Василий Звягинцев - Ловите конский топот. Том 1. Исхода нет, есть только выходы...

• Название: Ловите конский топот. Том 1. Исхода нет, есть только выходы...
• Автор: Василий Звягинцев
• Жанр: Альтернативная история
• Год: 2008
• ISBN: 978-5-699-31137-8

Александр Шульгин, а вслед за ним и Андрей Новиков надеялись, что дуггуры, столкновение с которыми в одной из альтернативок едва не стоило Шульгину жизни, так и останутся лишь эпизодом в их богатой на приключения судьбе. Однако дело оказывается намного серьезнее, а возможности новых врагов – значительно разнообразнее. Появляется реальная угроза захвата дуггурами Земли Главной Исторической Последовательности и прекращения ее дальнейшего существования. Андреевское Братство снова начинает бой во времени и пространстве. Теперь его полем становится Южная Африка конца XIX века. И не случайно. Ведь разгоравшаяся там и тогда англо-бурская война, о которой наши современники знают в лучшем случае по романам Конан Дойла и Буссенара, имеет для будущего гораздо большее значение, чем просто эпизод в британской колониальной политике...

---

Лариса с Олегом, наоборот, решили, что им интереснее в «ноль пятом», теперь, впрочем, уже «шестом». Лариса настолько вжилась в роль богатой вдовы, госпожи Эймонт, приобрела недвижимость, обзавелась знакомствами, что возвращаться ни в Москву, ни в Харьков примитивных, на ее вкус, времен не пожелала. Цивилизация эпохи возрожденной монархии ее полностью устраивала. Ну и слава богу. Придется, мы к ним подскочим в Кисловодск, иначе сложиться – у них есть надежное убежище. Тут мы друг другу тылы прикрыли.

…Я стоял на широкой веранде нашей с Ириной виллы в Гурзуфе, смотрел, поеживаясь от утреннего бриза, на облако странной формы вроде усеченного конуса, обмотанного топологически непредставимой тороидальной конструкцией. Оно выплывало из-за гор, одно-единственное на чистом зеленоватом небе, похожее на тот космический корабль, что обнаружили на коричневой планете герои «Туманности Андромеды». Я с самого пятьдесят седьмого года жалел, что Иван Антонович оставил эту тему ради никому не нужных попыток изобразить коммунистическую утопию на Земле. Как бы интересно было узнать, что там внутри «спираледиска» и откуда взялся ужасный «крест». Хорошая книга могла получиться!

Из всего вышесказанного следует, что никаких комплексов и кризисов лично у меня не имеется. Обычная скука, настигающая человека, привыкшего (или созданного для) к постоянному балансированию на грани жизни и смерти, а раньше, в нормальной советской жизни – на грани дозволенного и запрещенного.

Хорошо по этому поводу сказано одним известным поэтом в память о куда более известном страннике и первооткрывателе.

…Все подвиги его давно известны,
К бессмертной славе он приговорен,
И ни одной душе не интересно,
Что этой славой недоволен он.
Она не стоит одного ночлега
Под спальным, шерстью пахнущим мешком,
Одной щепотки тающего снега,
Одной затяжки крепким табаком… [2].

Так и есть. Слава тебе, Господи, если ты есть, что сделал нас именно такими. На сто рублей в месяц жили и не скулили, готовые отдать десятку и больше за хорошую книжку барыгам на Кузнецком Мосту, от души гульнуть на последнюю копейку, не заботясь о дне грядущем. И теперь, получив возможность распоряжаться миллиардами, не скурвились, сохранили заложенную изначально тягу к возвышенному.

Может быть, каждому ребенку следует лет в 8 – 10 прочитать «Таинственный остров», «Приключения бура в Южной Африке», и сразу за ними – «Граф Монте-Кристо»? Ну и «Смок Белью», разумеется. Прочесть, проникнуться, а потом вся остальная жизнь сама собой начнет выстраиваться в нужном направлении. Я, по крайней мере, не видел ни одного человека, который в начальной школе знал бы эти книжки наизусть, а потом вдруг стал убежденной сволочью.

Вот и все мы, заскучав в устроенной нами и для себя жизни, услышав звук боевой трубы, немедленно стянулись в кулак, немного встряхнулись, свершили кое-что, казавшееся нам нужным, полезным или просто соответствующее обстоятельствам и так называемому «чувству долга», – сразу и полегчало.

Знаете ли, к этой данной, или ощущенной нами, жизни я вообще отношусь очень своеобразно. Она, разумеется, есть, и прожить ее можно по-всякому. Особенно – получив некое подобие «бессмертия» и почти неограниченные возможности. Отчего-то подавляющее большинство людей, выделившихся из гигантской аморфной массы «мыслящего тростника», страдают болезнью властолюбия, изначально, хронически, или заболевают ее в острой форме по достижении некоего критического уровня.

Был-был человек младшим научным сотрудником, жил себе и работал, ни на что особо не замахиваясь, лишь мечтая в глубине души защитить докторскую и стать завлабом или завкафедрой. А тут случилось то, что мы увидели в своем последнем путешествии в Москву. Стал он вдруг миллионером или миллиардером, получил возможность исполнить любое свое физическое желание, и – взыграло! Денег, дворцов, яхт, молодых жен и стаи любовниц уже мало, нужна власть, причем побольше той, что уже имеется в пределах собственной корпорации. Кому в губернаторы хочется, кому в президенты, иным же – и сверх того. Совершенно по Пушкину – «владычицей морскою…».

Так вот мне этого совершенно не нужно. Я вообще предпочитаю уклоняться от всякой ответственности за кого-то или что-то, кроме самого себя. Разве что совсем уже выхода никакого нет…

Прошлепав босыми ногами по полу и на память выдернув с полки книгу в черном переплете, вернулся на веранду, по пути прихватив из бара плоскую бутылочку коньяка «КС» и пачку сигарет.

– Ты что подскочил, чего там ходишь? – окликнула меня Ирина из своей спальни. Дверь в нее почему-то оказалась полуоткрытой.

– Да так, на восход захотелось посмотреть… Спи дальше.

Я слегка испугался, что она сейчас выйдет из комнаты, поломает мой философический минор. Мне же хотелось сохранить за собой это подлинное настроение.

Но, к счастью, моя женщина удовлетворилась ответом и снова заснула. И очень правильно, что может быть лучше двух-трех утренних часов в собственной постели, самых сладких и безмятежных? Ей пока что деморализующих мыслей в голову не приходило, насколько я мог судить.

Море под обрывом и за узкой полосой галечного пляжа лежало гладким и неподвижным. Часа через два появятся здесь немногие (в отличие от советских времен) отдыхающие, а еще точнее – люди, которым нравится проводить свободное время именно здесь. Отдыхать им особенно не от чего. Как и мне.

Я, по обычной привычке, открыл книгу, где придется. И вот вам, пожалуйста. «Тоска», страница 38.

– Что ты затосковал?
– Она ушла.
– Кто?
– Женщина. И не вернется.
Не сядет рядом у стола,
Не разольет нам чай, не улыбнется.
Пока не отыщу ее следа —
Ни есть, ни спать спокойно не смогу я…
– Брось тосковать!
Что за беда?
Поищем —
И найдем другую.
…………………………………
– Что ты затосковал?
– Она ушла!
– Кто?
– Муза.
Все сидела рядом.
И вдруг ушла и даже не могла
Предупредить хоть словом или взглядом.
Что ни пишу с тех пор – все бестолочь, вода,
Чернильные расплывчатые пятна…
– Брось тосковать!
Что за беда?
Догоним, приведем обратно.
…………………………………………..
– Что ты затосковал?
– Да так…
Вот фотография прибита косо.
Дождь во дворе,
Забыл купить табак,
Обшарил стол – нигде ни папиросы.
Ни день, ни ночь —
Какой-то средний час.
И скучно, и не знаешь, что такое…
– Ну что ж, тоскуй,
На этот раз
Ты пойман настоящею тоскою…

Вот именно! Как верно ощущено и написано двадцатичетырехлетним парнем, воспитанником первых пятилеток. Ему бы воспевать дороги, мосты и гидростанции, а он вдруг – про такое! Мне на его фоне – стыдно впадать в уныние. Займемся чем-нибудь другим.

Впрочем, вскоре после написания «Тоски» Симонов отправился на Халхин-Гол и следующие семь лет не вылезал с фронтов, отличаясь как раз завидным оптимизмом и личным мужеством. Так отчего бы этот опыт не позаимствовать?

Войн на своем веку я повидал достаточно, личный опыт имеется богатейший, так не пора ли, предоставив мир его собственной судьбе, уединиться на этой самой вилле здесь, в Крыму, отъехать в Форт Росс или завертеть на «Призраке» полную кругосветку, не развлечения ради, а чтобы в покое и комфорте написать, наконец, полноценный автобиографический роман? По типу «Повести о жизни» Паустовского, «Людей, годов, жизни» Эренбурга, а то и «Поисков утраченного времени» Пруста. Жалко, что хорошие названия они уже расхватали. Последнее для моего труда подошло бы идеально. Да и «В начале неведомого века» или «Время больших ожиданий» тоже звучит неплохо.

Ну да не беда, сам что-нибудь придумаю. А в принципе идея неплохая, полновесная и плодотворная. Пусть другие продолжают творить историю, а я стану ее воспевать, растолковывать и препарировать. Всем от этого будет только лучше. Мир отдохнет от меня, я – от него. Ирина же возьмет на себя роль Софьи Андреевны Толстой. Редактировать, критиковать и переписывать от руки…

Эта, в общем-то, не такая уж свежая идея настолько меня увлекла, что прихлебывая маленькими глотками коньяк и дымя сигаретой, придвинув кресло-качалку вплотную к балюстраде, я начал воображать не содержание будущего текста, а именно сам процесс творчества.

На полном серьезе отрекшись от текущих забот, я стану просыпаться на рассвете, как Джек Лондон, раскладывать перед собой письменные принадлежности – солидную стопочку веленевой бумаги, плотной и гладкой, с легким кремовым оттенком, ручку «Паркер» с настоящим золотым пером, пишущую легко и мягко, пузырек черных (непременно) чернил. Никаких компьютеров. Между рукой и бумагой не должно быть механических посредников. Работать, скажем, до полудня, пока не напишутся пять урочных страниц, после чего завтракать и предаваться простым радостям жизни.