Сергей Шхиян - Заговор

• Название: Заговор
• Автор: Сергей Шхиян
• Издательство: АСТ; Северо-Запад Пресс
• Жанр: Альтернативная история
• Год: 2006
• ISBN: 5-17-034812-6

Он хотел всего лишь съездить на пикник. Но врата времени отворились и забросили его в далекое прошлое. И теперь он не простой российский парень. Он — БРИГАДИР ДЕРЖАВЫ. В его руках — штурвал истории. В его памяти — будущее России…

* * *

Смутные времена стоят на Руси. В Москве заседает новый царь, правда будущая его судьба пока что никому не известна. Признает ли его матушка-царица? Пойдет ли за ним народ? Этого не знает еще никто. Но нашему современнику известно, что ждет страну дальше. Вот только знание будущего не всегда помогает в делах насущных…

---

Мы наконец добрались до ворот. Алексей оставил лошадку, подошел и постучал в них кнутовищем. На его призыв никто не откликнулся. Он постучал снова.

— Вот, анафемы эти стражники, спят еще, поди! — виновато сказал он. — Ждать придется, покуда не пробудятся.

— И когда они обычно пробуждаются? — поинтересовался я.

— Когда как, когда я ночью уезжал, они еще не ложились, в зернь играли, так что, может, и не скоро. Ничего, нам не к спеху, подождем, глядишь, к обеду проспятся.

— Атак, не через ворота, внутрь попасть можно?

— Почему ж нельзя, только там телега никак не пройдет, там все бревнами завалено.

— Давай оставим ее здесь, потом когда ворота откроют, заберешь.

— А Сивка?

— Сивку распряги, пусть здесь пасется.

— Распрячь оно, конечно, можно, только боязно, как бы лихие люди не попользовались. Хоть кобыла, его матка, дрянь лошадь, нравная, а он сам Сивка-то, конь хоть куда. За таким конем глаз да глаз нужен, а то конокрады уведут! Да и телега-то справная, одним словом хорошая телега. Такая телега…

— Знаю, до Казани доедет, — перебил я. — Покажи нам проход, а сам оставайся своего Сивку стеречь.

Мне показалось, что Алексей оставаться за воротами не захотел и заинтересовался Казанью, но я тему погасил:

— Веди скорее, а то барин осерчает!

Алексей тяжело вздохнул, подозрительно оглядел пустынные просторы родной земли и махнул рукой:

— А, семь бед, один ответ, пошли, коли так.

В пролом крепостной стены телега действительно не прошла бы. Не потому, что он был узок, наоборот, слишком широк, но весь завален рухнувшим строительным материалом. Мы пробрались по бревнам внутрь цитадели. От комментариев я воздержался, с интересом ждал, чем еще порадует архитектурный и хозяйственный гений постельничего. Посмотрел вокруг и решил, что отложу эстетические оценки до другого раза. Задний двор был замусорен, неухожен и убог. Под ногами хлюпала зловонная жижа. Возле скотных помещений высились горы навоза, так что нас сразу же облепили слепни и мухи.

Отмахиваясь от агрессивных насекомых, мы пошли вглубь двора.

— Послушай, Алексей, где, ты говорил, у вас темная, в которой вчерашнюю девку держат? — спросил я, зажимая нос от резких запахов жизнедеятельности людей и животных.

— Так вон, мы мимо прошли, — указал он на один из бревенчатых сараев.

— Посмотреть на нее можно, а то будем за нее перед Василием Григорьевичем хлопотать, а девка окажется не та.

— Так почему не посмотреть, пошли, посмотрим. Там караульным мой кум Степан.

Мы вернулись к «темной», но никакого Степана здесь не оказалось, а сама тюрьма была заперта, вернее, подперта деревянным колом. Я его убрал и распахнул дверь.

— Есть тут кто-нибудь? — крикнул в темное помещение.

— Есть, — откликнулся мужской голос, и на свет Божий показался прилично одетый мужчина, правда одежда у него была не в порядке, а лицо помятое и усталое. Он удивленно осмотрел нашу странную компанию.

Алексей низко поклонился арестанту. Мы с Сидором ожидали другого явления и не сразу на него отреагировали.

— Здесь должна была быть женщина, — наконец сказал я.

— Есть и женщина, но она еще спит, — объяснил он.

Разговор у нас получался светский, будто мы зашли сюда в гости.

— Ее не Прасковьей зовут? — не выдержал неизвестности Сидор.

— Не знаю, она не называлась, — ответил арестант и крикнул вглубь сарая, — боярышня, тебя тут спрашивают!

Неожиданно в разговор вмешался наш провожатый, он вновь низко поклонился арестанту:

— Доброго тебе утречка, Василий Григорьич!

— Здравствуй, Алексей, — ответил тот, отстраняясь от двери, из которой, едва его не сбив с ног, выскочила взлохмаченная Прасковья. Она уставилась на нас во все глаза, засмеялась и бросилась мне на шею.

Я только успел про себя отметить, что арестант, скорее всего, и есть управляющий, как был захлестнут эмоциями.

То, что здесь началось, думаю, не требует особых комментариев. Мы обнимались, целовались и радовались встрече. Наконец, девушка немного успокоилась, и я смог переключиться на Василия Григорьевича. Он все это время стоял, прислоняясь плечом к стене узилища, с ироничной улыбкой рассматривая нашу компанию. Я его спросил:

— Ты, если я не ошибаюсь, здешний управляющий?

— Бывший, — ответил он, — сегодняшней ночью стал простым арестантом. — Если вы хотите увезти отсюда девушку, тогда поторапливайтесь, когда вернется хозяин, вам придется составить мне компанию.

— Нам спешить некуда, он теперь сюда нескоро явится, разве что после второго пришествия, — сказал я. — А вот с тобой бы я очень хотел поговорить, у меня есть много вопросов.

— Что значит… Ты хочешь сказать, что постельничий? Я же его вчера вечером видел живым и здоровым, — теряя весь свой иронический настрой, забормотал он.

— Все мы под Богом ходим и не знаем своего последнего часа, — нравоучительно объяснил я. — Сейчас человек жив, через минуту, глядишь, умер. Неисповедимы пути…

Однако он не дослушал сентенцию, перебил на полуслове:

— Значит, умер Нечаев!

Он был так искренно удивлен, можно даже сказать, ошарашен новостью, что начал нервно перебирать застежки на кафтане, потом пробормотал:

— Этот всем новостям новость. Как же это он так сподобился?

— Добрые люди помогли, чтобы случаем не сжег Москву.

В этот момент в наш разговор вмешался Алексей:

— Как же это ты, тезка, сейчас говоришь, что барин помер, а давеча сказывал, что он меня домой отправил? Что он, с того света тебе приказ передал?

— Сначала передал, а потом и умер, — ответил я, — помнишь, сначала крики были, а потом все люди на зады побежали, вот тогда и твой барин преставился.

— Что же ты сразу не сказал, как же так, барин помер, а я даже не перекрестился?! — испуганно воскликнул он.

— Ничего, он тебя с того света простит, — успокоил я верного холопа, потом обратился к управляющему:

— Есть здесь спокойное место поговорить? И прикажи баню, что ли, натопить, нужно дать Прасковье помыться, до чего изверги довели девушку!

— Коли так все хорошо сложилось, то почему бы и не поговорить, — ответил Василий Григорьевич. — И Прасковью вашу отмоем, будет еще чище, чем прежде. Пойдемте в господскую избу, я проверю, что тут за ночь без меня произошло, и о бане распоряжусь.

Мы с ним пошли впереди, следом Прасковья с Сидором. Парень заботливо поддерживал измученную девушку. Я незаметно рассматривал нового персонажа нашей драмы. На первый взгляд управляющий мне понравился, но я не спешил делать выводы, предполагая, что вся местная братия была замазана и в секс-индустрии, и в государственном заговоре. Мы прошли загаженным двором и вышли к парадным покоям, где была образцовая чистота.

— Хорошо вы здесь управляете, — не удержался я от комментария, — лицо мыто, остальное в дерьме.

— Это точно, потому меня постельничий Нечаев и подрядил порядок навести. Да только не успел я за толком дело взяться, как прогневил хозяина и попал под замок.

— Так ты недавно здесь? — задал я принципиальный для меня вопрос.

— Третью неделю.

— А раньше чем занимался?

— Своей вотчиной владел, да только сожгли ее вольные казаки, крестьяне разбежались, вот и пришлось в Москву перебираться.

— Как ты к стольнику попал?

— Дядька посодействовал, пообещал тут манну небесную, а сам видишь, что получил, едва живота не лишился!

За разговором мы вошли в господскую избу. Как и в большинстве подобных ей, внутри ничего интересного не оказалось. Время было раннее, дворовые еще спали, так что нам пока никто не мешал. Прасковья села рядом со мной и устало сложила руки на коленях. Выглядела она совсем измученной.

— У вас баню вчера топили? — спросил я управляющего.

Тот пожал плечами:

— Не знаю, мне было не до того. Хотя обычно топят, Нечаев любит смывать грехи.

— Хочу в баню! — оживилась девушка.

В горницу, где мы сидели, вошла какая-то заспанная старуха в одной ночной рубашке и уставилась на управляющего и на нас, как на привидения. Тот ее окликнул:

— Бабка Варвара, отведи гостью в баню.

Старуха перекрестилась и, скорбно поджав губы, пошла к выходу. Прасковья заспешила следом, за ней Сидор. Мы с управляющим остались с глазу на глаз. Возникла неловкая пауза, оба не знали, сколь откровенно можно говорить друг с другом.

— Убили, значит, постельничего, — задумчиво сказал он, — не знаешь, кто?

— Знаю, я убил.

— Ты? — только и нашелся переспросить он.

— Другого выхода не было, они с дьяком Ерастовым хотели поджечь Москву.

— А ты сам-то кто таков будешь? — помолчав, спросил он.

Я назвался. Почему-то мое имя произвело на управляющего сильное впечатление. Однако кажется, не негативное. Василий Григорьевич теперь смотрел на меня, скорее как на какое-то чудо морское.