Светлана Марзинова - Бриллиантовая пыль

• Название: Бриллиантовая пыль
• Автор: Светлана Марзинова
• Жанр: Детектив
• Год: 2007
• ISBN: 5-17-042444-2

Руководство крупной алмазодобывающей компании не любит, когда ему перечат. И совершенно не терпит, когда с компанией пытаются конкурировать. У этого монстра в подручных все: правительство, местные власти, спецслужбы.

Но против «государства в государстве» решается выступить Зоя Журавлева, студентка юридического факультета. Она хочет знать правду об убийстве своей тетки — известного московского нотариуса — и развеять подозрения, которые возникли у следствия на ее счет.

Не раз Зоя и ее друг журналист оказываются на волосок от гибели…

---

Зоя отыскала в своей сумке ключи и поднялась на четвертый этаж. Вошла, швырнула сумку на тумбочку в прихожей и скинула ботинки с усталых ног. Здесь, в роскошной четырехкомнатной квартире своей тети, Зоя не была давно. Сейчас она не спеша обошла ее всю — у Нины Львовны, как всегда, был идеальный порядок, каждая складочка на покрывале разглажена, каждая пылинка с мебели стерта, каждая чашка вымыта и стоит на своем месте. Девушка заварила себе крепкого чаю, посидела на кухне. Вся во власти тревожных и грустных мыслей, пошла в кабинет тетки, достала из книжного шкафа альбом со старыми семейными фотографиями, тот самый, что разглядывали они вместе с тетей Ниной в один из первых дней ее приезда. Устроившись поудобнее в кресле, принялась перелистывать плотные страницы. Несентиментальная в обычных условиях Зоя, поддавшись драматизму сегодняшнего дня, ударилась в воспоминания.

Вот старый черно-белый снимок двух дедов — братьев Журавлевых, Левы и Леши. Здесь они совсем еще молодые — одесситы, космато-бородатые геологи — стоят в обнимку на фоне палаточного городка. В якутскую тайгу, как рассказывал дед Леша, они пришли в 1954 году, в составе геологоразведочной партии. Именно их экспедиция открыла здесь первую кимберлитовую трубку — месторождение алмазов. А когда на этой промерзлой земле, в этом гиблом месте было решено основать город, братья приняли участие в комсомольской стройке. «Энтузиазм, патриотизм, романтика», — хмыкнула Зоя. Этой фотографией тетя Нина очень дорожила: она была чуть ли не единственной, где запечатлен теткин отец — Лев, позже пропавший без вести в непроходимой вилюйской тайге.

Это — опять дед Леша, чьей любимицей всегда была и остается Зойка. Тут он уже постарше лет на десять, но веселый, хитроватый прищур глаз все такой же, как и на том фото у палаток. На коленях у него сидит девочка — маленькая тетя Нина. А рядом стоит мальчик в школьном костюмчике — его сын Семен, Зойкин отец. Семен и Нина — двоюродные брат и сестра, но росли вместе в деда Лешиной семье, потому что Нина после пропажи своего отца осталась полной сиротой. Темная история была связана и с ее матерью — она сбежала с каким-то командированным. В доме об этом предпочитали помалкивать, но Зойка знала. Семейные неприятности в Мирном не спрячешь, они известны всем и каждому — городок-то маленький. И всегда найдется какая-нибудь доброжелательница, которая, вздыхая и охая, как бы невзначай просветит тебя насчет всех жизненных перипетий твоей родни. Зойка ненавидела это качество, присущее малым городкам, эти сплетни, слухи, домыслы, рождающиеся порой даже и на пустом месте. От этого она тоже стремилась уехать, сбежать, скрыться, когда принимала решение покинуть Мирный. То ли дело здесь, в Москве: никому нет до тебя никакого дела — кто ты, что ты, с кем ты.

Дальше шли школьные фотографии тетки, которые Зоя быстро пролистала — неинтересно. Остановилась на снимке, запечатлевшем, как отец и тетя Нина забирают ее, маленькую Зойку, из роддома. Отец держит на руках перепеленутый белый сверток, а тетя Нина заглядывает под кружевной уголок. И лица у них обоих нерадостные. Потому что в родах умерла Зойкина мать, а за две недели до этого погибла бабушка, жена деда Леши.

А вот и она, Зойка, уже подросшая. Тощая, коротко обстриженная девчушка держится за руку тети Нины. И обе они улыбаются. Зоя хорошо помнила тетку в своем детстве. Жили они одной семьей в дедовой тесной квартирке, и Зойку, до того как отец женился во второй раз, воспитывала тетя Нина, будучи сама еще девчонкой. Дед все сокрушался по этому поводу — Нинке, мол, пора невеститься, а она как будто замужняя, с дитем занимается. Тетя Нина тогда действительно и готовила на всех, и обстирывала, и Зойку водила в детсад, и рассказывала ей сказки на ночь. Впрочем, иначе, наверное, было и нельзя. «Деда Леша», как звала его Зойка, хотя и было ему к тому времени уже лет пятьдесят, постоянно пропадал в геологических экспедициях. Отец вкалывал по сменам в кимберлитовом карьере, добывая для государства алмазную руду из трубки «Интер». Так что Зойкой, кроме тети Нины, заниматься-то было и некому. Она повсюду таскала маленькую племяшку с собой — то в кино, то в тайгу за ягодами, то на девичьи посиделки к подружкам. Даже на работу в свой «зековский» медпункт иной раз брала.

Когда Зое исполнилось шесть, отец женился на Имъял, красивой оленеглазой якутке. Им сразу дали отдельную квартиру — Зоя рассматривала фото с новоселья. Она была очень странная, эта Имъял. Молчаливая и ленивая. Сидела целыми днями на кровати, раскачивалась взад-вперед и пела свои чудн?е песни. Часто уходила в тайгу, далеко, за десятки километров. Возвращалась через несколько дней какая-то вся шальная, пропахшая дымом. Зойка в такие дни до последнего дожидалась в детсаду «маму Иму», а потом шла домой самостоятельно.

Тетя Нина очень скоро после свадьбы отца уехала в Москву. Откуда ни возьмись появился в ее жизни дядя Андрей, который увез ее с собой. Все соседи и знакомые просто с ума посходили, гадая: откуда он взялся? Когда и как она его подцепила? И что «в этой страшненькой врачихе Нинке» нашел такой видный, такой умный, такой интересный парень? Инженер к тому же. Злые языки даже шептались, что она от него забеременела. Но это было скорее всего неправдой — детей-то у тетки не имелось и по сей день. А судачили в городе о тете Нине долго — Зоя помнит, слишком уж необычно выглядела эта пара. У нее и самой замирало ее детское сердце от восторга: дядя Андрей! Как будто в их таежном захолустье сошел с обложки журнала какой-то киношный герой. А дед-то, дед как гордился, когда они наездами потом в Мирном бывали! «И они мне будут говорить, что наша Нинка не выбьется в люди! — радостно восклицал он. — Да за таким мужиком, как Андрюха, она как сыр в масле! Чтоб я так жил! Ну не красавица, да. Таки умница!»

«Действительно, никогда она не была красивой, — думала Зоя, разглядывая снимок, где совсем еще молодые Нина с Андреем позировали в обнимку на морском берегу. Эта же фотография, только увеличенная, стояла в рамке на полке над письменным столом Нины Львовны. — Даже в молодости лицом какого-то гусенка напоминала. И ростом мала. Только вот фигурка всегда у нее была идеальной. Грудь — что надо. Тонкие, ровные ножки. Ладно скроенные бедра. И вся она — как будто изящная, точеная статуэтка. Даже сейчас, спустя годы, она осталась такой же стройной. А с дядей Андреем ей, безусловно, повезло. Вот случилась в ее жизни такая сказка».

Оценивающим взглядом Зоя окинула портретное фото Андрея Легостаева, которого она все равно считала мужем тетки. Да и какая разница — расписались они или нет? Жили-то вместе. Темноволосый, с четко очерченным контуром лица, с волевым подбородком, может, чуть большеватым носом, который, впрочем, ничуть его не портил. Глаза красивые и взгляд — искренний, открытый. А его баскетбольный рост! Зоя вспомнила, как маленькая тетка рядом с ним смотрелась — игрушечка, девочка. «Конечно, за таким парнем любая не раздумывая уехала бы хоть на край света», — размышляла Зоя. Впрочем, тетка-то, как раз наоборот, с края света подалась в цивилизацию. Это сейчас Мирный более-менее преобразился. После того как компания «АЛМИРА», прибравшая к рукам алмазный бизнес, встала на ноги, развернулась и начала заниматься городом — строить стадионы, кинотеатры, современные дома. А тогда, в восемьдесят шестом году, когда уезжала тетка, Мирный был дыра дырой.

Зойка по тете Нине поначалу очень скучала. А потом забылась — началась интересная жизнь: школа, танцевальный кружок, ребята. Года через три ее отец развелся со странной оленеглазой якуткой и сошелся с Любашей, пышнотелой доброй поварихой. В альбоме лежал снимок, где вся семья — дед, Зойка, отец с Любашей и тетя Нина с дядей Андреем, приехавшие в гости, — жарила шашлыки. С Любашей в доме было хорошо — как-то тепло, уютно. Она проверяла у Зойки уроки, шила ей платья, много болтала. Соседи сплетничали, что она переспала со всем кварталом. Отец Любашу поколачивал иной раз, но прожил с ней долго — до тех пор, пока та не объявила внезапно, что выходит замуж за заведующего фабричной столовой.

«Да. Что-то не везет нашей семье на бабский род. Женщины у нас то помирают, то исчезают. Прямо рок какой-то, — думала Зойка, вспоминая судьбу каждой из известных ей женщин. — Вот теперь и тетя Нина…»

Какое-то время после ухода Любаши они жили с отцом вдвоем — и им вроде было неплохо. Зойка могла бегать по дискотекам и целоваться до одури с Колькой Нитягой, когда отец работал во вторую смену. Отец, конечно, пытался ее воспитывать, иной раз обзывал шалавой, даже ремнем грозил, но за Зойку всегда вступался дед. «Сема! Да неужели ты думаешь, что наша Зойка без царя в голове? Я тебя умоляю!» — насмешничал он. И неистребимый одесский говор деда, как обычно, разряжал ситуацию. «В подоле» вопреки всяческим пересудам она никого не принесла — Колька ей быстро надоел, а школу окончила только с двумя четверками. Кто-то — отец или дед — выслал тете Нине Зойкину фотку с ее выпускного бала.