Марина Дяченко - Подземный ветер

• Название: Подземный ветер
• Автор: Марина Дяченко
• Жанр: Фэнтези

---

– Чего ты от меня хочешь?!

Саня застыл посреди комнаты, как посреди сцены. Только что была выставлена за дверь последняя девочка, взыскующая автографа.

– Я работаю до кровавого пота… Я думал, ты хоть немножко поздравишь меня! С таким успехом! Господи, у меня было потрясающее настроение… Я думал, ты разделишь мое счастье! А ты пришла, чтобы его затоптать?!

Улия молчала.

– …Ты хочешь, чтобы я жил по твоей указке, так? Чтобы я с утра до ночи слонялся по улицам, радуясь светофорам, как дурачок? Чтобы я таскал на разрушенный мост использованные стаканчики? Да, я хочу карьеры! Я хочу, чтобы у меня были слушатели не только в подворотне! Я заслужил, между прочим. Я заработал это своим горбом… А ты мне помогла? Одна твоя кислая мина…

Улия молчала. Саня осекся; раздраженно прошелся по комнате. Обеими руками взялся за волосы, пытаясь вытряхнуть из них застрявшие блестки:

– Ты просто ревнуешь. Ты прочитала эту идиотскую статейку в «Ухтышке».

Улия не поняла, о чем он. Она не читала газеты, написанные людвой для людвы.

– Ты… чем ревновать, следила бы лучше за собой! Ты же опустилась, ходишь в лохмотьях, не красишься, похудела, как чучело…

Улия опять не поняла. Саня встретился с ней глазами – и раздражение его вдруг погасло, как окурок под каблуком.

Он в пять шагов пересек большую комнату. Взял ее за плечи:

– Юлька… Ну ты же знаешь, как я тебя люблю. За что ты меня мучишь? Это правила игры, ты пойми… Сейчас – так, потом будет по-другому, для души… Но сейчас… не мешай мне. Ладно?

* * *

Улия сидела на крыше двадцатиэтажного дома. Напротив был большой завод, корпуса его ловили закат большими пыльными окнами, и кое-где за стеклом угадывался силуэт растения в кадке.

Закат погас. Заводские окна засветились, но не желтовато-жилым, а холодным белым светом.

Вокруг Улии дрожали на ветру антенны. Прозрачный, призрачный, пустынный лес.

– Здравствуй, – сказали за ее спиной.

Она хотела вскочить, но Город положил ей на плечи тяжелые ладони и усадил обратно, на залитый смолой «козырек».

– Не послушала меня, девочка?

Улия заворожено смотрела в его глаза – в круговерть миллиардов далеких огней.

– Ты не хочешь вернуться ко мне? Не желаешь освободиться? Или, может быть, не можешь?

– Могу, – сказала Улия.

– Значит, не хочешь?

– Я всегда буду с тобой, – прошептала Улия.

– Ты покидаешь меня. Ты стала тенью. Фонари не узнают тебя. Ты выглядишь больной и жалкой. Скажи только слово – и я отберу тебя у людвы. Отберу силой.

– Нет! – испугалась Улия.

Город сел рядом и обнял ее за плечи:

– Возвращайся. Твое ожерелье – цепь огней – готово и ждет тебя… Твои друзья соскучились по тебе. А я – я слишком ценю каждое свое порождение, чтобы бросать его на произвол судьбы.

* * *

– …Юлька! Ты не поверишь! Ты просто не поверишь – кто взял меня в свой концерт! Боже мой, это такой успех, такая удача… Я и мечтать не мог! Ты что же, не рада?!

– Я рада, – сказала Улия.

Не снимая ботинок, Саня рухнул на новую кровать. Кровать была квадратная, как небольшой дворик, Парень лежал, раскинув руки, будто желая обнять все на свете и среди прочего – Улию.

– Послушай… Я и мечтать не смел. Это целый мир… Такой яркий, такой настоящий… И множество друзей. У меня никогда не было столько друзей, как сейчас. У меня никогда не было такой интересной жизни. Петрович меня опекает, как родной отец. Ну да, у него плохой вкус, я знаю… Но зато у него хороший нюх. Он знает, что надо петь и для кого.

– Для людвы, – сказала Улия.

Саня кивнул:

– Для людвы… Хорошее словечко. И не надо так печально – людве нравится! Людва счастлива! Ну что тебе еще?!

* * *

Лучи прожекторов метались, подчиняя людву ритмом; это отдаленно напоминало игру светофоров на большой развязке, но если законы движения Улия понимала, то законы Концерта – нет.

Саня метался по сцене, будто желая вырваться из сетки цветных лучей. Улия слушала, пытаясь нырнуть в его песню, вспомнить веселые потоки фар и ночной полет над Городом – но вместо красных и белых огней, сливающихся в колокольную дорогу, перед ее глазами возникал поток людвы, безликий и безголовый, медленно текущий мимо торговых палаток с одеждой и консервами, носками, полотенцами, автоматическими швабрами, простынями…

Улия не знала, что видела и о чем думала слушавшая Саню людва. Крики и хлопки, свист и топот выдавали ее возбуждение; Улии казалось, что над качающимися в такт головами взлетают красные и золотые тряпочки эмоций.

Проследовали, цепляясь одна за другую, несколько одинаково ритмичных, громких, обыкновенных песен. Улия была как неподвижный остров среди моря довольной людвы; разглядывая своды огромного потолка, она пропустила момент, когда на сцене появилась женщина.

Людва закричала так, что Улия на секунду зажмурилась. Женщина была красива и сильна – Улия сразу почуяла эту силу, она была сродни силе тока в толстых, оплетенных изоляцией проводах. Женщина остановилась посреди сцены и протянула руки в зал – людва выстрелила в воздух золотыми тряпочками восторга, и они невидимо опустились на белые ладони той, что желала их.

Саня ждал, склонив голову. Женщина медленно протянула пухлую руку к нему, выражая приязнь – и одновременно будто указывая на него собравшейся здесь людве; красные и золотые тряпочки взлетели опять, и тогда женщина запела.

У нее был голос низкий и властный, как гудение ветра в трубах. Людва замолкла; женщина пела, в песне ее Улии виделся прямоугольный провал подземного перехода, ворота туда, где подземный ветер.

Женщина спела куплет и обернулась к Парню, и вот – он начал подпевать. Голоса их сплелись, как потоки движения в сложной развязке. Наверное, это было красиво; людва кричала и аплодировала, Улия сидела неподвижно.

Саня пел. Щеки его порозовели под слоем грима. Теперь он пел хорошо, даже лучше, чем тогда в сквере, где Улии впервые удалось выделить его из прочей людвы. Песня была – другая, песня принадлежала женщине с белыми руками и властным голосом.

Улия подняла лицо.

На потолочной балке сидело угловатое темное существо – нутро крытого стадиона.

* * *

Спустя десять дней они ехали в большой белой машине – женщина впереди, Саня за ее спиной, Улия рядом с Саней. Тот, что сидел за рулем, состоял, кажется, из одного затылка.

Они катились по быстрой здоровой улице – в центр, к шумной людве с блокнотами и камерами, к любопытной болтливой людве, которой так нравится вертеться вокруг женщины с властным голосом – и вокруг всех, кто оказывается рядом.

Саня не хотел, чтобы Улия была в машине. Он уговаривал ее остаться дома; в последний момент женщина, милостиво кивнув, разрешила Улии сесть на заднее сиденье – как мостовая разрешает осеннему листу скользнуть в выбоину и прилипнуть к мокрому камню.

И она скользнула.

Женщина говорила что-то, глядя на дорогу, а Саня отвечал, подавшись вперед, склонившись к самому уху женщины, к самому ее розовому уху, сдобренному сполохом массивной сережки; Улия впервые рассматривала людву – человека – так подробно. Даже о Сане она не знала, какого цвета у него уши.

Эта женщина, властная и притягательная на сцене, вблизи казалась выцветшей и неновой, как позапрошлая афиша. Она говорила слишком громко и смеялась слишком резко. Слова ее были нечисты и потерты, будто ступеньки, по которым денно и нощно ступают тысячи подошв; машина полнилась этой женщиной, как рынок – толпой, и Саня жадно хватал каждый ее взгляд, а впереди их обоих ждала охочая до звонких фраз людва, новый шаг, удаляющий Парня от Улии, претворяющий в реальность невеселое пророчество Города…

Тогда она закрыла глаза и сделала то, что прежде полагала запретным.

Идите, молча говорила она. Все сюда. Встаньте здесь и застыньте на многие часы, замрите, превратив движение в неподвижность, здесь будет вам место, здесь будет вам отдых…

Она перекраивала перекрестки. Она собирала, созывала и стягивала – и вот гигантская пробка из автомобилей всех мастей и моделей встала костью в горле многополосного проспекта, затопила, забила дыхание, и проспект захлебнулся.

– Ч-черт, – сказал затылок водителя. – С ч-чего бы это, а?

Вы не доедете, молча сказала Улия и с торжеством посмотрела на женщину.

А Саня посмотрел на нее. С недоверием и страхом.

– Вы не доедете, – сказала Улия вслух. – Видите – пробка.

Женщина ничего не сказала. Возможно, она и в самом деле не видела Улию.

– Обычно з-здесь не бывает пробок, – сказал, оправдываясь, водитель.

Саня посмотрел на часы. А потом – на женщину, будто ожидая, что по слову ее машина взлетит в воздух, и пробка рассосется.