Ольга Брилева - По ту сторону рассвета

• Название: По ту сторону рассвета
• Автор: Ольга Брилева
• Жанр: Фэнтези

Один в поле не воин? Как бы не так! Берен, сын Барахира, четыре года сражается в одиночку против солдат извечного Врага всех людей и эльфов. Однако самое тяжелое испытание у него впереди: отец эльфийской принцессы, возлюбленной Берена, желает получить Сильмарилл, один из трех драгоценных и чудесных камней, которые Враг некогда отнял у эльфов и теперь носит в своей короне.

Лишь король-изгнанник Финрод Фелагунд да горстка верных друзей готовы идти с Береном до конца и бросить вызов многочисленным войскам Врага и могучим эльфийским владыкам, здравому смыслу, судьбе и самой смерти.

Что остается, когда все потеряно? И есть ли из бездны путь наверх? Когда лучший из друзей в заложниках у злейшего из врагов, а возлюбленная — в руках у соперника, когда собственная верность толкает тебя на предательство, а любовь к отчизне и своему народу понуждает быть жестоким, когда одни друзья гибнут, а другие — предают, тогда из отчаяния рождается вера, а из веры — надежда.

Ступив на этот путь, нужно пройти по нему до конца. Уже не важен Сильмарилл, важно знать — есть ли надежда для всех народов Средиземья, для всех пленников судьбы и смерти. Чтобы узнать это, влюбленным предстоит войти в самое сердце тьмы.

---

Верно и то, что добрые деяния неправедной стороны не могут оправдать их дела. Да, люди, стоящие на стороне зла, могут проявлять героизм или даже совершать еще более нравственные поступки — проявлять милосердие и терпимость. Судья может отдать им должное и возрадоваться тому, что некоторые люди способны подняться над ненавистью и яростью конфликта. Он также может сожалеть о злых деяниях правой стороны и печалиться о том, что ненависть, единожды вспыхнув, способна увлечь за собой кого угодно. Но это не изменит его решения о том, какая сторона права, и о том, кого винить за все то зло, что обратилось на нападающих.

В моей истории нет Абсолютного Зла. Я вообще не думаю, что оно существует, потому что это на самом деле Ноль. Я также не думаю, что какое-либо разумное существо может полностью обратиться ко злу. Сатана пал. В моем мифе Моргот пал до Творения физического мира. В моей истории Саурон являет пример существа, чья воля преданна злу настолько, насколько это возможно. С ним случилось то же, что и со всеми тиранами: он хотел добра, по крайней мере, даже когда он желал переустроить землю, руководствуясь исключительно с собственными представлениями о должном, он думал о (материальном) благополучии тех, кто эту землю населял. Но он зашел дальше, чем человеческие тираны, в своей гордыне и жажде власти, ибо изначально он был бессмертным (ангельским) духом. Во «Властелине Колец» война идет не за «свободу», хотя, конечно, речь идет и о ней. В моей книге речь идет о Боге, и о том, что поклоняться следует только Ему. Элдар и нуменорцы верили в Эру Единого, истинного Бога, и почитали поклонение кому-либо другому мерзостью перед лицом Его. Саурон же желал стать и Богом и Владыкой, и прислужники его воздавали ему такие почести, а если бы он победил, то он потребовал бы ото всех разумных существ поклоняться ему как Богу и признать его князем мира сего. Так что если бы «Запад» в отчаянии прибег бы к помощи орд орков и с особой жестокостью разорил бы земли тех людей, что состояли в союзе с Сауроном или просто могли бы оказать ему помощь, даже тогда вне всяких сомнений Дело людей Запада осталось бы правым…

Так что вся эта болтовня в рецензиях и в письмах читателей насчет того, насколько хороши мои «хорошие люди», добры ли они и милосердны, и не обижают ли вдовицу (а они, вообще-то, не обижают), — вся эта болтовня не имеет никакого отношения к делу. Некоторые критики пытаются представить меня как человека, еще не избавившегося от подросткового максимализма, и как недалекого ура-патриота, но они умышленно искажают смысл моей книги. Это не мои убеждения, и в книге нет таких идей. Посмотрите на Денетора — разве его образ тому не подтверждение? Я изобразил тех, кто воюет за «правое» дело (хоббитов, Рохиррим, людей Дейла и людей Гондора) такими же, как обыкновенные люди, и отнюдь не лучше. Мир моей книги не «воображаемый», это воображаемый исторический период «Средиземья» — мира, в котором мы все живем (Letter 183).[60]

Творение добра у Толкиена трагично по своей сущности, потому что по причине падения и искажения крайне затруднено. Главное правило в таком мире — не служить Врагу ни под каким соусом и не пользоваться его магией. Человеки и эльфы то и дело оказываются пойманными в ловушку рока, и им приходится выбирать между большим и меньшим злом. Война или смерть. Убить врага или умереть самому. Вот это — трагедия. В противном случае имеет место сентиментальная драма с конфликтом между милым и гадким, но это не случай Толкиена. Да и к нашему миру это не имеет отношения. Человечество не придумало других способов предохранения от зла, кроме отшельничества и созерцательной жизни. Так что по Толкиену не надо искать чистое Добро среди дерущихся с Морготом. Его там нет, и быть не может, и он это знает. Ибо се — человек. Вернее, католик-Толкиен сказал бы — ecce homo.

Католичка Ольга Брилева говорит то же самое. Изображение правой и неправой стороны в ее романе можно принять за развернутый художественный комментарий к вышеприведенному пассажу из письма Толкиена. И та и другая сторона способна на хорошее и на плохое. И тем не менее, одни, пусть грешные и нечистые, на стороне Добра. А другие — на стороне зла. И переодеть одно в другое абсолютно невозможно, потому что личные действия участников войны не способны ни на йоту подвинуть глобальные нравственные координаты. Брилевский Берен — тоже всего лишь человек. Он прекрасно осознает ограниченность собственных возможностей по сотворению благих дел — помните его разговор с Финродом о мудрости? О том, что «принимая то или иное решение, мудрый человек видит, что не может сделать так, чтобы кому-то не повредить и не ранить тем свою совесть». Да, его тянет вниз падение, и Моргот шевелится в его душе — а он шевелится в душе каждого человека. Это, в свете Профессорских идей, даже слишком гласно. Но Ольгин Берен раскаивается в содеянном — и тем сопротивляется злу. Да, он «пиях, и ядох, и паки в пияньство впах, и блевах вечере, а иногда нощию, и на утрие литургисах» (ой, литургисы — это из другой оперы, а впрочем, и весь «Синайский Евлогий» из другой оперы). Да, он «облудословил» Илльо, «матерь нарицая», но человек — грешен. Да, он жесток к врагам — но см. предыдущую фразу. Слугой добра его делают не деяния праведности. Таковым его делают сначала бой со слугами Моргота (то самое оправдание сопротивлением злу), раскаяние и угрызения совести, а потом, после гибели Финрода, вера. А потом — подвиг. И снова раскаяние — уже с Сильмариллом в руке («простите меня, враги мои…»). И снова вера — в неземную Надежду по ту сторону рассвета. «Воздаяние делающему вменяется не по милости, а по долгу; А не делающему, но верующему в Того, Кто оправдывает нечестивого, вера его вменяется в праведность». Кто сказал, что это супротив христианства? Я бы сказала, что для христианского мировоззрения возможен только такой маршрут. И у Ольги он очень реалистично показан.

Берен Толкиена совершил подвиг, Берен Брилевой совершил подвиг и пришел к вере. Держу пари, что в глазах Толкиена такой Берен оказался бы гораздо праведнее Берена из «Сильмариллиона»:-). И Финрод, кстати, тоже:-). Такому Финроду — только под благословение Святого Патрика идти:-). Так что, господа, нужно знать простые вещи и внимательно читать книги. И не будет никаких воздушных тревог, а будет вам щастье:-).

На этой оптимистической ноте безответственный сумчатый трепач прощается с вами.

Всегда ваша,

Серая (в этот раз — немного Бойцовая) Коала

июнь 2002

Примечания

1

Golda (синдарин) — эльф, нолдо, представитель одного из Трех Племен, т. н. «мудрых» эльфов. Golodhrim — нолдор.

Здесь и далее по тексту синдаринские слова передаются латиницей и курсивом, слова на квэнья, языке валинорских эльфов, и на «наречии Тьмы» — в русской транскрипции курсивом, слова на талиска, языке Дома Беора и Дома Хадора, а также оркские и гномьи слова — в русской транскрипции. В оригинале рукописи все слова передавались «гражданским» шрифтом тенгвар, но квэнийские и синдаринские корни входят в вестрон органично, примерно так же, как в русский язык органично входят слова с греческими и латинским корнями, и нам нет нужды выделять их из текста. Так, речь, уснащенная латинизмами, выделяет в русском тексте персонажа образованного или «косящего» под такового. То же самое в тексте «По ту сторону рассвета» — обилие синдаринизмов и квэнизмов отличает речь человеческой знати. Но передача квэнийских и синдаринских слов через эллинизмы и латинизмы начисто разрушило бы колорит архаичной Арды, который мне кажется одной из самых ценных составляющих повести Белгариона. Согласитесь, что передавать osanve как «телепатия» значит гробить текст.

2

Adan (синд) — человек. Буквально — «второй». «Вторые» — одно из эльфийских наименований людей.

3

Gosannu (синд) — осанвэ, искусство читать мысли. См. Дж. Р. Р. Толкен, «Осанвэ-квэнта». Avad (синд.), avanire (кв.) — нежелание, отказ от осанвэ.

4

Дэйди (ласк. диал. вестрон) — отец, «папа».

С передачей талиска разговор особый. Естественно, древнее наречие людей Средиземья практически не сохранилось — оно перешло в адунаик. затем — в вестрон. Поэтому для передачи талиска Белгарион использует довольно архаичный по форме диалектный вестрон жителей Мглистых Гор, и вообще очень многие реалии (в частности, сказки и легенды, детали костюма, некоторые имена и аутентичную архитектуру) жителей того региона. Исследователи Королевства находят параллель «беорнинги — беоринги» весьма вольной — ну, представьте себе, что кто-нибудь реконструирует в своем произведении двор короля Артура по ирландским реалиям, описанным в летописях и сагах, остаткам архитектуры и артефактам, аргументируя свои точку зрения тем, что и там и там кельты. Словом, огромная просьба не воспринимать эту реконструкцию быта обычаев беорингов как претензию на историчность. Автор просто «за неимением гербовой бумаги» воспользовался «простой» — то есть, за отсутствием аутентичных доисторических преданий и обычаев эдайн описал предания и обычаи древних беорнингов, более или менее хорошо восстановленные и частично знакомые и близкие ему лично (автор — уроженец Мглистых Гор, и, если верить его родовому древу — а я не вижу оснований ему не верить — также числит Беорна-Медведя в предках:)).