Александр Житинский - Глагол «инженер»

• Название: Глагол «инженер»
• Автор: Александр Житинский
• Жанр: Социально-психологическая фантастика
• Год: 2000
• ISBN: 5-8301-0216-1

---

И вот через две недели, придя на кафедру, я увидел, что два мужика в комбинезонах обшивают дверь нашей комнаты листовым железом. Грохот стоял на весь коридор. Они посторонились и молча пропустили меня в комнату. Я уселся за стол и стал смотреть, как они работают.

Через несколько минут пришел Чемогуров, хмыкнул, снял плащ и тут же ушел. Уходя он сказал:

— Когда кончится эта самодеятельность, позвони мне. Я буду в лаборатории измерений.

Самодеятельностью занимались три дня. Чемогуров и Крылов отсутствовали. После того, как обшили дверь, стали устанавливать железные решетки на окнах. Я поинтересовался, зачем решетки на четвертом этаже. Я сказал, что мы пока не собираемся прыгать на улицу. Мужики не оценили моего юмора.

— Думаешь, нам больше всех надо? — сказал один.

Они вмазали решетки в оконный проем, наследили цементом и ушли. Железная дверь выглядела внушительно. Наружная сторона ее была украшена небольшой вертикальной планочкой с кнопками. Рядом с кнопками располагались цифры от 0 до 9. С внутренней стороны двери приделали замок.

Я стал подметать пол. За этим занятием меня застал Чемогуров.

— Поздравляю! — сказал он. — Ты своего добился.

— Почему? — не понял я.

— Ты что, ничего не знаешь? — спросил Чемогуров.

— Не знаю, — сказал я, предчувствуя что-то нехорошее.

— Сходи к Зое. Она тебя обрадует.

Я побежал к Зое Давыдовне. Она очень просто и буднично сообщила мне, что грузины прислали техническое задание. Поскольку институт у них закрытый, техническое задание пришло в Первый отдел с грифом «для служебного пользования». Первый отдел тут же распорядился обить железом дверь и поставить решетки на окна, чтобы мне было удобнее пользоваться техническим заданием.

Я даже присвистнул.

— Можете идти в Первый отдел и брать задание, — сказала Зоя Давыдовна.

Я пошел туда и сказал, что у нас теперь все в порядке в смысле дверей. Расписался в какой-то книге, взял запечатанный конверт с грифом «для служебного пользования» и пошел обратно.

Как бы там ни было, в руках у меня было техническое задание.

Наша новая железная дверь оказалась запертой. Я постучал.

— Набери трехзначный шифр. Дверь откроется, — сообщил мне изнутри глухой голос Чемогурова.

— Какой шифр?! — крикнул я.

— Пошевели мозгами, какой! — крикнул он.

Это была месть. Я прикинул количество сочетаний из десяти элементов по три. Получилось громадное число. Я забарабанил кулаками в дверь. Чемогуров дьявольски захохотал.

Тут меня осенило. Как-то сразу пришло решение. Если такой человек, как Чемогуров, изобретает трехзначный шифр, что ему первым делом может прийти в голову? Конечно, стоимость поллитровки!

И я смело набрал 3-62. Дверь мгновенно распахнулась.

Чемогуров выскочил из-за интегратора страшно довольный. Он радовался моей удаче. Он даже хлопнул меня по плечу.

— Молоток! Башка варит!

Я прошел к своему столу с таким видом, будто всю жизнь разгадывал тайные шифры. Славка Крылов сидел, отвернувшись, и давился от смеха. Ничего, это ему дорого обойдется!

Я важно распечатывал конверт и вынул оттуда несколько листков. Чемогуров сзади жадно следил за моими действиями. Он ждал развязки. Видимо, ему было что-то известно. А может, он догадывался.

— Между прочим, в этой комнате я делал схему, которая сейчас летает на спутнике, — сказал он. — И ничего. Никто меня в железо не заковывал…

Он явно издевался. Не обращая на него никакого внимания, я развернул листки. На одном из них было письмо Зураба Ираклиевича Юрию Тимофеевичу и мне. Письмо стоит того, чтобы привести его целиком.

«Уважаемые Юрий Тимофеевич и Петр Николаевич! Пользуясь случаем, шлю вам горячий привет из нашего солнечного Тбилиси. Мы с товарищами ожидаем успешных результатов нашей совместной плодотворной работы. Нам бы хотелось, чтобы прилагаемое техническое задание ни в коей мере не сковывало вашей инициативы. Всегда будем рады принять вас в нашем городе для выяснения любых вопросов и деталей.

С дружеским пламенным приветом,

Зураб Харахадзе».

Письмо было на бланке института.

Вторым листком оказался сложенный вчетверо план города Тбилиси на русском и грузинском языках. Маршруты автобусов, названия улиц и достопримечательности.

На третьем листке была нарисована электронная лампа. К внутренней ее детали была протянута стрелочка, рядом с которой стояла надпись: «режем здесь». Никаких размеров и разъяснений.

Я повертел листок в руках, соображая. В смысле полной свободы действий и проявления инициативы это было идеальное техническое задание. Я покосился на Чемогурова, ожидая его реакции. Интересно, какую поговорку он сейчас произнесет? Я ожидал услышать: «Эйнштейн на скрипочке играет». Мне казалось, что она наиболее подходит к случаю.

— С пламенным приветом! — сказал Чемогуров.

— Ну что? Все в порядке? — спросил Славка, отрываясь от книги.

— Почти, — сказал я.

После этого я взял авторучку и каллиграфическим почерком написал письмо Зурабу Ираклиевичу. Письмо было полно ответного дружеского оптимизма. Я выражал полнейшую уверенность в успехе нашей плодотворной работы. Я сообщал, что никто и ничто не в силах остановить нашей безумной инициативы. Я слал приветы тбилисским достопримечательностям.

Игра началась, и нужно было соблюдать ее правила.

— За это надо выпить, — предложил Чемогуров.

В конце дня я сбегал за двумя бутылками «Гурджаани», и мы выпили их, сидя за интегратором. Чемогуров был в прекрасном настроении. Уходя, он сменил шифр замка на 2-37. Столько стоила бутылка «Гурджаани».

Заткни фонтан!

Я уже собирался впасть в тоску и идти к профессору с жалобами на заказчика, но Чемогуров посоветовал мне этого не делать. Он сказал, что заказчики развязали нам руки, и я могу рассчитывать что угодно. Он набросал мне несколько эскизов характерных конструкций и сказал, чтобы я занимался ими. Попутно он порекомендовал использовать метод интегральных уравнений. Оказалось, что Чемогуров может не только паять.

Я засел за интегральные уравнения и приближенные методы. К следующему приходу профессора у меня была готова расчетная схема по первой конструкции. Конструкция представляла собой тонкую пластинку металла, к которой под углом была припаяна другая пластинка. Путем хитрых расчетов я определял, где можно резать одну пластинку, чтобы вторая не отвалилась.

Юрий Тимофеевич выслушал меня с огромным удовольствием. Так мне показалось. Я тоже был рад, что оправдываю его надежды, хотя до сих пор не знал, почему он возложил их именно на меня.

— А что, получится неплохая работа… — задумчиво сказал он. — Практическое внедрение обеспечено… Кстати, где они используют эту конструкцию?

— В лампах бегущей волны, — сказал из закутка Чемогуров, прежде чем я успел во всем сознаться.

Профессор удивленно поднял брови и покосился на интегратор.

— Я показывал техническое задание Евгению Васильевичу, — промямлил я.

— Ах, вот как!.. Ну что ж, он у нас главный специалист по электронике… Евгений Васильевич, вы не возражаете, если мы впишем вас консультантом по теме Петра Николаевича? — обратился он в пространство.

— Ради Бога, — сказал Чемогуров.

Тут я понял, что это у меня с профессором предпоследний разговор. Последний будет, когда я ему принесу диплом на подпись. К сожалению, я ошибся, как это потом будет видно.

Юрий Тимофеевич порекомендовал мне провести численные расчеты на ЭВМ и ушел, дружески пожав руку.

— А если потом выяснится, что я липу считал? — подумал я вслух для Чемогурова.

— Не понимают люди своего счастья… — ответил он.

— Кстати, у профессора есть дочка? — спросил я.

— Хорошенькое «кстати», — проворчал Чемогуров. — Кажется, есть.

— Сколько ей лет?

— Что-то около двадцати.

Я подошел к окну и стал рассматривать свое бледное отражение в стекле. Я пытался отгадать, что в моей внешности могло понравиться профессору. Нет, вообще-то я ничего себе. Без особенных уродств… Глаза вдумчивые, брови просто красивые. Рот, правда, никуда не годится. А главное, я женат…

— А зачем тебе его дочка? — лениво поинтересовался Чемогуров.

Я не успел ответить, потому что щелкнул замок с шифром, и в дверях показался Крылов. С Крыловым в последние дни стало твориться что-то странное. Во-первых, он выдал Мих-Миху какую-то идею, от которой доцент пришел не то в ужас, не то в восторг. Эту идею Славка предварительно опробовал на мне. Я ничего не понял. Мих-Мих, видимо, понял больше, и стал приходить каждый день к нам в комнату. Но тут Крылов повел себя странно. Это и было во-вторых.

Он стал пропадать. Без всяких объяснений не являлся на работу. Уходил вдруг среди дня. Появлялся вечером и сидел один в комнате допоздна. Утром я находил на его столе чайник Чемогурова и куски сахара. Один раз он ушел посреди разговора с Мих-Михом. Посмотрел вдруг на часы, застенчиво улыбнулся и ушел. Мих-Мих даже обидеться не успел. Если бы не гениальная идея, с которой возился Крылов, Мих-Мих его бы приструнил. Но сейчас Славке все прощалось.