Жюль Верн - Агентство «Томпсон и K°»

• Название: Агентство «Томпсон и K°»
• Автор: Жюль Верн
• Жанр: Путешествия и география

Увлекательное путешествие, обещанное агентством Томпсона, в конечном счете превращается для туристов в непрерывную цепь приключений, некоторые из которых могли бы иметь более печальные последствия. Однако, несмотря ни на что, четверо молодых людей обрели в результате свое счастье.

---

Она открыла окно, и теплый ветерок восхитительно пахнул ей в лицо.

Было новолуние. Небо и море были черные, усеянные огоньками, звездами – вверху, фонарями стоявших на якоре судов – внизу.

Долго еще, волнуемая смутными мыслями, Алиса мечтала перед заполненной таинственным мраком ширью, а с берега к ней поднималась вечная жалоба валунов.

Глава четырнадцатая Курраль-Дас-Фрейаш

(Парк Монахинь)

На следующее утро восемь гамаков находились напротив «Английской гостиницы». В шесть часов караван, сократившийся до такого небольшого числа участников, пустился в дорогу, пользуясь восхитительной утренней свежестью.

Под веселые шаги шестнадцати носильщиков, сопровождаемых другими шестнадцатью для перемены, группа продвигалась по Новой дороге, хорошо содержащейся, в продолжение полутора часов следуя вдоль моря. Около восьми часов сделали короткий привал в Камора-де-Лабош, потом решительно взяли в гору по тропе, благодаря своей сильной крутизне получившей название Мата-Ботэш, то есть Убивающая Волов.

Эту тропу, где волы гибнут, люди брали приступом. Стоило видеть носильщиков гамаков. В продолжение двух часов, меняясь каждые пятнадцать минут, они взбирались по тяжелому подъему ровным шагом, не издавая ни единой жалобы. Только около десяти часов они запыхались. Дорога пересекала маленький поток, в эту пору высохший, и мостовая уступала место земле в пару.

Еще час ходьбы; затем, миновав лес старых каштанов, пустынную степь, где от прежнего леса остается несколько елей, и, наконец, ланду, поросшую пахучим вереском, носильщики остановились у грубой ограды, за которой виднелись красные стены кинты Кампанарио.

Некогда изящное здание, эта дача была теперь жалкой развалиной. Чем искать в ней убежища для завтрака, туристы предпочли устроиться на открытом воздухе, в месте, которое носильщики очистили от колючек и камней, равно как от всякого рода отбросов, накопившихся там вследствие неопрятности мадейрцев. Вынули из сумок провизию, постелили наземь белую скатерть. В общем, «стол» имел привлекательный вид.

Пока его накрывали под надзором Робера, туристы, бросив мимоходом взгляд на прекрасную панораму, пошли любоваться двумя каштановыми деревьями, поднимающимися около кинты, из которых большее – настоящая достопримечательность острова – имеет одиннадцать с лишком метров в окружности.

Но скоро аппетит, обостренный крутым подъемом, привел путешественников к импровизированному столу. Неприятный сюрприз: вокруг него собрались козы и оборванные детишки. Угрозами и подачками кое-как удалили эту орду. Самый невзыскательный желудок не переварил бы ее присутствия.

Путешественники одолели только половину завтрака, когда внимание их было привлечено странной личностью, показавшейся в дверях полуразрушенной дачи. Грязный, одетый в жалкие отрепья, с лицом кирпичного цвета, обрамленным всклоченной бородой и растрепанной шевелюрой, которая в чистом виде, вероятно, была белой, человек этот, опираясь на косяк, смотрел на голодных пришельцев. Наконец он решился и небрежным шагом приблизился к ним.

– Милости просим ко мне, – сказал он, приподнимая остатки широкой шляпы, у которой торчали лишь одни поля.

– К вам? – спросил Робер, вставая и отвечая на поклон учтивого хозяина.

– Да, ко мне, на дачу Кампанарио.

– В таком случае, сеньор, извините туристов-иностранцев за бесцеремонность, с которой они вторглись в ваше владение.

– Лишние извинения, – протестовал мадейрец на сносном английском языке. – Очень рад предложить вам гостеприимство.

Робер и его товарищи смотрели на старика с любопытством. Взгляды их перебегали с его жалкой личности на развалины, служившие жилищем этому странному домовладельцу. Последний, казалось, наслаждался удивлением своих гостей.

– Позвольте мне, – сказал он, – самому представиться дамам, так как тут нет никого, чтобы оказать мне эту услугу. Надеюсь, они извинят эту некорректность дону Мануэлю де Гойашу, их покорному слуге.

В самом деле, и под своими лохмотьями благородный бедняк не терял величественного вида. Он произнес свою тираду полувысокомерным-полуфамильярным тоном, в общем – превосходно. Однако вежливость не помешала его глазам жадно забегать. Гипнотизированные соблазнительной сервировкой, они переносились к паштетам и окорокам, мимоходом лаская соблазнительные фляжки, и очень красноречиво выражали жалобу голодного желудка.

Алисе стало жалко несчастного хозяина. Она пригласила сеньора дона Мануэля де Гойагпа принять участие в завтраке.

– Благодарю, сеньора, с удовольствием принимаю, – ответил он, не заставляя себя больше просить. – И не думайте, пожалуйста, что вы завтракаете в дурном обществе. Под немного потертым внешним видом кроется моргадо (сеньор), как нас здесь называют, и вы видите перед собой одного из самых богатых землевладельцев Мадейры.

Перед нерешительным взглядом туристов дон Мануэль рассмеялся.

– А! – воскликнул он. – Вы, несомненно, спрашиваете себя, каковы другие. Что ж! Их одежда имеет еще больше дыр, чем моя, а их дома – меньше камней, чем моя кинта, – вот и все. Ничего нет проще, как видите.

Глаза моргадо сверкали. Очевидно, предмет был близок сердцу его.

– Нет ничего нет проще благодаря глупым законам, управляющим этим краем. Наша земля, которую мы, однако, не можем сами обрабатывать, сдана нашими отцами в аренду, по здешнему обычаю, на очень долгие сроки. Аренда становится собственностью фермера. Он ее уступает, продает, завещает своим детям и лишь платит владельцу половину своих доходов. Кроме того, он может возводить стены, строить дома, делать всякие сооружения, какие только ему заблагорассудится на сданном ему внаем участке, и хозяин по истечении аренды для вступления во владение своим имуществом должен выкупить все это по номинальной стоимости. Кто же из нас в состоянии это сделать? Собственники в принципе, мы в действительности лишены своего имущества, особенно после того, как вторжение филоксеры позволило нашим арендаторам отказаться от всяких обязательств под предлогом, что доходы их ничтожны. Вот уже двадцать лет, как это продолжается, и вы видите результаты. Я имею от своих предков столько земли, что можно было бы на ней построить город, и не могу даже починить этого дома!

Лицо моргадо омрачилось. Машинально протянул он свой стакан, который соседи поспешили наполнить. Это утешение, несомненно, приходилось ему по вкусу, потому что он частенько прибегал к нему. Он уже почти не говорил. Он ел на пятнадцать дней и пил на целый месяц. Постепенно взгляд его смягчился, глаза стали мутными, потом нежными. Скоро они совсем закрылись, и моргадо, мягко склонившись на землю, блаженно заснул.

Путешественники не хотели будить его, чтобы проститься.

– Далеко приходится искать разрешения социального вопроса, – сказал Рожер перед уходом. – Вот оно, ей-Богу! При таком законе крестьяне не замедлят сделаться господами!

– А господа – крестьянами, – меланхолично заметил Робер. – Их черед теперь поднять возмущение.

Рожер не нашел что ответить на этот грустный аргумент, и маленькая группа молча продолжала путь.

Подкрепившись, отдохнув, носильщики продвигались быстрым шагом. Впрочем, теперь спускались. Меньше чем за полчаса узкая и прихотливая тропинка привела экскурсантов на маленькую естественную платформу, составляющую вершину Кабо-Жиран.

С этой узкой возвышенности они видели южную сторону острова. Напротив них Порто-Санто, без единого дерева, выступал своим резким профилем. На западе – местечко Кальета с высокими и туманными горами на заднем плане, на востоке – Камора-де Ла-бош, Фуншал и мыс Сан-Лоренсо.

Но число километров, которое оставалось еще пройти до захода солнца, не позволяло долгого созерцания. Поэтому поспешно тронулись, и по дороге носильщики пошли живее.

Этот способ путешествия, будучи спокойным, менее всего удобен для разговора. Изолированные одни от других, не будучи в состоянии обмениваться впечатлениями, туристы лениво давали себя укачивать, смотря на движение чудесного пейзажа.

Дорога то поднималась, то спускалась, но с каждой новой долиной средняя высота увеличивалась, а растительность менялась. Мало-помалу тропические породы уступили место деревьям умеренных краев. Дубы, кедры, клены заменили пальмы, папоротники, кактусы.

На спусках или подъемах неутомимые носильщики шли тем же гибким и длинным шагом. Спускаясь в глубину долины, они поднимались затем на хребет, чтобы опять опускаться и снова подниматься, не уставая. Тринадцать раз уже проделали они это, когда в заходящем солнце показалось местечко Магдалена.

Четверть часа спустя гамаки остановились перед довольно приличной с виду гостиницей среди сборища оборванных ребятишек, громко гомонивших, прося милостыню.