Дмитрий Морозов - Корсары Балтики

• Название: Корсары Балтики
• Автор: Дмитрий Морозов
• Издательство: АСТ, Северо-Запад Пресс
• Жанр: Альтернативная история
• Год: 2003
• ISBN: 5-17-005799-7, 5-93699-117-2

Роман Дмитрия Морозова «Корсары Балтики» продолжает полюбившийся читателям сериал исторической фэнтези «Боярская сотня». Загадочным образом проваливаются во времени члены питерского клуба реконструкторов и попадают в XVI век, во времена опричнины и Ивана Грозного… В этом мире все для них чуждо и непривычно… и грозят неведомые опасности. Однако находчивость человека XXI столетия в столь непростой ситуации может стать ключом к спасению.

Автор первых семи книг «Боярской сотни» — Александр Прозоров. Дальше серия разделилась на несколько сюжетных линий, которые продолжают разные авторы.

---

Он огляделся, словно ища поддержки у камней и деревьев этого пустынного места.

— Тебя принесла очень странная буря, подобная которой намыла аккурат за месяц до твоего появления вот эту песчаную косу… Артур опять помолчал.

— Песчаная коса, — начал он снова тоном лектора, — материя весьма интересная. Она не попадает ни под какие строгие определения. Маху дали древние, что уж говорить! Она не суша и не вода, не небо и не земля. Междуцарствие, виртуальность, частичка хаоса.

Испанец внимательно слушал, но в глазах его не отражалось и тени мысли.

— Замечательно, — вздохнул Артур. — Ты еще и идиот. Ну и везет мне, право слово.

Он поставил на огонь глиняный горшок, укрепил его парой камней и, оставшись довольным своей работой, вернулся к отвлеченным рассуждениям.

— Тебя не принесли сюда, ты не пришел, не прилетел и не прискакал. Место твоего, так сказать, десантирования также не попадает ни под одно из известных магических определений. Что из этого следует?

Де Сото блаженно улыбнулся.

— Что ты мой безмозглый Пятница, — тряхнул головой Артур. — Ничего удивительного: какой Робинзон, таков и Пятница. Все честно, все справедливо.

Из леса появились собаки, еще раз обнюхали испанца, улеглись у огня.

— И эти вот горе-сторожа, — кивнул на них Артур, — тоже на тебя не реагируют как на нарушителя. А уж у них с мозгами все в порядке. Если я малость тронулся в глуши, и не заметил, то Гармошка и Хельга сообразительнее академика Павлова, поверь мне.

Испанец неожиданно закивал.

— Что такое? Тоже считаешь Павлова не очень умным?

Артур встал, засунул руки в карманы джинсов и стал напевать себе под нос:

Собак ножами режете,
А это — бандитизм.

Тут Артура осенило:

— Слушай, у меня как раз нету читателя, вернее — слушателя. А я, знаешь ли, начинающий писака. И пусть мне уже никогда не попасть в Союз писателей — не беда. Археологи когда-нибудь найдут мою тетрадку и офигеют.

Робинзон загорелся идеей, сбегал в свой шалаш, принес толстую тетрадку с клеенчатой обложкой.

— Этим четвероногим оболтусам все едино — литература высокая, или телефонный справочник. А ты, вижу, натура творческая, утонченная.

Тут из-за истукана появился крепкий парень в нарочито простоватой одежде. Он был известен как калика перехожий, с кличкой Рагдай.

— Верно ты рассудил, — заявил Рагдай, усаживаясь и внимательно осматривая испанца, словно найденный на дороге кошелек. — Этого заморского человека нельзя убивать. Тем более, на святом острове.

— Слава богам Вишну и Шиве, — сказал Артур, — а также слоноголовому богу Ганеше и ослоголовому богу Сету! У меня появился слушатель… Эх, кулаками ты здорово машешь, а вот книжки читать…

— Отчего же, — улыбнулся Par дай. — Я читал твою тетрадку. Мы, калики, быстро учимся.

— Ну и как? — тупо спросил пораженный до глубины души Артур.

— Забавная басня, — зевнул Рагдай и принялся помешивать веточкой варево в горшке. — И самое забавное и тревожное в ней — это он.

Посмотрев в направлении, котором указывал перст Рагдая, Артур обнаружил там только придурковатого пришельца и развел руками.

— Он, — еще раз указал на де Сото Рагдай. — Не знаю, откуда ты взял свою басню, но она — про него.

— Он — инкарнация эмира? — загорелся Артур.

— Инкар… чего? Не важно — речь не об эмире. Речь о пленниках, странными путями попавшими с юга на север мира.

— Хорошо, — стал рассуждать Робинзон логически, то есть сел в позу Родена и принялся загибать пальцы. — Ты выучился читать прописные буквы. Допустим. Уразумел смысл рассказа — опять же, допустим. Но откуда ты знаешь, кто такой этот чудик?

— А у него на лбу написано, кто он такой, — рассмеялся Рагдай. — Тать настоящий, кромешник.

— А не глуповат для кромешника, Рагдай?

— Это его чужое ведовство коснулось. Сильное ведовство, старое, настоящее. Но здесь оно развеялось, ибо нет для острова Отца Дружин иного волшебства, кроме его собственного.

— Допускаю, — покладисто согласился Артур. — Я в последнее время много чего допускаю. Он тать, прибыл сюда самым настоящим колдовским способом, и еще — описан в моей «басне»?

— Ты не пальцы загибай, — сказал Рагдай, прихлебывая мутное варево, — а лучше скажи — откуда у тебя в голове эта басенка завелась, какая птичка нашептала?

— Да придумал я ее, — честно сказал Артур.

— Не бывает чтобы р-р-раз — и придумал, — возразил терпеливый Рагдай. — Ты о чем-то розмыслы свои кидал, виделось тебе чего, мерещилось…

— Вообще-то, я с самого детства викингами бредил, — признался Артур, — а как времени много появилось на острове этом — сел, да и написал. Вложил туда все, что помнил — даты точные, лица с монеток, какие видел в музеях. То есть, может быть, я их не точно описал, но очень тщательно представлял их.

— Страшная сила может скрываться в такой вот штуковине, — сказал Рагдай, с неожиданной и плохо вяжущейся с его обликом робостью беря тетрадку.

— Так я почитаю этому заморскому гостю? — спросил Артур. — Убивать его ты не собираешься…

— Пока… — сказал Рагдай. — Пока не знаю, как удалить его отсюда, не нарушая устоев.

— Добрый ты парень, Рагдай, — с чувством сказал Артур. — Я читать могу?

— Валяй, — сказал калика, укладываясь на песок и подсовывая под голову кулак.

Артур откашлялся и начал.

Глава 30. СЕВЕРНЫЙ ГРОМ НАД СЕВИЛЬЕЙ

Речь у нас пойдет о тех временах, когда на испанской земле беспощадно дрались христианские и мусульманские армии, считая каждый свой бой решающим, ведущим к окончательной победе над врагом. Ни те, ни другие не ведали, что Реконкиста, война за свободу Пиренеев, продлится еще без малого шесть веков. Ни те, ни другие, не брали в расчет язычников, считая их осколками уходящего в прошлое мира.

…Эмир Севильи проснулся от собственного стона и выглянул из шатра. Его спящее воинство, словно огромный зверь, грузно ворочалось в походном лагере, пробуждаясь к ратному труду.

— Что меня разбудило? — спросил сам себя мавританский военачальник, и тут же скрежетнул зубами. — Если это опять проклятый дервиш…

Действительно, фигура тощего старика в рубище пронеслась мимо шатра, как обычно, выкрикивая какую-то чушь. Кажется, то были слова:

— Они идут, люди из сна! Правоверные, Небеса наказывают вас за грехи!

И так каждое утро, начиная с того, как войско халифата, повинуясь приказу владыки Гранады, двинулось на север, чтобы положить конец сопротивлению христиан. Эмир был почти всесилен в своем воинстве, но расправиться с надоедливым дервишем не мог. Войско неминуемо взбунтуется, нельзя трогать мерзавца, его устами говорит чуть ли не само Небо…

Мгновенное замешательство вызвало у эмира Севильи воспоминание о сне, в котором к нему по бурлящему морю несся корабль, подобный сказочному дракону. Что-то пугающее было в нем самом и в бородатых людях, столпившихся у носовой фигуры. Они как будто видели непобедимого эмира и смеялись над ним, бросая вызов…

Тряхнув головой, эмир стал смотреть, как войско выдвигается из лагеря.

Ходко идет мавританская кавалерия, быстро пожирая пространство, словно нет вокруг лесистых холмов и тенистых лощин, а простираются окрест бескрайние аравийские пески, породившие эти бесчисленные орды, настоящий кошмар христианского мира.

Эмир поднимает руку и подзывает Резателя, смуглокожего и белозубого командира легкой берберийской конницы. Эти союзники арабов из Северной Африки традиционно составляют авангард армии халифата, так называемое «Утро псового лая». Неспроста так величаво именуется отряд — он врывается во вражеские села вместе с первым лаем самых чутких сторожевых собак. Кастильцы называют темнокожих всадников «быстрой смертью».

Армия халифата достигает излучины реки, обходит опкую равнину и останавливается. Рука владыки указывает авангарду дорогу — в лощину между двумя заросшими жестким кустарником холмами. Эмир не торопится вводить в эту распахнутую пасть основные силы — он знает, как хорошо умеют маскироваться беспощадные мстители из летучих отрядов непокорных андалузцев.

Закованное в сталь воинство эмира Севильи замирает, словно змея, приготовившаяся к броску, а «Утро псового лая» устремляется в лощину.

Авангард, подобный змеиному языку, ощупывающему дорогу, тыкается в одну темную прогалину за другой, пока у ручья, над самым крутояром не натыкается на отряд андалузского барона. Зашипели стрелы, — и первый бербер, истошно закричав, раскидывает руки и валится с коня.

Резатель резко бросает послушного скакуна в сторону, пригибается, буквально распластавшись на конской спине, и дотягивается самым кончиком сабли до выскочившего из-за дерево мстителя.