Георгий Анджапаридзе - Реквием в трех частях по жертвам «свободы» и «демократии»

• Название: Реквием в трех частях по жертвам «свободы» и «демократии»
• Автор: Георгий Анджапаридзе
• Издательство: Радуга
• Жанр: Публицистика
• Год: 1987

Предисловие к сборнику «Английский политический детектив», включающий романы Энтони Бивора «В интересах государства», Реймонда Хоуки «Побочный эффект» и Брайана Клива «Жестокое убийство разочарованного англичанина».

---

Согласно официальной статистике, за последние пять лет министерствами внутренних и иностранных дел Великобритании было выдано 3222 разрешения на подслушивание телефонных переговоров и перехват корреспонденции.

Но Сайксу и ему подобным вовсе не нужны какие бы то ни было разрешения. Тотальная слежка за «свободными» гражданами «демократического» общества стала уже притчей во языцех. На то, что их телефоны прослушиваются, жалуются не только профсоюзные активисты или руководители британского Движения за ядерное разоружение, но даже парламентарии. И Англия в этом смысле не исключение среди западных «демократий». Во Франции, как описывает ее Э.Бивор, та же тотальная слежка, те же электронные досье, тот же произвол полиции. Ничем не лучше положение и в ФРГ, и в Италии, даже в небольшой Дании на многих граждан заведены подробные досье, содержащие самую разнообразную информацию. Один довольно известный датский журналист решил выяснить, что представляет собой досье на него. К своему великому изумлению, он установил, что оно весит… четыре килограмма тонкой бумаги.

Безусловно, пальму первенства в области тотальной слежки за гражданами прочно удерживают США — основная цитадель «свободы и демократии» в западном мире. По официальным данным, в вашингтонской штаб-квартире ФБР имеются досье на 34 миллиона американцев. В июле 1984 года Верховный суд США вынес постановление, разрешающее полиции и ФБР без всяких официальных ордеров и уведомлений устанавливать электронные устройства для слежки за подозреваемыми.

Столь же иллюзорна и широко провозглашаемая свобода западной прессы. Любой печатный орган, считает один из героев романа Э. Бивоpa Дандас, «можно всегда припугнуть: если пресса не будет играть по правилам, правительство снимет всю государственную рекламу. А ни одна газета не пойдет на то, чтобы попасть в черный список». Опытный американский журналист Шерман, трезво оценивающий возможности людей своей профессии на Западе, словно вторит мыслям работников секретных служб: «На самом-то деле он всего лишь привилегированный бунтарь, извлекающий барыши из того, что он может порицать, не опасаясь последствий своей критики». «Привилегированный бунтарь» Шерман единственный раз в жизни рискнул преступить ту грань, которая отделяла его, известного журналиста, от «большой политики». Очевидно, он еще не до конца разуверился в идеалах свободы и демократии, уважения к личности, которыми будто бы руководствуется западное общество. Ему, многоопытному человеку, вероятно, хотелось верить, что Алекс Гамильтон, Иньеста, Бэйрд и их странный союз — скорее исключение, нежели правило. Тем дороже пришлось ему заплатить за свою ошибку. И лощеный, избегающий применения оружия Сайкс, и французский комиссар Бек, хладнокровно на заре своей карьеры расстреливавший вьетнамских патриотов, по логике кольцевой композиции в финале ничем не отличаются от заплечных дел мастеров из застенков генерала Иньесты, а эти «защитники свободы» цинично и безжалостно, без суда и следствия приносят в жертву «интересам государства» человеческие жизни.

Роман Энтони Бивора — не просто трагическая история гибели нескольких человек, раздавленных кованым сапогом аппарата подавления буржуазного государства. Его смысл значительно шире — это беспощадное разоблачение политических и идеологических стереотипов, которые насаждаются властями предержащими. Нет в западном обществе никакой свободы и демократии, а есть насквозь лживый двойной счет на всех уровнях — от глобального государственного до повседневно-бытового. Везде и во всем обман. Беззастенчиво лгут политики, полицейские, журналисты. Английское и французское правительства не признали режим генерала Иньесты, но им нужны дешевые ресурсы и рабочая сила этой страны, и потому не только внешне, а по всей сути своей отношения между этими «демократическими» странами и диктатурой самые сердечные, тогда как широкую публику сознательно держат в заблуждении. Все это мы видим в романе. А в жизни встречаются примеры не менее многозначительные. Западные страны неоднократно объявляли строгие экономические санкции против расистского правительства ЮАР, однако многонациональные корпорации преспокойно поддерживали с этой страной прочные экономические отношения, не говоря уже о том, что многие фирмы в ЮАР являются филиалами английских или американских предприятий. Согласно этому двойному счету национально-освободительное движение объявляется «терроризмом», а правые диктатуры — образцами демократии.

Двойной счет легко усваивается такими образцовыми исполнителями, как Сайкс. Он считает одной из своих главных задач борьбу с терроризмом, даже не задумываясь о том, что сам принимает участие в откровенном террористическом акте. Впрочем, Сайкс или Бек — мелкие сошки. Шерман недаром вспоминает Вьетнам. Они «защищали демократию» во Вьетнаме, сбрасывая по «девяносто килограммов взрывчатки на душу населения». Уже не первая вашингтонская администрация смотрит на мир, исходя из этого двойного счета. Интересно, какие выводы сделал бы Шерман, если б журналистская судьба забросила его в Сальвадор, где снаряженные и оплаченные США очередные «защитники демократии» жестоко расправляются с мирным населением, поддерживающим национально освободительные силы? Кстати, именно в Сальвадоре от рук солдат антинародного режима погибло несколько европейских журналистов снимавших правдивый фильм о том, что на самом деле происходит в этой стране.

Двойной счет в капиталистическом обществе действует как давно отлаженная система. «Вспомните, что творили христиане именем бога, a фашисты — именем нации» — говорит Бруку Гамильтону старый испанский республиканец Мигель.

Преступления американской военщины во Вьетнаме вызывают у Шермана на первый взгляд несколько неожиданную ассоциацию: «Так исстари работали миссионеры главное — отправлять на небо души атеистов. Лучше быть мертвым, брат, чем жить красным, а твое собственное мнение тут никого не интересует». Давняя миссионерская метода, пришедшая на ум Шерману, сегодня в ходу не только у политиков практиков, но и у духовных пастырей, облеченных самым высоким саном. Как известно, римский папа Иоанн Павел II публично выступает с осуждением священников, занимающихся политической деятельностью и особенно резкой критике подвергаются священнослужители придерживающиеся так называемой «теологии освобождения» в Латинской Америке, сочетающие свою духовную деятельность с участием в национально-освободительном движении против диктатур фашистского толка и американского империализма. В то же время, по авторитетному свидетельству английских журналистов Гордона Томаса и Макса Моргана-Уиттса, авторов книги о трех последних римских папах, Иоанн Павел II тайно оказывал моральную и материальную поддержку создателям польской «Солидарности».[1] Эти же авторы утверждают, что по личному распоряжению президента Картера глава римской церкви получал секретные доклады ЦРУ с анализом политической обстановки в мире.[2] Легко себе представить, сколь далека от объективности была картина представавшая взору папы. Воистину «Лучше быть мертвым, чем жить красным».

Политический и этический двойной счет — одна из центральных тем и романа Реймонда Хоуки «Побочный эффект». В нем элементы политического детектива соседствуют с чертами традиционного приключенческого романа и даже с некими признаками научно-фантастического жанра. Впрочем, фантастика у Хоуки вполне реалистическая, можно сказать научно-обоснованная, если учесть успехи современной биологии и медицины. Сегодня почти все пишущие об операциях по трансплантации органов не могут обойти моральную сторону проблемы, а также возможные социальные последствия, которые возникнут в недалеком будущем, если исследования в этом направлении будут идти столь же активно. Профессор медицинской этики из университета штата Иллинойс Кеннет Вокс пишет: «Мы скоро должны будем решать, какое общество мы хотим получить в результате наших биомедицинских проектов. Какой тип личности мы хотим создать? Коллекцию взаимозаменяемых частей, которые можно постоянно менять, когда они приходят в негодность? Искусственную личность?»[3]

Доктор Снэйт в романе Хоуки делом ответил на этот пока что риторический вопрос. Ответил, исходя все из того же двойного счета. Он создал клон биологически точную модель самого себя, существо, совершенно лишенное разума, своеобразное хранилище запасных частей. Поразительные успехи Снэйта по клонированию ставят человечество на грань нового рабовладельческого общества, где класс бессловесных рабов будет выводиться искусственно.

Доктор Снэйт — фигура зловещая. Его исследования — логическое продолжение и развитие тех опытов, что ставили на живых людях нацистские врачи преступники. Расширение масштабов операций по пересадке органов требует постоянного резерва доброкачественного «материала», который поставляют жертвы несчастных случаев и все чаще — живые доноры из числа бедняков, продающих, к примеру, свою почку, чтобы прокормить семью. Но и этих ресурсов оказывается недостаточно. Спрос явно превышает предложение. В таких случаях в обществе «свободного предпринимательства» всегда находятся люди, рискующие ради солидного куша преступить любые законы и нормы. Отработанная технология бизнеса Снэйта, пожалуй, пока еще принадлежит к области фантастики. Однако опасность вполне реальна, и западная литература и искусство не могли пройти мимо этой темы. В нашей стране демонстрировался западногерманский фильм «Тайна отеля „Медовый месяц“», где разрабатывается тот же сюжет похищение людей, с тем чтобы использовать их органы для трансплантации.