Антон Антонов - Пепел наших костров

• Название: Пепел наших костров
• Автор: Антон Антонов
• Издательство: Альфа-книга
• Жанр: Научная Фантастика
• Год: 2001
• ISBN: 5-93556-118-2

Как и кто это сделал, ученые ни понять, ни объяснить не в силах… Но факт остается фактом – в ночь летнего солнцестояния Москва погружается в необычайно плотный туман, а утром просыпается средь страшной жары и… белого нетающего снега. Повсюду белеет поле, и никакого леса, никаких поселков, ничего. Осталось только то, что находится в радиусе двадцати семи километров от центра Москвы. Время идет, запасы иссякают, машины останавливаются, и московское человечество вновь пускается по кругу цивилизации, начиная с первого витка – рабовладельчества, а некоторые даже и с первобытно-общинного строя…

---

Но дальше расследование не пошло, и вместо свидетельских показаний у оперов были только слухи, которые к делу не подошьешь.

По слухам, Литвиненко задумал укрыть продукты со своих оптовых складов от инвентаризации и, естественно, обратился за помощью к Варягу. Но тот решил, что операция пройдет гораздо успешнее, если Литвиненко не будет путаться под ногами, и предложил бизнесмену отойти в сторонку. А если точнее, то Варяг уведомил коммерсанта, что крыша отныне денег не берет, потому что эти бумажки дешевеют слишком быстро – даже доллары, ибо американские деньги ничего не стоят, если за ними нет Америки. И если Литвиненко хочет, чтобы его бизнес и его здоровье и дальше оставались под охраной Варяга, то он должен отдать часть этого бизнеса крыше.

Времени на размышление Варяг бизнесмену не дал. Думать было некогда. Но Литвиненко начал рыпаться. У него хотели отобрать самый выгодный в новых условиях бизнес – продовольственный, а оставить ему только вещевую торговлю. Еще бы ему не возмущаться.

– Кто будет сейчас покупать стиральные машины и телевизоры?! Кому нужна одежда? Ты смеешься – куда я дену это дерьмо? У меня семья, у меня фирма, у меня долги! Ты что ли их за меня отдашь? – кричал он Варягу, но тот лишь ухмылялся в ответ.

– Это твои проблемы.

Воронин был хитер как лиса, хоть его и звали иногда Вороной. Он сразу сообразил, на чем и как можно сделать хорошие деньги. Раз пошли разговоры о грядущем дефиците и чуть ли не голоде, об ограничении цен и карточной системе – значит, наверняка возникнет черный рынок продуктов. И тот, кто сконцентрирует больше продовольствия в своих руках, будет диктовать цены на этом рынке.

Неясно, правда, что будет с деньгами. Наличные доллары, конечно, всегда будут в цене – даже без Америки – поскольку их количество ограничено и увеличиться не может. Есть и другие объекты вложения. Золото, камушки, недвижимость, да и те же вещи, которые, по мнению Литвиненко, никому теперь не нужны.

Были бы деньги, а как их сохранить и преумножить – это не вопрос.

И пока другие бизнесмены и бандиты еще только думали, как им воспользоваться новой ситуацией, Варяг уже начал действовать.

Литвиненко, загнанный в тупик, вроде бы согласился на требования Варяга, но попытался самостоятельно ночью вывезти продукты с одного склада куда-то в другое место. Варяг об этом узнал и не стал больше тратить слов. Наутро Литвиненко был застрелен, и его зам в тот же день открыл Варягу все склады, после чего спрятался так, что его не могли найти ни мафия, ни милиция. Подозревали даже, что его тоже грохнули, только тайно – но доказательств не было.

Впрочем, этот персонаж был уже не интересен ни мафии, ни милиции. Важнее было другое. Продукты все-таки утекли из владений покойного Литвиненко в неизвестном направлении, и с других оптовых баз они тоже стали уплывать. Бизнесмены очень хорошо понимали такого рода намеки, и разделить судьбу Дениса Александровича никто не хотел.

Это перевело в новую плоскость разговоры о чрезвычайном положении, которые велись в Кремле и Белом Доме с самого первого дня. Теперь речь шла не только о продовольственном и энергетическом кризисе, но и о борьбе с криминальным беспределом. Если дать бандитам волю, то скоро люди в городе начнут в буквальном смысле есть друг друга.

Но тут встрепенулись законодатели. В условиях чрезвычайного положения исполнительная власть имеет привычку обходиться без парламента – а депутаты очень не любят, когда их мнение не принимается в расчет. Но особенно печальны перспективы оппозиции. Чрезвычайное положение допускает цензуру, а это значит, что политики, несогласные с действиями властей, не только лишаются возможности влиять на события, но не могут даже открыто высказывать свое мнение.

Законодатели и так были удручены тем обстоятельством, что какие-то неизвестные силы отняли у них страну. А теперь у них собирались отнять последние остатки власти. И оппозиция воспротивилась этому с яростью раненого зверя.

Помешать главе государства издать указ о чрезвычайном положении оппозиция не могла, но она нашла конституционный предлог, чтобы объявить такой указ незаконным. Дело в том, что чрезвычайное положение нельзя ввести без согласия Совета Федерации, а почти никого из сенаторов в эту ночь не было в Москве.

А раз собрать Совет Федерации невозможно – значит, ввести чрезвычайное положение тоже нельзя. Ситуация, в которую попала Москва в ночь на 23 июня, Конституцией не предусмотрена. И оппозиционные политики – как правые, так и левые – в один голос заявили, что нарушения Конституции они не потерпят. Если же исполнительная власть все-таки рискнет ее нарушить, оппозиция выведет своих сторонников на улицы, и вся вина за последствия ляжет на Кремль.

А последствия могут оказаться какими угодно. Народ на улицах – это очень опасно, когда цены в магазинах растут, а количество продуктов уменьшается не по дням, а по часам.

13

Неудивительно, что указ о чрезвычайном положении, который все-таки вышел через несколько дней, оказался более либерален, чем многие ожидали. Он не вводил цензуру, не запрещал оппозицию, не разгонял парламент, и только в отношении митингов и демонстраций был более строг. Их он запрещал категорически под страхом уголовного наказания для организаторов и административного – для участников.

Указ оказался неожиданно длинным, с кучей пунктов и подпунктов, и регламентировал не только режим чрезвычайного положения, но и массу других вещей. И в каждой строчке его сквозило стремление к компромиссу – чтобы, с одной стороны, никого не обидеть, а с другой – не позволить ситуации свалиться в неуправляемый штопор.

Продукты продолжали исчезать с оптовых баз и растворяться по квартирам и подвалам – а это означало, что опасность голода вполне реальна. Продукты, конечно, всплывут на черном рынке, но далеко не все смогут их купить.

Поэтому в указе появились пункты о тотальной проверке автомобильного транспорта на дорогах, о задержании расхитителей продовольствия и других преступников на срок до 30 дней без санкции прокурора и о продаже основных продуктов питания по карточкам.

Но конфискации продовольственных запасов у частных владельцев, которой все так боялись, указ не предусматривал. Этот вопрос долго обсуждали и предпочли британскую систему времен второй мировой войны – торговлю по карточкам без национализации оптовой и розничной торговли.

Правда, при обсуждении указа в правительстве было много разговоров о том, что Москва – не Лондон, и если не приставить к каждому мешку с мукой человека с ружьем, то вся затея окончится громким пшиком. Но все понимали, что операция «отнять и поделить» не обойдется без большой крови – а этого никому не хотелось.

Да и неизвестно, что бы получилось в итоге – ведь у правительства не так уж много сил. В городе только части центрального подчинения, военные училища и академии, дивизия внутренних войск в Балашихе и еще милиция. А мирного населения в Москве – десять миллионов человек. Если хотя бы один процент этого населения взбунтуется – исход столкновений будет трудно предсказать. А численность «новых русских», которые кровно заинтересованы в сохранении рыночных механизмов, оценивается не в один, а в несколько процентов – по Москве чуть ли не до десяти или даже больше.

Ну и конечно, сыграли свою роль чемоданы с деньгами, которые бизнесмены щедро несли в высокие кабинеты непосредственно перед изданием указа о чрезвычайном положении.

Поэтому решили распределить обязанности так: государственные чиновники контролируют отгрузку продуктов с оптовых баз и следят, чтобы количество проданных товаров не расходилось с количеством карточек, полученных от населения – а бизнесмены получают деньги. И пусть не жалуются, что денег мало из-за фиксированных цен и невысоких объемов продаж, а лучше скажут спасибо, что им хоть это оставили.

Но поскольку такая система все-таки ненадежна, предполагалось создать на базе армейских продскладов и хранилищ государственные оптовые базы. И сразу вслед за этим указ переходил к вопросу о том, чем упомянутые склады и хранилища наполнять.

Средство спасения Москвы от голода называлось ГАП – государственное аграрное предприятие. Указ предписывал создать столько таких предприятий, сколько понадобится, и укомплектовать их людьми за счет добровольного найма, направления безработных, использования военнослужащих и призыва военнообязанных.

Продираясь сквозь все эти параграфы, пункты и подпункты, которые были написаны обычным суконным языком государственных бумаг и пестрел формулировками типа «в связи с невозможностью исполнения таких-то и таких-то статей Конституции РФ ввиду форсмажорных обстоятельств, не поддающихся устранению…», Тимур Гарин все отчетливее понимал, что почти все его подозрения, возникшие в беседах с «источниками в правительстве» сбываются на сто процентов.