежала. Это хорошо, что она из деревни. Деревенские все смирные, обученные.

Тоби развязал и выбросил ремешок. Подчиняясь ему, женщина покорно легла на спину. Я не стал смотреть, что у них происходило дальше.

До самого вечера Тоби шагал мрачный. Я уже привык к его пустой болтовне, и теперь чего-то нехватало. Но разговорить егеря удалось только у вечернего костра.

— Моя мать была из деревенских голышей, — сознался Тоби. — Ее выучили разносить воду из колодца. И она разносила воду по всем домам. Много лет разносила. А потом сломала ногу. Нога срослась криво, и она не могла больше разносить воду. Ее несколько раз увозили в лес, но она каждый раз возвращалась. Тогда ее придушили кожаным ремешком. Отвели на край оврага, обернули вокруг шеи ремешок — и придушили. А тело сбросили в овраг.

Пока она была жива, я не считал ее матерью. Стыдно иметь мать из голышей. А когда ее убили… Пусть она голышка, но нельзя же так… Я им так и сказал, а они дразниться стали. Я ушел в лес. Там меня встретил егерь и отвел на технохутор Корины. Тогда там жила Корина, а Лиана была совсем маленькой. А теперь Корина там больше не живет…

Ночью я проснулся от боли в животе. Выполз из палатки, сунул два пальца в рот и выложил на травку остатки ужина. При свете зажигалки разыскал в аптечке слабительное, принял, запил двумя литрами воды. Пронесло. И в буквальном, и в переносном смысле. Не стоило есть картошку. Предупреждал же меня Тоби. То ли мутация, то ли яд какой-то в местной почве. Кстати, сам егерь чувствовал себя отлично. Бестолково суетился, не зная, чем мне помочь.

Говорят, можно приучить организм к яду, если начинать с малых доз. Тоби приучил себя с детства, а я в этом мире чужой. Как дерьмо в проруби.

Не успел заснуть, в растяжках палатки запутался лось. И изорвал всю пленку. Чуть не унес на рогах крышу палатки, но я шарахнул ему вслед из станнера полной мощностью, и, как ни странно, попал. Мы с Тоби в темноте на ощупь долго распутывали веревки и обрывки пленки, которые он намотал себе на рога. Но все же, успели справиться с работой прежде, чем лось очнулся.

Веда говорила, что в лесу безопасно. Лось не хищник. Но, если б он нас затоптал — это как считать? Несчастный случай на производстве? И как экосистема обходится без хищников? Не может нормальная экосистема обходиться без хищников, должны быть хищники.

С горечью обрываю себя. Уже и мыслить начал как Тоби. Словестный понос в мыслях. С кем поведешься…

Утром, злой, сажусь зашивать палатку. Тоби говорит, что наведается в ближайшую деревню за новостями. До деревни всего полчаса ходу.

Спрашивается: какого черта мы в лесу ночевали?

Ровно через час Тоби прибегает весь взмыленный.

— Лиана в этой деревне! Мне бабы у колодца сказали!

Торопливо, комом запихиваю недошитую палатку в рюкзак и спешу за егерем. Лес внезапно кончается. Перед нами гора. Я рассчитывал, что до нее не меньше трех дней пути.

У подножья горы — деревня. Три десятка деревянных домов и пяток каменных. Слепящее солнце, распаханные поперек склона поля, на некоторых работают люди. Кое-где видны голыши.

— Почему в деревне голыши — одни женщины?

— Есть и мужчины, — угрюмо откликается Тоби. — Но мало. Мужчины беспокойные, работать не любят, к женщинам пристают. А женщины — тихие, спокойные. Если кто с ними позабавиться захочет, никто не обижается… Игнат, я дальше не пойду.

— Почему?

— Не хочу я встречаться с Лианой. Но ты обязательно помоги ей.

— Поссорились вы что ли?

— Ну… Не то, чтобы поссорились…

— Понятно.

ИНФОРМАЦИОННЫЙ ПАКЕТ N 3

Приди Волна на сто лет раньше, и человечество так и не узнало бы о ней. До самого последнего момента… Задержись Волна на сто лет, и мы, криво усмехнувшись, переселились бы на время в соседнюю галактику, чтоб потом, спустя пятьсот лет, вернуться на пепелище. Волна удачно выбрала момент. Планета видела опасность, но у нее не было сил спасти всех. ГС-привод уже был известен, Земля даже позволила себе завести несколько колоний, но это были лишь первые шаги в большом космосе. Слишком дорого обходились грави-скачковые звездолеты, слишком большой вред наносило экологии их строительство. А лунная и марсианская промышленность только-только перешли на самоокупаемость, и по мощности не достигали еще и десятой доли процента от земной.

Волна удачно выбрала момент. И планета сконцентрировала все усилия, чтоб спасти — не население, нет, на это не было сил. Чтоб спасти разум. Выпустить в пространство тысячи небольших кораблей в надежде, что сотни из них уцелеют, переждут Волну, и десятки смогут основать колонии на землеподобных планетах. Человечество уцелеет как биологический вид и вновь, возможно, через тысячи лет, сумеет подняться.

Нас называли Звездной Элитой, Эскадронами Жизни. Нас набирали четырнадцати-пятнадцатилетними и готовили пять лет. Гоняли по-страшному. Четверо из пяти не выдерживали и сходили с дистанции. Или погибали. Но и оставшихся было слишком много. Или — слишком мало кораблей. Как бы там ни было, но лишь половина экипажей уходила в космос играть в пятнашки с Волной.