Александр Прозоров - Андрей Беспамятный: Кастинг Ивана Грозного

• Название: Андрей Беспамятный: Кастинг Ивана Грозного
• Автор: Александр Прозоров
• Жанр: Альтернативная история
• Год: 2004
• ISBN: 5-8378-0124-3

Группа российских пограничников, погибших в бою на горном перевале, воскресает несколько веков спустя. Люди из будущего поручают им странную миссию — отправиться в далекое прошлое, в середину шестнадцатого столетия, и добыть захваченный татарами кастинг — артефакт таинственного предназначения. Задача кажется несложной для видавших виды профессионалов, к тому же вооруженных до зубов.

Но в первой же схватке сержант Андрей Матях понимает, что привычные АКМы и гранаты — не самое надежное средство против сабель и луков и что тактика двадцатого века неприемлема в битвах эпохи Ивана Грозного…

---

— Харитонов! — войдя в палатку, окликнул солдата Матях. — Дуй в столовую, скажи прапору, чтобы обед на пятерых сделал, и «корочки» — с собой. Потом найди Смирнова и Новикова. Через час выступаем, пусть готовятся.

— Они дрова для столовой колют.

— Я тебя не спрашиваю, что они делают! — повысил голос Андрей. — Я говорю, чтобы бросали все и собирались на выход. Давай, бегом!

Щуплый и черноволосый Коля Харитонов был земляком Матяха. Они в Питере, оказывается, жили на одной улице. Именно поэтому распоряжения сержанта солдат всегда выполнял с некоторой ленцой, как бы проявляя снисхождение. Хотя те же Витя Новиков и Коля Смирнов, призванные из Мордовии, за подобные пререкания немедленно получали в лоб.

— Ты еще здесь?

— Иду, иду, — буркнул земляк, застегивая ремень, и вышел за полог палатки.

Матях уселся на койку, расшнуровал ботинки, снял носки и вместо них намотал толстые байковые портянки. Когда-то, будучи только пришедшим на службу салабоном, он считал, что в нынешнем, двадцать первом, веке носить портянки вместо носков — верх идиотизма, и упросил мать прислать ему носки. Однако, пару раз промочив ноги, быстро усвоил, что не все новомодные изобретения делают жизнь человека лучше. Когда ты ступаешь в лужу с носками на ногах, будешь потом весь день с мокрыми пятками ходить. А портянку снял, перевернул, другой стороной намотал — и опять сухо. Поэтому теперь, к концу службы, отправляясь в наряд, Андрей всегда менял выпендрежные носки на старые добрые портянки.

Вторым важным моментом был «ствол». В зависимости от места, в котором предстояло нести службу, сержанту постоянно требовалось менять его цвет. Вот и сейчас, распотрошив аптечку первой помощи, Матях принялся старательно обматывать автомат бинтом.

— Товарищ сержант, рядовые по вашему приказанию прибыли! — забрались в палатку вызванные Харитоновым бойцы. Оба голубоглазые, примерно на голову ниже командира, но крепкие, жилистые, на турнике «солнышко» без труда крутят. У обоих нос картошкой, широкие скулы, толстые короткие пальцы. Просто близнецы, да и только.

— Готовьтесь к выходу, — кратко сообщил Андрей. — Белые маскхалаты возьмите, оденьтесь теплее, чтобы не обморозиться. Может быть, до завтра сидеть придется.

— Прапор говорит, хоть сейчас жрать можно, — появился Харитонов, неся в руках стопку сложенных попарно бутербродов из больших ломтей хлеба и засунутых между ними кусочков мяса. Или, как их называли на заставе — «корки». — А это паек.

— В вещмешок засунь, — распорядился, поднимаясь, сержант. — Будешь сегодня нашим кормильцем. Воды прихватить не забудь. А то придется, как на прошлой неделе, снег жрать. Все, пошли в столовую. На сытый желудок и собираться проще.

Подкрепившись рассыпчатым пловом с бараниной и вдоволь напившись кисловатого компота, пограничники вернулись в палатку и обнаружили там незнакомого лейтенанта, уже в стандартной полевой жилетке, из карманов которой выглядывало шесть гранат и десять магазинов к «Калашникову». Автомат лежал у него на коленях — приклад, ствол, цевье плотно перебинтованы, словно после тяжелого ранения.

— Ты, значит, сержант Матях? Лейтенант Любченко. Я пойду с вами.

Офицер выпрямился во весь рост, и Андрей впервые за всю службу обнаружил человека, ничуть не уступающего ему по габаритам. Матях будто увидел себя в зеркале: широкие плечи, карие глаза, слегка повернутый боком передний зуб на верхней челюсти. Разница заключалась лишь в глубоком шраме, который тянулся от левого глаза до самого уха, и гладко выбритой голове, поблескивающей первозданным глянцем.

— За старшего остаешься ты, — протянул лейтенант ладонь для рукопожатия. — Меня можно считать наблюдателем, как на учениях. Или одним из автоматчиков. Вы готовы?

— Взять оружие! — сухо приказал сержант и подобрал с постели свою жилетку с запасными магазинами, тремя гранатами и закрепленным у плеча штык-ножом. — Выступаем.

От заставы до Бараева уступа ходу было два с небольшим часа. Сперва по пологой долинке до лесистого Дай-Килойского ущелья, по нему примерно полтора километра вверх, потом по дну узкой скальной пропасти еще полчаса. Здесь стены ущелья расходились в стороны почти на два километра, образуя зеленую, местами заболоченную долину — где, впрочем, ничего, кроме травы и ивняка, не росло. Если отсюда повернуть налево, перебраться через пологий перевал, то можно выбраться в Дай-Килойское ущелье, в котором хоть дивизию прячь — не найдут. А прокравшись по заснеженным склонам, что начинались справа, знающий местные тропы человек без труда уходил в Грузию. Место спокойное, безлюдное — потому «чехи» и пытались время от времени прощупать границу именно здесь.

Угольная щель, шириной всего чуть больше метра, со множеством выступающих гранитных ребер, вполне заменяла тренированному человеку лестницу. Поднявшись по ней почти до самой вершины, Матях вывел свой небольшой отряд на скальный карниз. Здесь можно было бы легко идти вдвоем, бок о бок — если бы не начинающийся слева отвес, обещающий неосторожному путнику очень долгий полет к поблескивающему внизу Синему болоту. Впрочем, иногда карниз сужался до ширины в локоть, и красться по нему приходилось, прижимаясь спиной к стене. Здесь стало уже настолько холодно, что в воздухе витали, не тая, сдутые ветром с вершины снежинки.

И если люди не ощущали стужи, то только потому, что за время долгого перехода они распарились, как в хорошей бане. Карниз выходил на широкую, усыпанную крупными валунами площадку, с которой открывался вид на любимый «чехами» снежник — присыпанный никогда не стаивающим снегом широкий перевал. Сквозь наст тут и там выпирали высокими округлыми пеньками темные скалы, между которыми, как в лесу, легко спрятаться от чужих глаз или спастись от пуль.

— Привал, — разрешил Матях, и бойцы немедленно попадали на землю, раскинув руки.

Сержант, убрав крышки с линз бинокля, внимательно осмотрел искрящуюся под солнечными лучами белизну. Вроде никаких следов нет. Значит, банда еще не проходила. Вовремя успели.

— Так, мужики, — скомандовал, не опуская бинокля, Андрей. — Одеваемся потеплее, сверху маскхалаты. Отдохнем в секрете, тут уже недалеко.

Натянув ватные штаны и теплую куртку, а поверх — комбинезон из жесткой белой парусины, Матях двинулся с площадки налево и, прыгая со скалы на скалу, стал забираться выше, постепенно огибая Синее болото. Вскоре под ногами заскрипел снег, но сержанта это ничуть не обеспокоило — снизу эти следы все равно не видно.

Выбравшись на ледник, пограничники прошли по нему около полусотни метров и оказались в глубоком, в рост, окопе, выдолбленном прямо во льду.

— Вот теперь точно все, — перевел дух сержант. — Отдыхаем.

Это укрытие он построил сам, еще в прошлом году. Отсюда, с расстояния в три сотни метров, идущая по Бараеву уступу тропа была как на ладони, так же хорошо просматривалась и долинка. Держать здесь оборону, если придется, можно хоть месяц — без вертолетной огневой поддержки ледник взять просто невозможно. Но самое главное — про схрон не знал никто из местных. А значит, можно не бояться, что кто-то наведет сюда чеченцев или оставит для пограничников мину-ловушку.

— Только тихо сидите, — предупредил подчиненных Матях. — Кто начнет болтать или закурит, сразу получит прикладом по голове, никакая шапка не поможет. Кстати, уши можно опустить, чтобы не отморозить себе ничего. Кто хочет, спите, пока ничего не происходит. Но наверх не высовывайтесь.

Бойцы зашевелились, развязывая узелки на шапках, а потом натягивая поверх капюшоны маскхалатов. Сержант же оперся грудью на бруствер из утрамбованного снега и приготовился к долгому ожиданию.

Вскоре послышалось сладкое сопение — Смирнов и Новиков, привалившись плечами друг к другу, безмятежно дрыхли, выпуская изо рта облачка белого пара. Лейтенант тоже откинулся на стенку схрона и закрыл глаза, сунув ладони под мышки. Харитонов, сложив по-турецки ноги, читал истрепанный детектив, забытый на заставе одним из вертолетчиков месяца два назад и теперь переходивший из рук в руки. Время будто остановилось, и если бы не солнце, постепенно уползающее на запад, можно было бы подумать, что пограничники потерялись где-то в снежной вечности.

— Черт, скоро смеркаться начнет, — тихо пробормотал Матях, чтобы разогнать наваждение. — Этак мы и не увидим ничего.

— Что вы говорите, товарищ сержант? — вскинулся Харитонов.

— Ничего, — буркнул Андрей. — Темнеет. Как бы незамеченными не проскочили.

— В темноте по горам не походишь, — неожиданно подал голос лейтенант. — Сейчас появятся. Как раз перед закатом. — Он открыл глаза и повел плечами. — Самое время.

Офицер поднял автомат, снял его с предохранителя и передернул затвор.

— О, черт! И правда, идут, — заметил шевеление на площадке перед скальным уступом Матях. — Ну-ка, ребята, помашите ручками, разгоните кровь. Кажется, сейчас начнется. Харитонов, разбуди мордвин, а то храпят на всю долину.