Элизабет Адлер - Достояние леди

• Название: Достояние леди
• Автор: Элизабет Адлер
• Издательство: ОЛМА-Пресс
• Жанр: Современные любовные романы
• Год: 1995
• ISBN: 5-87322-142-1

Подлинный герой романа Элизабет Адлер «Достояние леди» – Время, преломленное в истории фамильного изумруда.

Причудливо складываются судьбы людей, обагренные Октябрем 1917 года.

Простой «маленький человек» попадает в жернова стратегических интересов Великих держав.

---

– Я сделал все это ради вас, Мисси.

ГЛАВА 39

До Азали дошли слухи, что, если бы не старая дружба Мисси с С. 3. Эбрамсом, ее едва ли пригласили бы сниматься в первом полнометражном звуковом фильме компании «Мэджик». Она старалась не принимать это близко к сердцу и все внимание, все силы вкладывала в ежедневную работу над своей ролью в «Мариэтте», слушая наставления своего учителя Дика Неверна. Съемки доставляли Азали огромное наслаждение—она практически не уставала. Иногда, просматривая по вечерам отснятый материал, она с трудом могла поверить, что эта девушка на экране и она – одно лицо, а то, что у нее появился псевдоним – Эйва Адэр – лишь усиливало ощущение раздвоенности.

Роза и Мисси решили сделать все, чтобы Азали не слишком возгордилась: разговоры о будущей карьере кинозвезды в доме были строго-настрого запрещены. Девочке регулярно напоминали, что «восходящая звезда Эйва Адэр», на самом деле Азали О'Брайен, пятнадцатилетняя девчонка, которой надо прежде всего окончить школу.

Азали, в общем, нравилось возвращаться по вечерам домой, где она снова становилась ребенком, которому положено было выпивать стакан теплого молока и выгуливать собаку, но настоящая жизнь была там – в павильонах студии «Мэджик», и она с нетерпением ждала утра, чтобы вновь стать Эйвой Адэр.

Азали знала, что многие стали ей завидовать. Еще бы – она ведь теперь каждую неделю получала столько денег, что другим не удавалось заработать за несколько месяцев. Ей было ужасно обидно, потому что деньги интересовали ее меньше всего. Она готова была сниматься задаром – просто ради удовольствия.

Дик дал маленькую роль и Рэчел. Теперь каждое утро, в половине седьмого, обе они садились в роскошный «Линкольн», который присылал за ними С. 3., и ехали на студию, высмеивая пламенные чувства партнера Азали по фильму – восемнадцатилетней звезды Уилла Мекка: недавно, отозвав Азали в сторонку, юноша признался ей в любви.

– Да, вот такая любовь! – со смехом говорила Азали, прижимаясь к Рэчел. – Интересно, что бы ты сказала, прицепись к тебе такой крокодил? На мой взгляд, Дик и то красивее.

– Как сказать, – протянула Рэчел. – У твоего Уилла хорошие зубы… – И обе они еще громче расхохотались.

Рэчел было восемнадцать лет. Унаследовав от Розы мягкие черты лица и красивые задумчивые глаза, она по праву считалась одной из самых симпатичных девочек на Фаунтин-авеню. В последнее время они очень сблизились с Азали. В свободные часы девушки часто сидели вместе на крыльце дома, говорили о кино и поверяли друг другу свои секреты: Рэчел призналась, что влюблена в кинозвезду интеллектуала Ральфа Лэена, а Азали – что просто с ума сходит по парнишке из Санта-Моникской школы, по выходным торгующему содовой возле аптеки.

Средняя дочь Розы, Ханна, на два года старше Рэчел, обладала более практичным умом, чем младшая сестра. Оставив романтические мечты, она устроилась работать на биржу труда. Начальство постоянно устраивало ей взбучки – добрая девушка слишком часто руководствовалась не профессиональными качествами, а тем жалким видом претендентов на свободные места.

Старшая сестра, двадцатидвухлетняя Соня, уже несколько месяцев жила в Сан-Франциско. Она работала учительницей и даже успела обручиться с молодым человеком из приятной еврейской семьи среднего достатка.

Появился постоянный «кавалер» и у самой Розы – вот уже целых три года владелец скобяного заводика в Питтсбурге по имени Сэм Брокман во время своих частых визитов в Голливуд останавливался в «Розмонте». Но Роза не спешила ответить согласием на его предложение руки и сердца.

– Нет уж, – говорила она Мисси. – Хватит с меня одного Меера Перельмана! Вдруг и этот такой же? Надо сначала получше присмотреться.

Конечно, в глубине души она прекрасно знала, что Сэм Брокман – приличный человек, но менять привычный образ жизни Розе не хотелось: во-первых, пришлось бы бросить свои пансионы, а во-вторых, в этих ежемесячных встречах с Сэмом было столько романтики… Он осыпал Розу цветами, водил ужинать в ресторан, как-то раз они съездили на остров Каталины. К тому же, Роза слишком ценила свою независимость – она твердо решила не позволять никому из мужчин понукать ею.

Но вот по Голливуду поползли сенсационные слухи: в павильонах и конторах, магазинах и ресторанах судачили о том, что у загадочного С. 3. Эбрамса наконец появилась личная жизнь. Более того, у этой личной жизни было свое имя – Мисси О'Хара. Вскоре в некоторых весьма солидных журналах появились их фотографии с такими подписями: «Директор компании «Мэджик» С. 3. Эбрамс в обществе постоянной спутницы Мисси О'Хара на премьере своей последней киноэпопеи» или «Очаровательная Мисси О'Хара и С. 3. Эбрамс на банкете в честь завершении съемок «Детей несчастья».

Людей, долго работавших с Эбрамсом, больше всего поражало то, что он ни разу не попытался возмутиться по этому поводу, а уж об официальных требованиях напечатать письменное опровержение слухов и речи не шло. Более того, однажды утром, заглянув в кабинет председателя правления, Дик Неверн обнаружил, что С. 3., блаженно улыбаясь, рассматривает очередной журнал, на развороте которого запечатлен он сам в обществе Мисси.

– «Постоянная спутница», – процитировал Эбрамс, – интересно, они сами понимают, какой смысл вкладывают в это слово?

Дик не осмелился спросить у С. 3., что он хотел этим сказать, но одно было ясно – повышенный интерес средств массовой информация к личной жизни не только не раздражал его, но даже, напротив, был ему приятен. Злые языки поговаривали, что тонкий знаток конъюнктуры С. 3. Эбрамс специально создает себе имидж дамского угодника, чтобы завоевать большую популярность в обществе, но Дик знал, что эти гипотезы совершенно безосновательны. Он видел, что С. 3. по-настоящему счастлив. В свою очередь, Роза заметила, что и с Мисси стали происходить перемены.

– Что с тобой делается? – спросила она как-то раз, провожая Мисси, одетую в один из своих лучших нарядов, на очередное свидание с С. 3.– Ты прямо вся светишься от восторга! Надо же, никогда не видела тебя в таком состоянии. Помнится, с О'Харой ты была мягкой, тихой, улыбчивой. А с Зевом Абрамски ты вдруг помолодела лет на десять. Знаешь, любой мальчишка на улице с первого взгляда определит, что перед ним влюбленная…

– О'Хару я любила совсем по-другому, – спокойно ответила Мисси. – Он был сильным человеком, а как раз тогда мне очень была нужна защита – я ведь столько натерпелась от Арнхальдта, да и не только от него. Каждый раз, когда Шемас заключал меня в свои объятия, я чувствовала себя как за каменной стеной. О'Хара был необычным человеком – он так умел радоваться жизни, что это отношение передавалось всем окружающим. Я до сих пор люблю О'Хару и никогда не смогу забыть о нем. К Зеву я отношусь совсем по-другому. – Она виновато поглядела на Розу. – Ты думаешь, я поступаю нехорошо?

Роза покачала головой.

– Только ты сама можешь разобраться в своих чувствах, поэтому тебе и решать. Да разве я осуждаю тебя? Скажу тебе честно: после всего горя, которое ты испытала, надо изо всех сил цепляться за каждый шанс ухватить счастье.

Мисси сидела за рулем недавно подаренного ей Зевом новенького темно-синего «Де Курмона» и направлялась в Беверли-Хиллз. Все ее мысли были заняты Абрамски.

Когда она увидела его в то утро на студии «Мэджик», она сначала с трудом поверила своим глазам. Ее старый друг, бывший ростовщик из Нижнего Ист-Энда, – председатель правления знаменитой кинофирмы! Но еще больше удивили ее перемены, происшедшие с Зевом. Бледный, щупленький, застенчивый молодой человек превратился в стройного, подтянутого красивого мужчину. Она так хорошо помнила его выходные субботние костюмы, которые Зев надевал, отправляясь с ней в украинское кафе, – как мало общего было у них с его нынешними элегантными нарядами из лучших ателье Америки и Европы.

Прежними остались лишь глаза Зева – печальные, с поволокой. И когда, широко разведя руки, он сказал: «Я сделал все это ради вас, Мисси», ей показалось, что этих восьми лет, которые прошли со дня их последней встречи, попросту не было. Она снова ощутила себя юной девушкой, пришедшей в ломбард на углу Орчард-стрит, которой застенчивый ростовщик ссужает пятьдесят долларов на похороны княгини Софьи.

– Как давно мы не виделись, – проговорила она, пожимая Зеву руку (не могла же она прямо с ходу, да еще при свидетелях броситься на шею самому С. 3. Эбрамсу, председателю правления компании «Мэджик»). – Но я не забыла вас, Зев; вы ведь были так добры ко мне. И вот вы снова стали нашим благодетелем – на этот раз Азали.

Тут в разговор вступила сама Азали.

– Зев Абрамски! Ну надо же! Я ведь до сих пор помню, как вы приходили к нам на Ривингтон-стрит по воскресеньям и водили Мисси в украинское кафе! – Она осмотрела продюсера с головы до ног и добавила: – Вы сильно изменились за эти годы. Даже фамилия у вас другая.