Жозефина Мутценбахер - Мои 365 любовников

• Название: Мои 365 любовников
• Автор: Жозефина Мутценбахер
• Жанр: Эротика
• Год: 2004
• ISBN: 5-9637-0013-2

Данная книга является продолжением истории жизни знаменитой венской проститутки Жозефины Мутценбахер в ее зрелые годы. Говорят, что когда Жозефина Мутценбахер умерла, за ее гробом следовала шестикилометровая процессия, не исчерпавшая и четверти ее любовников.

Под псевдонимом автора этой книги скрывается австрийский писатель Феликс Зальтен – автор всемирно известной сказки «Олененок Бемби» и многих других детских и взрослых книг.

Эта книга, как и трилогия в целом, адресована искушенному читателю не моложе 18 лет.

---

– Перестань, Ресль, я же сейчас ослепну! – вполголоса пробурчал Лехнер.

Хозяйка слегка покраснела, и рука Лехнера исчезла под столом. Потом Ресль тихонько взвизгнула, а Лехнер лицемерно спросил:

– С каких это пор ты стала такая пугливая?

Извозчик, доставивший нас, притащил из фиакра целого жареного гуся, колбасы, окорока и салями, всё из коптильни моего Ксандля. Огромное блюдо с тортом домашней выпечки в свою очередь подал маленький пикколо, на столе во множестве литровых бутылок уже искрилось молодое вино, и мы с трудом представляли себе, как уплетём всё это добро.

Проходя мимо нашего стола с корзиной сыров и салями, торговец деликатесами при виде нашего изобилия скорчил унылую физиономию. Вамбахер в утешение взял из его корзины палку салями и вручил человеку купюру в пять гульденов.

Мы очень мило и тесно расположились за круглым столом и приступили к трапезе. Мужчины положили нам руки на бёдра и щекотали нас, вино исчезало, будто его и не было, свечи в садовых светильниках мерцали, Бирнекер наливал мне один бокал за другим, я уже слегка захмелела, однако чувствовала себя как никогда хорошо. И Ресль то и дело подходила к нашему столу, чтобы справиться, не нуждаемся ли мы в чем-нибудь.. Однако у нас было абсолютно всё. Это ей, похоже, было что-то надо, потому что она вела себя очень доверительно и всё терлась около мужчин. Когда кому-нибудь из них вдруг что-то требовалось, он придерживал её на ходу за краешек подола, юбка взлетала до половины ляжки, и, таким образом, Ресль часто демонстрировала пару весьма крупных, однако стройных икр. На ней были длинные чёрные чулки, поднятые очень высоко, и к ним тёмно-красные подвязки. Всегда, когда кто-то из мужчин удерживал её, она взвизгивала и возвращалась к столу, чтобы дать «ветренику» шлепок. Однажды, расправляясь с Бирнекером, она опустилась на него своими гигантскими титьками. Лицо Бирнекера целиком исчезло под этим богатством, и он, с трудом переводя дух, отчаянно взмолился:

– Боже правый, да я сейчас задохнусь!

Одним словом, Ресль весьма заботилась о том, чтобы мужчины буквально сгорали от сладострастия, и все мы были уже изрядно навеселе. К тому же почти стемнело. Мало-помалу мои соседи принялись за мою рубашку, они справа и слева медленно поддёргивали мою верхнюю и нижнюю юбки из жёлтого шёлка всё выше и выше, обнажая колени. Вамбахер шептал мне на ухо, что хотел бы только удостовериться, такие ли красивые у меня подвязки, какие носит Ресль. Его влажные ладони скользили всё выше, а Бирнекер пытался забраться мне между ляжек, однако я крепко стиснула ноги, справедливо полагая, что только терпение венчается лаврами. Но когда музыканты в очередной раз заиграли удалой марш, я откинулась на спинку сидения и опустила руки под стол, как будто у меня закружилась голова. Затем я взялась под столом за ширинки своих соседей и очень неторопливо стала разминать прекрасные длинные хоботы в их брюках до тех пор, пока они не поднялись до жилетки. Вамбахеру я сама расстегнула пуговицы на брюках, с Бирнекером задача оказалась сложнее, поскольку он сидел слева от меня. В итоге ему пришлось это сделать самостоятельно, что заняло много времени, потому что руки у него уже немного дрожали. Теперь в моих руках находилось два раскалённых хобота. У Вамбахера он был толстый и шершавый, с огромной широкой головкой, по форме очень напоминавшей гриб. Хобот Бирнекера был длинный, тонкий и весь ослизлый – на него разок накатило ещё в брюках, но именно благодаря этому второй раз дело пошло как по маслу. И я начала довольно неторопливо растирать оба в такт музыке. Вамбахер неуверенным голосом спросил меня:

– Да, а чем это с фрейлейн Пеперль мы сейчас занимаемся?

– Собираем грибы, – бросила я в ответ.

Лица мужчин совершенно раскраснелись и они, похоже, уже немного вдохновились. Я чувствовала себя очень хорошо. Было великолепно, так как два хобота плясали в моих руках и конвульсивно подёргивались. Крепко сжав их, я очень медленно раз за разом вытягивала их крайнюю плоть до самого верха, каждый раз на несколько секунд задерживая в пальцах кожное утолщение. При возвратном движении я щекотала головки обоих стержней мизинцем. Сперва накатило на Вамбахера. Но это оказалось только несколько вязких, как резина, густых капель. Он поднёс ко рту бокал с вином, жадно отхлебнул из него и вполголоса пробормотал:

– В такую жару собирать грибы без воды очень трудно.

Сразу после этого накатило на Бирнекера, но у того выброс был гораздо обильнее. Я почувствовала, как по пальцам у меня устремился целый поток. Мужчины стали приводить под столом свои брюки в порядок, но на это никто не обратил внимания, мой коптильщик и Лехнер были увлечены Штеффи. Я сделала вид, будто опьянела, и сказала, что хотела бы немного прогуляться по свежему воздуху. Когда я протискивалась мимо мужчин, те с благодарностью сжимали меня коленями.

От щекотания кавалеров мои юбки были ещё наполовину подняты, и, когда я проходила мимо Ксандля, тот ущипнул меня за зад. Потом я вышла на улицу и немного прогулялась вдоль ограды обширного ресторанного сада. Там царила полная тишина, было почти темно, и росли высокие кусты. Теперь я оказалась как раз напротив того места, где за оградой должна была располагаться наша беседка. Я отчётливо расслышала смех Штеффи, потому что Ксандль, видимо, в этот момент рассказывал сочный анекдот. Внезапно я увидела рядом с собой фигуру человека, стоявшего вплотную к ограде. Им оказался извозчик, который привёз нас сюда. Он слушал музыку и даже пытался разобрать, о чём говорилось в беседке. При этом он сжимал в руке свой хвост и как бешенный мастурбировал. Он на свой манер разделял праздник с другими. Завидев меня, он не стал прятаться, а спокойно оставил свой полутвёрдый стебель висеть снаружи.

– Почему же вы, милая барышня, не сидите со своими друзьями в беседке? Там у вас, кажется, очень весело.

– У меня что-то немного голова разболелась, – с улыбкой ответила я.

– У него тоже болит голова, – сказал он, подмигивая, и указал на свой член.

И сразу после этого обмена репликами он обхватил меня за бёдра, опрокинул навзничь, и я, будучи к этому моменту весьма подвыпившей, растянулась на траве, а он – на мне. В два счёта замечательный хвост извозчика оказался у меня внутри. Мне доставило удовольствие прямо за спиной у Ксандля уступить домогательствам бравого кучера. Он был такой же простой человек, как мои братья и, вообще, люди, которые проживали в нашем доме, и на его долю тоже должно было что-нибудь перепасть. Я совершенно не сопротивлялась, и он был наверху блаженства.

– Вот так… правильно… давай-ка сюда свою тёрочку… а-а-ах… какая шершавая, прямо насосик… и жадненькая, что твой пудель… прекрасная жизнь, должно быть, у супруга-то… вот так… правильно… только обточим маленько… один раз не считается… не правда ли, он глубоко входит… киска ты моя, маленькая… о господи, мокрый уже совсем … а-а-а-ах, у-у-у-ух… это ведь не всегда должен быть богатей… а я, знаешь ли, с лошадьми умею хорошо сладить… сейчас… сейчас… приподними-ка ещё чуточку свой задок… о-о-о-о…

В тот же миг я почувствовала, как его сперма ударила мне внутрь, как кипяток, горячо, быстро и резко. Это было похоже на выстрел. Потом он помог мне подняться. Я привела свои юбки в порядок, в то время как он снова надел на голову свой блестящий цилиндр, лежавший в траве. Уходя, я помахала ему через плечо, в ответ он приподнял цилиндр и негромко крикнул:

– Целую ручку, вознагради тебя бог, желаю и дальше приятного развлечения!

Когда я вернулась к остальным, они были уже изрядно пьяны и кричали, перебивая друг друга. У Штеффи – блузка её была нараспашку – упала брошь, и она собиралась найти её под столом. Лехнер сказал, что хочет помочь ей в поисках. Он вынул из садового подсвечника свечу и правой рукой держал её под столом, опираясь о край столешницы левой. Штеффи ползала под столом и хихикала. Вдруг она так больно ущипнула меня за икру, что я наверно бы отскочила, однако она крепко держала меня и потянула вниз. Заглянув под стол, я поняла, что события приняли нешуточный оборот. Штеффи стояла под столом на четвереньках, задрав юбки до пояса, а Лехнер размягчённым концом свечи водил туда-сюда в её смокве, так что наша Штеффи от сладострастия стиснула зубы. Тут и меня опять сразу разобрало желание, однако для двух дам здесь, внизу, места не было. Тогда я сделала вид, что привожу в порядок бант на туфле, и, по крайней мере, понаблюдала за сей живописной сценой. На Штеффи как раз накатывало, а Лехнер в странной позе столь комично покачивался взад-вперёд, что Бирнекер спросил:

– Что, это тебя свеча так дёргает?

Штеффи закатила глаза, откинула голову и увидела между широко расставленными ляжками коптильщика прямо перед собой туго натянутую ширинку, с которой чуть пуговицы не отскакивали. Она мигом расстегнула ширинку, и сжатая пружина Ксандля тотчас выпрыгнула ей в рот. Она лизала, сосала и чмокала, но наверху едва ли что-нибудь слышали, потому что Ксандль с Вамбахером наперебой рассказывали один другому анекдоты. Таким образом, я до поры до времени вынуждена была сидеть спокойно. Вамбахер и Бирнекер почти расплющили меня, так тесно мы уже сидели рядом друг с другом. Чтобы мне не слишком сильно помяли подол, я, усаживаясь за стол, подняла его, и теперь правая рука Бирнекера щекотала мне сверху ложбинку между ягодицами, тогда как Вамбахер мял мою левую грудь, отчего сосок просто огнём горел. Мне ужасно хотелось тоже принять участие, и я не могла дождаться, когда настанет мой черёд. Наконец – мне показалось, что прошла вечность – лицо моего Ксандля на противоположном конце стола вдруг покраснело ещё сильнее, и он, будто поперхнувшись, отпил из бокала глоток вина. Лехнер незанятой рукой участливо похлопал его по спине и сказал: