Василий Аксенов - Редкие земли

• Название: Редкие земли
• Автор: Василий Аксенов
• Жанр: Современная проза
• Год: 2007
• ISBN: 978-5-699-2081

Новый роман всемирно известного автора.

Связи и талант главных героев превращают их из молодых лидеров ЦК ВЛКСМ в олигархов. Владение империей добычи редкоземельных металлов, неограниченная власть денег, насилие со стороны силовых структур: редкий металл выдержит такое. Смогут ли редкие люди?

За полуфантастическими, но тесно связанными с реальностью событиями любви и жизни наблюдает из Биаррица писатель-летописец Базз Окселотл…

---

После этого раскрутка и раскачка прекратились, и они повисли в объятиях друг друга над бездной, в глубине которой уже возжигался медлительный калейдоскоп, запомнившийся им с той самой первой ночи Габона. Интересно, что, несмотря на всю экстремальность этого трюка, а может быть, и благодаря оному, в них немедленно вспыхнула полностью не обузданная страсть.

«Ну давай, Ген! Можешь стащить с меня шорты?»

«А ты можешь оттянуть вниз мой зип?»

«Ну вот я взялась за тебя! Какой ты твердый и горячий!»

«А моя рука лежит на тебе! Какая ты мягкая и горячая!»

Из жерла вулкана начал подниматься опьяняющий пар. Их губы слились в нескончаемом поцелуе. Ашка начала осторожно поднимать и раздвигать ноги, стараясь утвердить свои пятки на ягодицах любимого. Им обоим казалось, что они навсегда, словно осенние пауки, повисли над бездной в своем объятии, а между тем их канаты продолжали растягиваться, опуская их вниз сантиметр за сантиметром. Закатный мрак загустел настолько, что потерял свою лиловость и обрел вместо нее ночную космическую прозрачность, и только когда, по словам Аристофана, «возникло яйцо из круженья стихий,/ И ночь возложила его, овевая / Своим соболиным плюмажем» (старый шут, конечно же, имел в виду Луну), только тогда Ген и Ашка почувствовали под собой твердую почву и, не размыкая объятий, повалились набок.

В принципе, эти супруги вычислили с удивительной точностью свое движение вниз к блаженной пещере, и если бы случайно не оторвались от вертикальной стенки, прибыли бы на место назначения без всяких приключений. Впрочем, как говорят в продвинутых туристических кругах, опытные англичане нередко сами придумывают для себя всевозможные препятствия и приключения, чтобы путешествия закрепились в памяти. Спуск Стратовых тоже оказался незабываемым. Теперь они лежали, обнявшись, на плоском балконе пещеры, который за годы их отсутствия покрылся мягкой благоуханной травой, напоминающей ложе царя Соломона и Суламифи. Прошло не менее и не более пяти световых, или слуховых, или просто осязательных секунд, прежде чем однолюб Ген поднял ноги своей суженой и вошел в нее с предельной однолюбостью. Я твоя, шептал муж своей жене, я — Ашка. Я твой, шептала жена мужу, я — Ген. Мы входим в мир первичных зачатий, думали они, когда молчали, занятые любовной работой. Нас окружают вещи в себе, все еще сияющие своей непостижимостью. Мы сами вещи в себе и друг в друге; неужто мы покинули тварный мир? Вот говорят иногда, пытаясь понять, что такое счастье, что это лишь мгновение непостижимости, прикасающееся к коже, как летучий ожог, но этот миг в жерле космического колодца, в нашем влагалище, с нашей раскаленной резкоземельной втулкой — неизмерим. Ты можешь еще говорить? Кажется, нет. Ты помнишь еще нашу задачу? Кажется, да; это зачатие Никодима. Точка с запятой, точка с запятой, точка с запятой;;;;;;;; Начинается извержение. Сонмище охотников кружит вокрух сияющего яйца? прдлжтс ооаея иееие звржн. Упади своей головой на мои груди, высоси мне левую грудь. Дай мне оседлать тебя и склониться, высоси теперь мою правую. Калейдоскоп внизу взбух и выплюнул гигантский аэростат космической магмы. Плевок прошел мимо пещеры, не уничтожив, но лишь обдав сокровенным жаром два тела, катающихся по Соломоновой траве. Прошел к Луне, был поглощен Луною. Звезды превратились в «Бранденбургский концерт» вместе с «Пятой», вместе с «Шествиями» Прокофьева. Два возмутителя спокойствия, преисполненные музыкальной энергии, блаженно заснули.

Утром все было залито солнцем. Где-то по соседству кукарекал дикий петушок. Змей-соблазнитель покачивал башкой, мимикрируясь под Древо Познания. Мимо пещеры проскользнули на канатах толстозадые немецкие туристы. Трусы куда-то пропали. Ген встал и натянул шорты на голые чресла. Ашка еще спала, подложив под щеку свою толстую косу. Пусть спит, подумал он, изнывая от нежности. На голый торс он надел разгрузочно-погрузочный жилет агрессивного блока НАТО с множеством больших и малых карманов. Медленно стал обходить пещеру и брать пробы земли, камешки, отколупывать от обнаженных геологических срезов какие-то полоски расщепленного материала; все это раскладывал по пластиковым мешочкам и рассовывал в карманы РПЖ. Таков все-таки современный человек, во всяком случае, тот, кого позднее стали называть «новым русским», Любовь, конечно, — это главный движитель жизни, но прямо вслед за ней, едва ли не наступая ей на пятки, шествует Бизнес. Было бы глупо уйти из этого мира земных и космических восторгов, из самой активной впадины почти не тронутого континента, не собрав образцов Rare Earths. Ведь наше поколение, зародившееся в недрах смутно бунтующего советского комсомола, само сродни редкоземельным элементам, нужным для разработки новых сплавов новой фазы человеческого развития, эры новых энергий, грандиозных сумм свободно конвертируемой валюты. Так или иначе мы отрываемся от оскверненных совдепом поверхностей, вернее, мы снимаем на выброс их первый экологически заразный слой. Конечно, глупо цепляться за патриотизм на исходе ХХ века, неглупо все-таки развивать то, что я, Ген Стратов, назвал бы планетаризмом. Развитие и усовершенствование человечества как единой земной расы — разве может быть более высокая цель у всей череды человеческих поколений? И тот, кого мы прошлой ночью с Ашкой…

«Ген! — услышал он зов любимой. — Посмотри-ка на своды пещеры!»

Всякий, кто бросил бы пытливый взгляд на высокие своды, сразу бы понял, что здесь плодятся не только люди. Там, среди сталактитов, висели кульки спящих летучих мышей, трепетали крыльями разнокалиберные птицы, копошились еще какие-то твари вроде лемуров, но с преувеличенными мыслящими глазами.

«Ты слышишь этот хор, Ген? Слышишь, как они все вопрошают: кто мы? Кто мы? Кто мы?»

Смеясь, она пошла к нему, но остановилась в пяти метрах от него под сводами, полными жизни. Нагая, со следами его поцелуев на шее, с напухшими губами и с наливающимися новой страстью девчачьими грудками, она теперь стояла в застенчивой позе. Ген старался на нее не смотреть. «А интересно, где же прячутся пауки, ставшие уже хорошей комсомольской традицией?» — поинтересовался он. И не успел он этого произнести, как над ними зависли, слегка раскачиваясь и вращаясь, два паука, не менее прекрасных, чем те, четырехлетней давности, которых он, помнится, сравнил с сомбреро. И так же, как тогда, по нитке родительской слюны сновал паучий ребенок размером не более шпульки мулине.

«Ген, ты хочешь, чтобы я к тебе подошла?» — срывающимся голосом вопросила Ашка.

«Так мы с тобой отсюда не выберемся, — пробормотал он, — Ашка такая-таковская! Ты дразнишь меня Приапом, а сама-то кто? Настоящая нимфа Калипсо, владычица Одиссея!»

Они все-таки выбрались. Подъем прошел на удивление споро, то есть без всяких срывов в бездну. Едва они перевалили за край кратера, как тут же увидели весь актив Порт-Жантиля во главе с мэром-марксистом. На буколическом холме среди молодых кедров уже дымил костерок, варился довольно противный на вид суп с плавниками акулы. Хлопали пробки шампанского.

«Вчера наши службы задержали танкер с контрабандным мазутом и наложили на него штраф, — пояснил мэр. — В честь этого подвига и в вашу честь, дорогие товарищи, совершено это дерзкое восхождение». Пузо лежало у него между ног, и он пытался выбить на нем ладонями бравурный туш, впервые услышанный на слете ленинской молодежи в столице ГДР.

«Скажите, господин мэр, знаете ли вы местного короля по имени Ранис Анчос Скова Жаромшоба?» — спросила его Ашка. Он посмотрел на нее и слегка потупил глаза. «Несравненная мадам Аш, от которой слегка кружится голова, мне трудно сказать, знаю ли я короля до конца, но это я сам».

«Вот это здорово! — Ашка пощекотала у короля за ухом. — Скажите, а мы можем у вас купить кусок земли?»

Тут уже и Ген рядом присел с чековой книжкой кипрского банка.

«Сколько квадратов вы бы хотели?» — спросил король.

«А сколько вы можете предложить, ваше величество?» — Ашка заглянула глубоко-глубоко в рыжеватые глаза суверена.

«Десять квадратов вас устроит? — спросил тот и уточнил: — Десять квадратных километров, если угодно».

«Вместе с вулканом, не так ли?» — уточнил в свою очередь Ген.

«Ну, конечно, с вулканом. Как же можно продавать землю без таинственного вулкана?»

«И сколько вы за этот кусок хотите, товарищ король?» — спросил Ген.

«Десять», — тут же ответил Жаромшоба, и Ген слегка взвыл от огорчения: десяти миллионов у них еще не было.

«Земля тут у нас очень хорошеет и поэтому дорожает, — пояснил король. — Год назад она стоила восемь тысяч, а теперь стоит десять тысяч».

«По рукам!» — повеселел Ген.

«Одну минуточку, — вмешалась Ашка. — Мы заплатим вам, ваше величество Ранис Анчос Скова Жаромшоба, сто тысяч долларов за десять квадратов этой земли с вулканом, чтобы в будущем не возникали споры».