Максим Зверев - По родному краю

• Название: По родному краю
• Автор: Максим Зверев
• Издательство: Казахское Гос. Изд. Худ. лит.
• Жанр: Природа и животные
• Год: 1956

---

Вдруг среди камней у ручья, бешено прыгающего вниз с камня на камень, знакомый крик горной трясогузки. И это не обман слуха и не иллюзия: вот она сидит на камне, как ни в чем ни бывало! До ближайших гор, где они живут, не менее тысячи километров; только там гнездятся эти птички по берегам горных ручьев и речек. Видимо, когда-то во время весеннего перелета сюда случайно залетело несколько трясогузок; они вывели птенцов, и те стали ежегодно прилетать сюда, на свою родину, хотя их родители, несомненно, в следующую весну гнездились там, где вывелись сами.

На опушке бора и на полянах среди березняков и осинников мелькают ярко-желтыми пятнами красивые иволги. Это наиболее ярко окрашенные птицы из всех, здесь живущих. Свои гнезда они подвешивают в развилках сучков, как гамаки, и маскируют их снизу берестой так ловко, что найти их очень трудно.

Разные виды дроздов наполняют лес звонкими голосами. Здесь встречаются даже клесты, жители тайги. Эти птички замечательны тем, что выводят иногда птенцов зимой.

Все эти лесные птицы создают впечатление, что находишься где-то среди вековых лесов севера.

Между гор, в понижениях, есть несколько моховых болот с самой обыкновенной северной ягодой — клюквой. Болота имеют огромную давность. Ученые нашли здесь, в самых нижних слоях торфа, хорошо сохранившуюся пыльцу древнейших хвойных деревьев, которые росли миллионы лет тому назад. Выше, в более поздних наслоениях, оказались остатки ольхи, вяза, дуба и других деревьев из той эпохи, когда в Сибири был теплый климат и всюду шумели широколиственные леса. Дятлы, синицы и другие лесные птицы и звери, растения, даже сосна — все это осталось с того времени, когда леса вплотную подходили к Кокчетавской возвышенности и ее высшей точке Боровому.

Вдруг над головой в сосновых ветвях прозвучало знакомое цоканье, и пушистый хвост белки мелькнул на соседнем дереве.

Но как могла оказаться здесь белка? Невероятно, чтобы она могла попасть сюда с севера через бескрайние степи.

Но что не мог сделать зверек, то сделал человек: белок завезли сюда и выпустили. Они прекрасно освоились на новом месте.

В сосновом лесу и в болоте не один раз находили рога лосей. Это говорит о том, что раньше здесь водились эти крупнейшие из оленей. Последние маралы исчезли в Боровом в тысяча девятьсот тринадцатом году. В этот год крупного рогача загнали в огороды села Щучьего. Но марал избежал гибели и прорвался в лес. С тех пор маралов больше не видели.

С каждым годом в лесу становится все больше косуль и часть их переходит на колхозные земли. На озерах гнездится масса птиц. Белоснежные чайки красиво выделяются на фоне зеленого леса и зеленоватой воды. До тысяча девятьсот двадцать шестого года на озерах гнездились лебеди.

Климат Борового выгодно отличается большой влажностью, разряженностью воздуха и малоснежными зимами, по сравнению с рядом расположенными степями.

Еще в семидесятых годах прошлого века стало известно о целебных свойствах горного острова в степи — Борового. Начиная с тысяча девятьсот десятого года, здесь появились первые дачи.

Пятого апреля тысяча девятьсот двадцатого года был организован курорт «Боровое». До Борового прошла железная дорога. Село Щучинское разрослось и стало районным городом Щучинск. Сейчас в Боровом расположено девять курортов и санаториев, в том числе один для детей. На больных благотворно влияют умеренно разреженный влажный воздух, насыщенный густым ароматом хвои и трав, вода, целебные грязи и замечательный кумыс.

Курорт пропускает легочных больных летом и зимой. Боровое — одна из лучших здравниц нашей страны.

ПО ИЛИЙСКОЙ ДОЛИНЕ

От границ Китая через степи и горы мчится река Или. Щебнистая полупустыня и пески подходят местами к самой воде. А там, где долина раздалась в стороны и река разбежалась протоками среди островов, над водой нависли ветви густых тугайных зарослей. Весной в них поют соловьи. Эти замечательные певцы здесь так же обычны, как где-нибудь на островах Волги.

Но летом пение птиц смолкает. Только изредка пискнет куличек, крикнет чайка — и снова мутные волны плещут в пустынных берегах.

Там, где берега отлоги, на них кое-где видны узкие тропы: они идут прямо в степь и теряются вдали. Это тропы газелей-джейранов или, как их зовут казахи, кара-куйрюков.

Вот далеко в степи показались желтые точки. Это друг за другом идут джейраны. Чем ближе к воде, тем они чаще останавливаются и пристально смотрят вперед. Уже несколько шагов отделяет их от воды. Последний раз они озираются кругом и, наконец, с жадностью пьют. То один, то другой поминутно поднимают головы, испуганно оглядываются.

Далеко на реке из-за поворота показалась лодка. Миг — и джейранов нет. Только легкое облачко пыли медленно оседает вдали.

Снова пустынно на берегу, монотонно шумят волны быстрой реки.

Стайка чернобрюхих рябков-бульдуруков с мелодичным криком опускается на песок. Птицы хорошо сливаются с прибрежным песком и почти незаметны, когда неподвижны. Всегда одни и те же отмели выбирают они для водопоя, хотя на берегах, казалось бы, тысячи таких же удобных мест. Пьют рябки много и напиваются надолго. Если убить рябка вскоре после водопоя, то из его зоба можно вылить почти стакан воды. За десятки километров прилетают рябки на водопой. А там в сухой, нагретой солнцем почве остались их гнезда — ямки в песке. Самки надолго покидают их, но горячее солнце за них «высиживает» яйца. На водопой рябки летают утром, всегда в одни и те же часы, когда температура почвы, примерно, равна теплоте их тела. Раньше им нельзя покидать гнезда, потому что яйца остынут, а позднее — перегреются.

Голые берега Или привлекают мало животных. Гораздо больше жизни там, где от реки отделяются протоки и старые высохшие русла, заросшие тростником и кустарниками. С треском и сопением ломятся по ним кабаны, шлепая по воде и грязи. Всю ночь они хозяйничают в тростниках, а на день устраивают себе лежки где-нибудь в глухом месте, заросшем тростником или кустами. Они весь день отдыхают спокойно: треск под ногами вовремя выдаст всякого, кто вздумает приблизиться к ним.

Едва солнце скроется за тростниками, как караульщики проса и бахчей садятся в засаду. Если допустить кабанов похозяйничать на посевах одну ночь, то убирать осенью будет нечего.

Сумерки быстро переходят в темноту. Едва уловимые шорохи говорят о начале таинственной ночной жизни в тростниках. Бесшумно пробираются в зарослях дикие коты. В тугаях заревели самцы диких козлов. Свистя крыльями, проносятся в темноте стайки уток, раздается уханье выпи и неприятное карканье серых и белых цапель.

Но вот показалась луна и сразу сделалось светлее…

Далеко в тростниковых зарослях послышалось бульканье и шлепанье.

Кабаны!

Шаги по грязи все ближе. Слышно сопенье и чавканье. Из тростников показалось целое стадо кабанов.

Шорох и чавканье уже среди проса.

Внезапно темноту ночи пронзает сноп огня, и гремит выстрел…

Треск и шум замирают вдали: на сегодня посев сохранен, но… только на сегодня.

Невдалеке от берегов Или растут саксаульные леса. В них нет тени и прохлады, как в обычных лесах. Солнечные лучи жгут здесь не менее, чем на открытом месте. А в жару в них особенно душно. У саксаула нет хвои и листьев. Фантастической формы стволы и сучья напоминают заколдованные сказочные леса. Мрачными грудами лежат мертвые стволы, а живые деревья стоят, простирая во все стороны голые ветви, как бы скрюченные судорогами.

Примерно в ста семидесяти километрах от Алма-Аты, вверх по правому берегу реки Или, есть интересное место. Старое русло реки подмыло берег правильным полукругом километра на два. Высокий яр обрывается в этом месте совершенно отвесно. И вот если перебраться на противоположный отлогий берег, повернуться лицом к обрывистому берегу и сказать громко какое-нибудь слово, то раздастся удивительно сильное эхо. Оно звучит даже громче, чем источник звука. Это усиленное эхо вызывается правильной формой точного полукруга высокого обрывистого берега, от которого звук отражается с большой силой.

Километрах в восьми от этого места в Чулакских горах Джунгарского Ала-Тау есть глубокие ущелья Кызылауз, Тайгак и другие. Они выходят в долину узкими коридорами. Все ущелья являются своеобразными альбомами наскальных рисунков древних художников, которые жили здесь до нас за многие сотни и даже тысячи лет.

На десятки километров по долине реки Или видны две черные горы Большой и Малый Калканы. Между этими отрогами Джунгарского Ала-Тау есть «поющая» гора из сыпучего песка, спрессованного ветрами. Осыпающийся песок издает громкий звук, вернее, рев необычайной силы.

Река Или впадает в Балхаш множеством протоков, берега которых покрыты тростником. Заросли его в устье реки — это джунгли Казахстана. Они вдвое, втрое выше человеческого роста — почти как бамбук в тропической Индии. Даже страшные хищники джунглей — тигры совсем недавно водились здесь. Не прошло и двух десятков лет с тех пор, как раскатистый рев владыки тростниковых зарослей заставлял испуганно озираться одиноких путников и пастухов. Их лошади тряслись, мгновенно покрывались потом и беспомощно топтались на месте. Но проходят год за годом и скоро о тиграх Балхаша забудут, как забыли о тиграх в горах около Талгара и Алма-Аты, хотя последний из них был убит всего в тысяча девятьсот шестнадцатом году.