Александр Бачило - Академонгородок

• Название: Академонгородок
• Автор: Александр Бачило
• Жанр: Научная Фантастика

Чтобы встретить черта, нужно в него поверить. Пока люди верили в нечистую силу, той тоже жилось вольготно. Но наступила эпоха научного мышления, и потусторонним силам пришлось вступить в жестокую борьбу за существование. Борьба разворачивается в научном городке, только что выстроенном посреди глухой тайги на том самом месте, где в древние времена стоял другой город — мрачная цитадель с башней пыток и лабиринтом подземелий, населенная демонами. Страшные чудеса ждут новых жителей Академонгородка — научных сотрудников, строителей, студентов, бомжей, преступников: происшествия, которые заставят испуганных людей поверить в могущество дьявольской армии Стылого Морока. Но вместе с этой верой приходит и другая — неистребимая людская надежда на спасение и помощь со стороны сил добра…

---

Не успев сообразить, в чем дело, я без оглядки бросился к машине. Мне казалось, что ожившее отражение, усмехаясь, глядит мне вслед. Только в машине я почувствовал себя в относительной безопасности и рискнул поднять глаза. «Газик» двойника стоял на прежнем месте, но его самого не было. Видимо, он продолжал разыгрывать из себя отражение и тоже залез в кабину. А может, все-таки показалось?

Сидеть без движения было невозможно, зубы стучали не столько от страха, сколько от холода. Наконец, я решился, быстро отворил дверцу, выбрался из машины и только тогда поднял глаза на двойника. Он стоял напротив.

Медленно, останавливаясь после каждого шага, я снова приблизился к незримой черте, отделявшей меня от него.

— Спокойно! — сказал я, обращаясь к нам обоим, — не надо нервов!

Снова медленно поднялись руки — моя правая и его левая — и снова встретились. Да, это без сомнения была человеческая ладонь, хотя я и не мог ее толком ощупать, так как пальцы всегда натыкались на пальцы. По той же причине мне поначалу никак не удавалось дотронуться до какой-нибудь другой части тела двойника. Я попытался было делать обманные движения — размахивал руками, приседал и снова, но это ни к чему не привело. С тем же успехом можно было проделывать подобные упражнения перед зеркалом. Страх постепенно проходил, уступая место любопытству. Неужели передо мной, в самом деле зеркальный двойник? Но как войти с ним в контакт, или, хотя бы, дотронуться до него? В конце концов я нашел решение и коснулся его лбом, затылком, спиной, коленом и носом. Сомнений не было — это не отражение, а живой человек, однако общаться с ним совершенно невозможно, ибо любые мысли приходят нам в голову одновременно, и все действия абсолютно синхронны. Я не мог ни договориться с ним, ни обойти, ни оттолкнуть. Передо мной была идеальная преграда — я сам.

Из глубины леса послышался вдруг треск сучьев. Человек или зверь пробирался там через бурелом. Шум постепенно приближался, но откуда именно он идет, определить было трудно. Я замер, прислушиваясь.

Впереди, за спиной двойника качнулись кусты, и из чащи на просеку выбралась темная фигура. За ней показалась другая, третья, четвертая. Выстроившись цепью, они медленно побрели ко мне. Свет фар упал на их лица, вернее, на их лицо, потому что у всех четверых оно было одно. Мое.

Я быстро оглянулся. Нет, сзади никого не было, они действительно шли только оттуда. Один из них, приблизившись к «газику» двойника, открыл дверцу и влез внутрь. Остальные трое последовали за ним. Прогудел сигнал, и двойник, до сих пор прилежно игравший роль моего отражения, вздрогнул, повернулся и побежал к машине. Он сел за руль, завел мотор, и «газик», развернувшись, быстро укатил в темноту, исчезли даже его огни.

Я не знал, что подумать. Любой нормальный человек на моем месте давно бы мчался в противоположную сторону и газу бы поддавал. Но я уже не чувствовал себя нормальным человеком.

В лесу снова послышался треск, и на просеке показалась еще одна фигура. Но это был не двойник. Ко мне, жмурясь от света, приближался немалого роста бородатый старик в длиннополом плаще. Подойдя вплотную, он небрежно, как старому знакомому, сунул мне широкую ладонь и, глядя на машину, произнес:

— Бог на помощь, странничек… Чего озираешься-то, напугал кто?

— Да нет, — ответил я, внимательно разглядывая его, — кто меня мог напугать?

— Ну, мало ли, — он безразлично пожал плечами, — бывает, померещится… А едешь откуда?

Я рассказал ему, что сбился с дороги.

— Это с тракту, что ли? Далеко ж тебя черти занести… Тут, парень, до тракту знаешь сколько? К утру тебе не доехать. Давай, глуши мотор, пойдем греться, сыро.

Я огляделся по сторонам. Оставлять машину на просеке не хотелось.

— Может, поближе подъедем?

Старик покачал головой.

— Ближе не подъедешь. Да и не сделается ничего с твоим тарантасом, тут недалеко…

Мы прошли около километра, продираясь сквозь густой ельник, и оказались на большой поляне у подножия лохматой сопки. Дождь кончился, над лесом повисла крупная луна, освещая двухэтажный бревенчатый дом в центре поляны. Старик прибавил шагу. Я немного отстал, оглядываясь по сторонам, но кроме еще одной, низенькой постройки в стороне от дома, ничего разглядеть не сумел.

Неожиданно откуда-то сверху, как мне показалось, с крыши дома, послышался тихий встревоженный голос:

— Что, все уже?

— Все, все, — буркнул старик, торопливо поднимаясь на крыльцо.

— А что вы с ним сделали?

Старик на мгновение замер у двери.

— Ну, ты! — гаркнул он вдруг. — Чего несешь-то спросонья, спать ложись! — и, повернувшись ко мне, кивнул головой, — заходи, заходи.

Он открыл дверь. Тусклый свет керосиновой лампы упал на крыльцо.

— Ох! — раздалось наверху, и луна блеснула в чьих-то глазах, широко раскрытых от удивления.

— Ну? Скоро? — спросил старик, обращаясь не ко мне, а к человеку на крыше.

— Да ладно, ложусь уже! Прячьтесь, — ответил тот.

Мы вошли в дом и, миновав заставленные разной рухлядью сени, оказались в просторной комнате с длинным столом и печью у стены. За столом, подперев кулаком сизую испитую ряшку, дремал парень в грязной майке. Руки его до плеч были расписаны синими узорами. У окна, устремив вдаль твердый, чуть ироничный взгляд, стоял видный седой мужчина в дорогом сером костюме. И, наконец, в углу, спиной ко всем, верхом на колченогом стуле, сидела и курила тощая белокурая девица в узких бриджах и сапогах на высоком каблуке, вся в ремешках и на замочках. Она даже не обернулась, когда мы вошли, и продолжала задумчиво пускать дым в потолок. Седой же, напротив, любезно мне улыбнулся и отвесил полный достоинства поклон. Узорчатый парень поднял голову, окинул меня с ног до головы мутным взглядом и хмыкнул.

— Дохтор, — произнес старик, снимая плащ, — ты, что ли, сегодня кухарил? Подавай.

Седой, не меняя гордого наклонения головы, величественной поступью подошел к плите, снял с нее большой чугун, накрытый облупленной эмалированной крышкой, и поставил его на середину стола.

— Какую миску дать молодому человеку, Хозяин? — осведомился он у старика.

— Студентову давай. Он на крыше нонче…

— Спасибо вам большое, — сказал я старику, хотя неестественность этого странного сборища сильно действовала мне на нервы, — выручили вы меня. Вот только, извините, имени и отчества вашего не знаю…

— А и не надо тебе мое отчество. — старик уселся во главе стола, огладил бороду. — Хозяином зови. Они так зовут, и ты зови. Тут, парень, все без отчества. Это вот — Дохтор (Седой кивнул и принялся разливать по мискам красный борщ), этот в майке — Блатной, а вон то, — Хозяин указал на девушку, все еще сидевшую к нам спиной, — вон то — Заноза…

— И если вы обратили внимание на крышу, — вставил Доктор, — то могли видеть там еще одного члена нашего маленького общества, так называемого Студента.

— А вы здесь просто так собираетесь, — спросил я как можно беззаботнее, — или у вас учреждение?

У девушки вдруг затряслись плечи. Она выронила сигарету и прижата ладони к лицу. Я думал, она разрыдается, но оказалось, что ее сотрясает безудержный хохот.

— У-учре… Ой, не могу! Учреждение! Слу…слушай! Санаторий тут! У-умора! Курорт!

Она, наконец, повернулась лицом ко мне. Очень симпатичное лицо. Даже красивое.

— Ну, ты даешь, Пациент!

Кличка, данная мне девушкой, приклеилась мгновенно. В следующей же фразе Доктор назвал меня Пациентом. Блатной произносил это слово с трудом, но переиначивать не пытался, что же касается Хозяина, то ему было совершенно все равно, как меня называть, и поэтому он удовлетворился этим именем, как первым попавшимся. Заноза, между тем, продолжала веселиться:

— Хозяин! Когда пойдем на процедуры?

Блатной снова хмыкнул, но старик нахмурился:

— После. Поесть-то надо, нет?

Доктор поднес ему на плоской тарелке пару соленых огурцов, головку чеснока и граненый стакан, до краев наполненный мутноватой жидкостью. Хозяин, никого не приглашая, вытянул жидкость, хрустнул чесноком и потянулся к борщу. Остальные, заняв свои места у стола, тоже принялись за еду. Я решил ничему не удивляться, по крайней мере до тех пор, пока не отогреюсь и основательно не закушу.

Некоторое время все молчали.

— Завтра на крыше Блатной, — сказал, наконец, Хозяин. — А кухарит Заноза…

— Кстати, продукты кончаются, — заметил Доктор, — и, с позволения сказать, кухарить становится затруднительно. Надо бы кого-нибудь послать в деревню.

— Ничего, — буркнул Хозяин, — может, скоро на машине съездим…

Я поднял голову и вдруг заметил, что Блатной, разинув рот, с испугом смотрит куда-то мимо меня.

— Во! — произнес он, указывая, как видно, на окно у меня за спиной. Заноза, сидевшая рядом с ним, тоже подняла глаза и сейчас же сморщилась, как от боли.