Треваньян - Шибуми

• Название: Шибуми
• Автор: Треваньян
• Жанр: Шпионский детектив

«Шибуми» – чрезвычайно сильное произведение о мире спецслужб и большой политики. Автор, о котором практически ничего кроме слухов не известно, оказался если не пророком, то уж точно обладающим неслабыми аналитическими способностями. Большинство его предсказаний о геополитике и о терроризме, увы, практически сбылось спустя более 20 лет после написания книги.

Воин-философ, так назвал Николая Хела один из его немногих друзей. Безусловно, эта короткая характеристика не является исчерпывающей, но она, возможно, отражает самое главное в натуре этого необыкновенного человека, европейца по внешности, воспитанного в восточных традициях, человека, являющегося грозой всех спецслужб и террористических организаций мира. Его продолжают бояться и после того как он официально отошел от дел. Он живет уединенно в средневековом замке на юге Франции и ему ничего не нужно кроме шибуми… Вы не знаете что такое «шибуми»? Читайте роман!

---

Он вырвал листок из блокнота с эмблемой какой-то компании и что-то черкнул на нем. Затем аккуратно сложил его дважды, тщательно загладив ногтем места сгибов.

– Передайте это, пожалуйста, мистеру Хелу, – холодно сказал он, протягивая листок девушке.

Глаза его больше не скользили по груди Ханны и по ее стройным ногам. Есть на свете вещи и поважнее флирта.

Ханна битый час перебиралась по мосту д’Абанс через горный поток, разливавшийся в дождливое время года, а сейчас мирно сверкавший внизу под лучами солнца; затем медленно начала подниматься по узкой гудроновой дороге, вьющейся среди Баскских холмов; черный гудрон размяк от жары. С двух сторон дорогу сдавливали древние каменные стены, и юркие ящерицы, бегавшие по ним, скрывались в щели, завидев приближающегося человека. На лугах паслись овцы; ягнята робко жались поближе к своим матерям; красновато-коричневые vaches de Pyrenees<Пиренейские коровы (франц.)> лениво бродили в тени запущенных яблоневых деревьев, глядя на проходящую Ханну своими кроткими, ласковыми и невероятно глупыми глазами. Узкая долина казалась очень уютной благодаря окружавшим ее круглым холмам, поросшим папоротником, за седловинами которых вздымались покрытые снегом вершины гор; их острые гребни врезались в высокое голубое небо. Еще выше, на самом краю окоема, парил ястреб; перья на его крыльях растопырились, точно пальцы, пытающиеся поймать ветер; покачиваясь, он распластался в воздухе, всматриваясь в далекую землю в поисках добычи.

Горячий воздух был крепок, как опьяняющий коктейль; жар смешал ароматы солнца и гор, запахи диких луговых цветов сливались с терпким духом скошенных трав и свежих овечьих орешков.

Отстранись от всего, что лежало за пределами этого маленького, сотканного из чистых запахов, линий и звуков островка, сладко утомленная зрелищем беспрерывно сменяющих друг друга чудесных пейзажей, чувствуя легкое головокружение, Ханна брела по дороге среди холмов, опустив голову и полностью погрузившись в созерцание носков своих кроссовок. Она не могла думать о настоящем, боялась представить себе будущее, не осмеливалась вспоминать о прошлом. Оттуда, из-за зыбких, непрочных границ того, что называлось “здесь и теперь”, возникали ужасные, угрожающие видения, расплывчатые, но от этого не менее жуткие, Если только дать им волю, они разрастутся и погубят ее. Не думать, главное – ни о чем не думать. Ты должна просто идти, идти и смотреть на носки твоих кроссовок. Нужно только добраться до Шато д’Эшебар, – это все. Добраться и поговорить с Николаем Хелом – ничего больше. А до и после сейчас нет.

Ханна дошла до развилки и остановилась. Направо дорога круто забирала к вершине холма, к деревушке; за сбившимися в кучу каменными и оштукатуренными домиками виднелся широкий фасад крупного строения с выступающей над ним мансардой; по-видимому, это и был замок. Окруженный высокими каменными стенами, он выглядывал из-за стройных стволов сосен.

Ханна глубоко вздохнула и, еле передвигая ноги, побрела туда; к физической усталости девушки примешивалось еще и какое-то внутреннее отупение, оцепенение всех чувств, предохранявшее ее от нервного срыва. Только бы добраться до замка… только бы встретиться с Николаем…

Две женщины в черных платьях, сплетничавшие через низкую каменную стену, как по команде, умолкли и замерли, с любопытством и недоверием уставившись на появившуюся неизвестно откуда незнакомку. Куда, интересно, она направляется, эта бесстыжая девчонка, так нахально сверкающая голыми коленками? В замок? Ну что ж, все ясно. Какие только странные люди не посещали замок с тех пор, как этот иностранец приобрел его! Не то чтобы мистер Хел был плохим человеком. Напротив, мужья похваливают его. И все-таки… Он чужак. И тут ничего не попишешь. Он живет в этих краях всего лишь четырнадцать лет, в то время как все остальные жители деревни (девяносто три человека) могут насчитать десятки могильных плит вокруг церкви, на которых высечены родовые имена их предков; некоторые из этих имен выбиты совсем недавно, другие едва можно прочесть. Пять столетий дождей и ветров – это немало. Нет, вы только взгляните! Эта нахалка даже не подвязывает свою грудь! Она только того и хочет, чтобы мужчины увивались за ней, да, да, именно это ей нужно! Помяни мое слово, милая, – принесет она младенца в подоле, если не побережется! Кто на ней тогда женится? Она кончит тем, что будет резать на кухне овощи и скрести полы в доме своей сестры. А сестрин муж непременно станет приставать к ней, когда напьется. В один прекрасный день, когда сестра ее будет на сносях, эта шлюшка ляжет под ее мужика! Вероятно, это случится в амбаре. Так уж оно обычно бывает. А сестра обо всем узнает и выгонит потаскушку из дома! Куда она тогда пойдет? Ей ничего не останется, как только стать проституткой в Байонне, вот что с ней станется!

Еще одна женщина остановилась рядом с двумя кумушками. Что это за девчонка выставляет напоказ свои ноги? Да мы и сами не знаем – так, какая-то потаскушка из Байонны. Она даже не из басков! Как вы думаете, может, она протестантка? О нет, это уж слишком, я бы не решилась такого утверждать. Просто потаскушка, которая спит с мужем своей сестры. Такое обычно случается с теми, кто ходит с неподвязанной грудью.

Правда, сущая правда.

Проходя мимо женщин, Ханна подняла глаза.

– Bonjour, mesdames, – поздоровалась девушка.

– Bonjour, mademoiselle, – пропели кумушки хором, улыбаясь открыто и добродушно, как все баски.

– Прогуливаетесь? – спросила одна из женщин.

– Да, мадам.

– Очень хорошо. Счастливица вы – можете позволить себе отдохнуть.

Женщина слегка подтолкнула локтем свою соседку – ловко она ее поддела, а?

– Вы ищете замок, мадемуазель?

– Да, мне нужно в замок.

– Ступайте этой дорогой – и как раз упретесь в то, что вам и нужно.

Снова подталкивание локтем. И еще одно. Конечно, опасно говорить вот так, почти без обиняков, но до чего же умно это было сказано – просто восхитительно!

Ханна остановилась перед тяжелыми решетчатыми воротами. Поблизости никого не было видно, и она не заметила ни звонка, ни молоточка. Замок возвышался над стенами метрах в ста от нее. Не зная, на что решиться, девушка собралась было пройти к другим воротам, поменьше, которые она заметила с дороги. Она уже повернулась, чтобы уйти, как вдруг за спиной ее раздался чей-то звучный голос:

– Мадемуазель?

Ханна вернулась к воротам. Пожилой мужчина в рабочем переднике выглядывал из-за решетки.

– Я ищу мистера Хела, – объяснила Ханна.

– Да, понимаю, – сказал садовник, выдохнув свое “oui”<Да (франц.)>, так, что оно могло означать все что угодно. Он подмигнул девушке и исчез среди деревьев. Прошла минута-другая, прежде чем Ханна услышала скрип петель одной из боковых калиток и увидела садовника, который манил, ее. Пропуская девушку в сад, старик весьма неосторожно склонился в галантном поклоне и чуть не потерял равновесия. Проходя мимо него, Ханна обнаружила, что старик под мухой. Надо сказать, что никто никогда не видел старину Пьера по-настоящему пьяным. Точно так же никто не видел его и трезвым. Обычно в течение дня он выпивал дюжину стаканов красного, правда делая небольшие промежутки, что предохраняло его от крайностей.

Старик показал девушке, куда идти, но не стал провожать ее; он опять принялся подстригать кусты, окаймлявшие дорожки сада и прикрывавшие их сверху, образуя нечто вроде зеленого лабиринта. Старина Пьер никогда не спешил, хотя и не отлынивал от работы. Время от времени, примерно через каждые полчаса или около этого, он делал небольшой перерыв и освежался стаканчиком красненького, после чего сил у него сразу прибывало, но очертания живых изгородей принимали самые причудливые формы.

Под удаляющееся пощелкивание ножниц Ханна шла по аллее, обсаженной высокими зеленовато-голубыми кедрами. Их склоненные ветви покачивались, роняя капли влаги, изгибаясь, точно тонкие бурые водоросли, каждым взмахом своим убирая тени с дорожки. Ветер посвистывал и шелестел в листве деревьев; казалось, это на прибрежный песок накатывают волны прибоя. Внизу, под деревьями, лежала глубокая темная мгла, там было сыро. Ханна поежилась. После долгой утомительной ходьбы по жаре у нее слегка закружилась голова, перед глазами все плыло; к тому же за весь день во рту у нее не было ничего, кроме чашки кофе. Душа ее то застывала, покрываясь ледяной коркой страха, то оттаивала, плавясь в жгучей печали. Реальность словно ускользала от нее.

Наконец перед Ханной возникли две мраморные лестницы, расходившиеся в разные стороны, ступени которых поднимались к террасам. Она в нерешительности остановилась, не зная, какую из них выбрать.

– Не могу ли я чем-нибудь помочь вам? – спросил откуда-то сверху женский голос.

Прикрыв рукой глаза, девушка взглянула в залитый солнцем простор.

– Хэлло! Меня зовут Ханна Стерн.