Джон Кларксон - Только один закон

• Название: Только один закон
• Автор: Джон Кларксон
• Издательство: Ручич
• Жанр: Боевик
• Год: 1995
• ISBN: 5-88590-245-3

В дождевых лесах Гавайев погиб при загадочных обстоятельствах Билли Крэнстон, ветеран Вьетнамской войны. Расследовать причины его гибели отправляется частный детектив Джек Девлин, нанятый отцом погибшего, отставным генералом Джаспером Крэнстоном.

Судьба Билли на островах оказывается никому не интересной. Погиб «бродяга, наркоман, опустившийся человек». Джека Девлина удивляет и возмущает противодействие полиции, которая явно не заинтересована в раскрытии преступления.

Мало того – детектива пытаются запугать и убить.

---

Дом Крэнстона был просторным, открытым, полным воздуха. Низ северной стены отделан деревянными панелями, в верхней части южной – располагалось широкое окно. Пассаты, постоянно дующие с океана, проветривали дом насквозь, поэтому в зале было свежо и прохладно. Это был настоящий гавайский дом.

Крэнстон указал на широкую многосекционную софу в центре главного зала и предложил:

– Садитесь. Вы голодны? – спросил он. – Хотите чего-нибудь выпить? Может быть, пива?

– С удовольствием выпил бы пива, – согласился Девлин.

Вдоль южной стены Крэнстон прошел на кухню и вернулся с двумя банками немецкого пива. Девлин еще ни разу не пробовал пива такой марки. В другой руке Крэнстон держал кружки. Он поставил все на кофейный столик перед софой. Генерал двигался легко и плавно для такого крупного человека, как он, да еще на искусственной ноге.

Девлин налил себе полкружки пива и выпил почти все залпом. Крэнстон наполнил свою кружку, но только пригубил. Пиво было холодное, очень вкусное, крепкое и терпковатое, освежающее.

– Не уверен, что вам прямо сейчас хочется заняться делом, верно? – сказал Крэнстон.

– Не знаю. Вашей собаке удалось меня окончательно разбудить.

Крэнстон неопределенно хмыкнул, взял из большой пепельницы недокуренную сигару, сунул ее в рот. Пепельница была сделана из куска расплавленной лавы, застывшей в виде чаши.

– Кажется, вы знали моего сына еще во Вьетнаме?

– Да. Служили в одном батальоне.

– Весь срок?

– Нет, я должен был служить в военной полиции. В разведке пробыл недолго. Через шесть месяцев меня перевели в Сайгон, где я и пробыл до конца срока.

– Как вы попали в военную полицию?

– Был полицейским до армии.

– Полицейским? Зачем же вы поменяли работу на Вьетнам?

– Я не менял. Просто задумал уйти из полиции, а «дядя Сэм» решил, что мне необходимо повоевать.

– Вас призвали.

– Да.

– Но вы могли оставаться полицейским и избежали бы призыва.

– Мог.

Крэнстон смотрел на Девлина, ожидая дальнейших объяснений, но их не последовало. Наконец он хмыкнул и проговорил:

– Полагаю, в военной полиции было лучше, чем во Вьетнаме. Когда это было?

– В семидесятом.

– А-а, к тому времени дела уже шли совсем дерьмово. Билли тянул второй срок. Вы слышали, что произошло?

– Нет. После того как мы попали в Камбодже в переделку, потом практически не имели связи.

– Вам, ребята, конечно, нечего было там делать. Идиотские лазания через границу. Проклятый кретин Никсон. Впрочем, не мне его крыть. Именно он присвоил мне генеральское звание. Я получил хорошую пенсию, но не следовало делать и половины из того дерьма, что мы наворотили во Вьетнаме. Слишком многим парням, вроде моего Билли, война поломала жизнь.

– Так что случилось?

– С Билли?

– Да.

– Как и большинство молодых, он считал себя непобедимым. Мог пойти на любой рискованный шаг. Я тогда подумал, если он будет находиться под моим командованием, то удастся его как-то уберечь, но...

– Что?

– За несколько дней до того, как пришло время собирать чемоданы, несчастного болвана взяли в плен. Прежде чем мы его обменяли, он успел два чертовых года просидеть в яме. Это очень много. Мальчик заслужил Бронзовую и Серебряную Звезды. Его представили к Медали за Заслуги. Получил три Пурпурных Сердца. Однако растерял боевой дух в лагере. По нему словно танком прошлись, мистер Девлин. Билли уже не смог стать прежним.

– Что с ним стряслось?

Крэнстон пожевал кончик незажженной сигары, будто желал остановить рвущиеся наружу слова. Но они продолжали изливаться горестным потоком.

– О, Господи, да вы же, наверное, слышали о таком. Послешоковый синдром или как его там. В мое время это называли ступором. Или усталостью от войны. Все едино. Ты выжат до дна. Смят. Подавлен. Не можешь находиться в комнате, где есть люди. Нет сил сконцентрироваться. Просыпаешься ночью в поту. Не можешь ничем заниматься всерьез. Да вы, должно быть, видели такое.

– Кое-что.

– Кое-что? Надеюсь, вы не из тех, кто делает вид, что ничего страшного не произошло?

– То, что случилось, не должно было случиться.

Крэнстон опять принялся жевать сигарету и проворчал:

– Да уж, никто теперь не желает вспоминать о прошлом. Даже те, кто побывал там.

– Чаще именно те, кто побывал там.

– Я не стыжусь того, что мы делали, мистер Девлин.

– Может быть, оттого, что повезло, и вы, впрямь, не делали ничего постыдного.

Вместо ответа Крэнстон резко встал с дивана и пошел в кухню. Он выдвинул ящик шкафчика и стал нервно шарить там, отыскивая спички, чтобы прикурить сигару.

– Не знаю, как насчет «повезло», мистер Девлин, но когда я туда прибыл, то имел достаточно высокий чин, чтобы не ковыряться в дерьме.

– Но, по крайней мере однажды, вам пришлось в него окунуться, или это опять собака?

Крэнстон не ответил сразу. Найдя спички, он занялся сигарой. Потом открыл шкафчик над мойкой, вытащил бутылку и высокий стакан, плеснул порядочную порцию виски «Мейкерз Марк». Потом вернулся в комнату, постукивая протезом по деревянному полу и выпуская едкие клубы сигарного дыма. Генерал устало опустился на диван, отхлебнул немного из стакана и сказал:

– Да, это случилось во Вьетнаме. Однажды меня ранило в Корее, но не до такой степени, чтобы остаться без ноги. Счастье изменило Крэнстонам на этой проклятой войне. Ногу мне отстрелили, когда я выбирался из вертолета. В основном я только тем и занимался, что мотался на чертовом вертолете с инспекциями. И двух шагов не отошел от вертушки. Очередь крупнокалиберного пулемета полоснула на два дюйма выше лодыжки. Ступню словно корова языком слизнула. Меня снова затащили в вертолет, перетянули ногу жгутом, впрыснули морфий. Я практически ничего не успел почувствовать. Самое поганое, что культя не заживает окончательно. Каждые пять-шесть лет мне отрезают очередной кусок сгнившей кости. Когда медики откромсают колено, мне хана. Врачи говорят, что лучше бы не ступать на больную ногу. Что может быть глупее, правда?

– Да, уж.

– Не думаю, что дело в этом. Видимо, я подцепил там какую-то заразу, от которой никак не могу избавиться.

После упоминания о заразе мужчины умолкли. Говорить сейчас о том, ради чего Девлин прибыл сюда, было вроде не ко времени. Крэнстон допил виски, глотнул еще пива и посмотрел на часы.

– В десять я обычно ложусь. Встаю в пять-шесть. Разве что поднимусь пару раз за ночь, чтобы отлить по-стариковски. Вы, наверное, еще живете по континентальному времени и, должно быть, тоже не прочь в постель.

– Наверное, смогу уснуть.

– Пойдемте, покажу комнату.

Крэнстон повел Девлина по коридору в левое крыло дома, показал ванную комнату, которой мог воспользоваться гость, и спальню, отведенную ему. В спальне были широкие раздвижные двери, выходившие на океан. От мерного, монотонного шелеста океанских волн Девлина сразу же потянуло в сон.

Хозяин пожелал гостю спокойной ночи и отправился к себе, постукивая по деревянному полу протезом. Вскоре стук затих. Вдалеке хлопнула дверь спальни. Дом погрузился в полную тишину.

Девлин посидел, слушая плеск и шелест океанских волн, посмотрел на луну. Тусклый свет проникал в комнату через застекленные двери. Перед домом стояло, расправив ветви, железное дерево.

Девлин повернулся и направился в ванную. Разделся, принял душ, побрился, почистил зубы. Из ванной вышел с ощущением расслабленности и чистоты, отмытым от казенных самолетных запахов, которые, казалось, впитались в кожу. Он заснул очень быстро, овеваемый прохладным ночным бризом Гавайев, убаюканный мягким шорохом Тихого океана, едва успев подумать о судьбе покалеченного, озлобленного человека, который спивается в одиночку за высокой стеной, охраняемый огромным злым псом.

* * *

В пяти сотнях ярдов восточнее того места, где спал Девлин, трое мужчин сидели под натянутым между пальмами куском голубого брезента. Мужчин с уверенностью можно было отнести именно к тем, от кого генерала Крэнстона охранял мастифф, держа на почтительном расстоянии от дома. Это были те самые «придурки», о которых говорил Крэнстон – опустившиеся, нищие туземцы, постоянно пополняющие собой население преступного мира. Не обремененные никакой собственностью, они не вписывались в современную жизнь. Это были опасные люди.

Троица устроилась на узкой полоске земли, примыкающей к пляжу. Раньше здесь располагалась городская свалка. Впоследствии участок расчистили, и теперь он принадлежал штату. Но у правительственных чиновников не было никаких планов насчет его использования. Бездомные из округи быстро заполнили образовавшийся вакуум и превратили крохотный участок в импровизированный публичный парк и ночлежку под открытым небом. Здесь всегда обитало около двадцати человек: семьи, парочки, странствующие одиночки, даже поиздержавшиеся туристы. Своим обликом мужчины вполне соответствовали окружающим их местным обитателям. Но они только казались безработными. На самом деле они трудились на Эдди Лиху. Их задача состояла в том, чтобы не спускать глаз с Джаспера Крэнстона. Обо всем происходящем они должны были докладывать «падшему ангелу» по прозвищу Большой Папаша Дуэйн. Он заправлял бандой и контролировал побережье Ваианас. Папаша Дуэйн также работал на Эдди Лиху. Он занимался производством метамфетамина, а также предоставлял всем нуждающимся услуги своих головорезов. Когда ему сообщили по телефону, что у генерала Крэнстона гость, он приказал наблюдателям сходить к воротам и записать номер машины посетителя. Мужчины немного поспорили, но в конце концов задание было выполнено. Сразу после полуночи номер машины, взятой Девлином напрокат, был записан на автоответчике, установленном в том же офисе, куда Кееко Рамон отправил по факсу список пассажиров.