Дмитрий Морозов - Пленники вечности

• Название: Пленники вечности
• Автор: Дмитрий Морозов
• Издательство: АСТ, Северо-Запад Пресс
• Жанр: Альтернативная история
• Год: 2004
• ISBN: 5-17-021926-1, 5-93699-097-2

Роман Дмитрия Морозова «Пленники вечности» продолжает сериал исторической фэнтези «Боярская сотня». Загадочным образом проваливаются во времени члены питерского клуба «ролевиков» и попадают в XVI век, по времена опричнины и Ивана Грозного. Начинается война с Ливонским орденом, и Чернокрылому Легиону предстоит сражаться не только на суше, но и на море…

Автор первых семи книг «Боярской сотни» — Александр Прозоров. Дальше серия разделилась на несколько сюжетных линий, которые продолжают разные авторы.

---

— Нашим в окруженном городке надо бы сказать, что с них закуска и выпивка, — сказал подошедший Шон, плюхаясь рядом с Майей прямо на сырую землю. — Очень скоро воевода с основными силами выйдет на исходную и начнет их всячески спасать.

Эта реплика повисла в тишине.

Ангмарец поднялся, для пущей важности запахнулся в свой неизменный черный плащ, нахлобучил крылатый шлем.

— Властью, данной мне Владыкой Мелькором, папой Сау и русским воеводой Репниным, — начал он, при этом Дрель, когда упомянули Саурона, тихо выругалась, — повелеваю под утро обозначить атаку того берега, дабы вынудить ливонцев развернуться…

— Какими силами, едрена вошь, обозначить?

Шон фыркнул и зло потряс кое-как перебинтованной рукой.

— Ты со своими ирландцами и обозначишь, — отрезал ангмарец и добавил, пресекая возможные возражения: — Вместе с горцами. И — цыц, когда старшие говорят.

Поведя глазами и не найдя желающих спорить, продолжил:

— Тем временем, под шумок, лагерь снимется и даст деру по дороге.

— А почему — по дороге? — Дрель не удержалась, хотя сотни раз давала себе зарок не лезть в умные разговоры о тактике и стратегии. — А если — сразу рассыпаться? Их бронированный кулак пронзит пустоту.

— Бронированный кулак, — сквозь зубы ответил назгул, борясь с желанием грязно отругать эльфий-скую принцессу, — сокрушит твою светлую головушку, равно как и наши, если мы начнем «рассыпаться» в незнакомых лесах. Это тебе, Дрель, не Лориен какой-нибудь. Это Ливония, край топей, буреломов и мелких озер. Если прижмут к болоту — крышка. А времени на разведку…

Тут он запнулся и попытался почесать в затылке, тронул шлем, вяло улыбнулся и сорвал его с головы.

— Вообще-то, — протянул ангмарец, — следует немедля отправить верховых искать лазейку. Все же сподручнее уходить всем вместе или двумя-тремя группами. Россыпью мы потеряемся в этой глуши.

— А вот это уже дело, — поддакнул Шон. — Припугнуть ливонцев и заставить их развернуться — мысль толковая. В полном доспехе они за нами не угонятся. Сняться под утро и драпануть — великолепно. Создать почин для разрыва дистанции. Отдохнули маленько — и будет. А про конный разъезд — так это тебя прямо сам папа Сау просветлил. Давно пора. И почему горцы этим давно не занялись.

— Они из сечи не вылезают, фланги наши прикрывают, — возразила дотоле сидевшая тихо Майя. — Да и все боковые дозоры на них. Так что придется самим суетиться.

Дрель заглянула в назгульские глаза, прочла в них ответ на невысказанный вопрос и провозгласила:

— Мы вдвоем и отправимся. Все равно с меня толку мало, а без начальства вам сподручнее драпать.

На том и порешили.

Ранним утром эльфийка и глава Легиона, взяв у горцев двух рысаков, тронулись в путь. В полной тишине снимался лагерь, а Шон изготовил, горстку своих людей и немногочисленных конников для ложной атаки.

— Кого мы не досчитаемся, когда нагоним колонну? — грустно спросил назгул.

— Лучше и не думать. — Дрель поплотнее запахнулась в плащ и пришпорила лошадь. — Главное сейчас тропку найти боковую.

Каждый из них знал, что придется кем-то пожертвовать.

Ведь ливонцы, потеряв соприкосновение с отрядом, тут же ринутся на поиски. Людей у них хватит, да и местное население, по большей части, относится к ним лояльно. Станут искать боковые тропинки и окольные пути.

И найдут, разумеется. Кучка храбрецов должна будет выполнить для Легиона ту же роль, что он сам выполнял для отряда Репнина — на время приманить к себе преследователей.

Но эту тему с обоюдного и молчаливого согласия они не обсуждали.

Рейд оказался удачным. Попетляв среди озер и болотистых проплешин в ткани лесов, они нашли несколько вполне приличных тропок.

— Телеги с ранеными не пройдут, — отметил назгул. — Придется им в седлах трястись. Но тут уж ничего не попишешь.

На обратном пути они, чтобы ускорить продвижение, вылетели на широкую тележную дорогу, ведущую вглубь центральной Ливонии, и тут как раз и напоролись на недавно поставленный немцами дозор.

Сумбурный монолог Дрели на германском наречии, ландскнехтский доспех и пластырь на щеке помогли им избежать большой беды.

— Все только и талдычат, — прокомментировал назгул, — про «немецкий порядок». А у них такой же бардак, как у наших.

— Ну, вот и нет. Видел — только встали на дороге, а уже отхожую яму вырыли, дровишки заготовили, кашу варят.

— А службу завалили, — ухмыльнулся назгул. — За что честь им и хвала, псам ливонским.

Осторожно выехали они к мелкой «фронтовой» речушке, с ливонской стороны.

Она была уже покинута, впрочем, как и восточный берег. Дымились едва залитые водой кострища, пятная зелень черными проплешинами, одиноким обломком кораблекрушения торчала среди камышей разбитая телега.

А у самой воды ондатры и еще какая-то лесная мелочь суетились возле мертвых тел.

Дрель спрыгнула с коня и с замирающим сердцем побежала мимо трупов, боясь увидеть знакомые лица. Назгул ссутулился в седле и мучительно пытался сообразить, удалась ли их простенькая хитрость, или ливонцы смяли и растоптали отряд.

Вскоре лицо его просветлело — он заметил характерно взъерошенный мох.

Треугольные вмятины почти правильной формы, вытянувшись в линию, бежали вдоль воды от лесистого пригорка к песчаному мысу.

Такие следы оставляют нижние края тяжелых щитов ливонской пехоты, когда та выстраивает несокрушимый строй. Оборонительный!

— Выходит, Шон, — сказал он в пустоту, — напугал ты их. Хвала тебе, ирландец.

И тут он услышал горестный вой эльфийки. Назгул спешился и поспешил к ней, сторонясь тронутых зверьем немецких тел.

Возле мертвого горца он помедлил — почудилось, что тот шевелится. Но то была всего лишь игра светотени.

Дрель, вся в тине, тащила из воды мертвое тело одного из шоновых ратников. Кольчуга его оказалась буквально изорванной копьями, шлем страшно помят, но лицо, на котором застыло вечно удивленное выражение, казалось мертвенно-прекрасным, словно лик статуи. Каким-то чудом ни хищники, ни сталь, ни тина не коснулись черт ирландца.

— Там второй, — промямлила эльфийка, оттолкнув готовую помочь руку назгула. — За корягу ногой зацепился.

Ангмарец вскоре подтащил еще одно тело, потом с угрюмым остервенением принялся обшаривать берег. Вскоре к нему присоединилась и Дрель, которая не переставая ревела и грязно материлась.

Они нашли еще одного члена Легиона, из группы Черного Хоббита, троих горцев и одного казака.

— Вот тебе и разведка боем, — зло сказал назгул. — Я полный сукин сын. Таких надо конями разрывать на две половины, и собакам остатки скармливать.

Дрель перестала рыдать, встала на четвереньки и шумно напилась из какой-то лужи, побрезговав идти к изгаженной войной реке. Затем встала, вытерев лицо краем плаща, и почти спокойным голосом сказала:

— Отставить нытье, ангмарец! Они шли воевать, шли добровольно, и пали. Как настоящие воины. А скольких спасли? Об этом ты подумал?

— Спасли ли? Может — за поворотом дороги мы найдем и остальных?

— Вот и сходи на тот берег, сам посмотри. А я пока могилки вырою.

Назгул мрачно поискал глазами, подобрал небольшой рыцарский щит и принялся зло рыть яму. Дрель ковырялась рядом, орудуя обломком меча, но быстро выбилась из сил и снова разрыдалась.

Спустя какое-то время она хлюпнула носом и, подняв лицо к небу, произнесла:

— И какие же вы, мужики, все-таки козлы!

— Это ты к чему? На феминизм пробило?

— Зачем все это? Скакать, рубить, кромсать? Неужели нет других способов самовыражения?

Назгул ничего не ответил, подкатывая к могилам каменнюу.

— Камней маловато, — сказал он, присев отдохнуть. — Слабо верится, что зверье до них не доберется.

— Может, ливонской мертвечиной подавится, — пробормотала Дрель.

— Совсем ты озверела, подруга, — покачал головой ангмарец. — А мужиков в зверствах обвиняешь. Было бы время и силы — я бы и немцев земле предал. Негоже крысам да волкам оставлять.

— А ты видел, что они с казаком сделали? Ухо видел отрезанное? Я его помню, Егоркой звали, веселый такой был, на привалах песни горланил и все ко мне домогался. У него в этом ухе серьга была серебряная.

— Это ландскнехты, — мрачно кивнул назгул. — Я про них и не говорю. Пусть шакалье их рвет, туда и дорога. Я про кнехтов. Они люди подневольные, простые солдаты.

— Все одно — сволочь фашистская.

— Эк тебя, — крякнул назгул и вновь вернулся к своему тяжкому труду.

Уже под вечер, привалив последнюю могилу камнем, он буквально повалился на плащ.

— Мне полчасика надо полежать, — сказал он, едва ворочая языком от усталости. — А ты… Молитву, что ли, какую прочти. Я их не знаю, нам, нечистям, не положено.