Уильям Хорвуд - Тоуд-триумфатор

• Название: Тоуд-триумфатор
• Автор: Уильям Хорвуд
• Издательство: Издательство «Азбука»
• Жанр: Сказка
• Год: 1999

«Тоуд-триумфатор» — вторая книга Уильяма Хорвуда (и третья книга «Ивовых историй») о зверюшках, живущих на берегу Реки и в Дремучем Лесу. Это захватывающий рассказ о путешествии Крота и Рэта Водяной Крысы в Дальние Края и о новых приключениях тщеславного Тоуда Жабы.

---

— Смотрите! — в тревоге воскликнул Выдра. — Смотрите, какая страница заложена листком!

Это была статья пятая Кодекса.

— Прочти, Выдра, — сказал Барсук, уже догадываясь о происшедшем.

«Если жизнь хозяина под угрозой, долг профессионального дворецкого — предложить взамен свою жизнь, и если она будет принята, то в качестве вознаграждения дворецкий получает отпуск на неделю, предшествующую прекращению его жизни…»

Дальше Выдра читать не стал, потому что суть была ясна.

— Что он собирается делать? — спросил ошеломленный Выдра.

— Давайте-ка поищем еще, — предложил Барсук, чувствуя себя теперь гораздо спокойнее за Тоуда.

Они обследовали комнаты, и Брок кое-что нашел, на этот раз в оранжерее. Это было ведерко для шампанского, без льда и без бутылки, но совершенно готовое вместить в себя эти символы радости и праздника. Стол был тщательно сервирован на столике рядом с любимым шезлонгом Тоуда. Тут же лежала коробка гаванских сигар и зажигалка. К ведерку для шампанского был прислонен запечатанный конверт, адресованный

МИСТЕРУ ТОУДУ ИЗ ТОУД-ХОЛЛА. ВСКРЫТЬ ЛИЧНО ПОСЛЕ СЧАСТЛИВОГО ВОЗВРАЩЕНИЯ ДОМОЙ.

Конверт был, безусловно, подписан рукой Прендергаста, но узнать, что в нем и каковы намерения Прендергаста, не было никакой возможности. Барсук был теперь спокоен и даже повеселел.

— Барсук, не объяснишь ли нам, что происходит? По-моему, ты что-то понял! — сказал за всех Рэт.

— Скажу только, — немного подумав, заметил Барсук, — что я сильно сомневаюсь, очень сильно, есть ли на свете еще хоть один дворецкий, соединяющий в себе здравый смысл и находчивость с мужеством и жертвенностью, как бесценный Прендергает. Но если я не ошибаюсь в своих выводах, как именно он хочет попробовать спасти жизнь своего хозяина и одновременно выполнить свой долг, записанный в Кодексе, тогда это дело слишком деликатное и исход его слишком непредсказуем, чтобы я мог сейчас сказать больше, чем сказал.

День и час казни Тоуда, исполнения справедливого и законного приговора, настал. Тоуд уже не сидел в камере. Какой по-домашнему уютной теперь казалась она ему по сравнению с холодной комнатой с белеными стенами, куда его привели. В комнате не было ничего, кроме жесткой деревянной табуретки, на которую Тоуда и усадили в наручниках и кандалах. Через зарешеченное окошко ему была видна виселица с веревкой и петлей. Компанию Тоуду составляли лишь настенные часы, стрелка на которых через три минуты должна была доползти до полудня, и тюремщик, который, как мог, пытался скрасить Тоуду последние минуты.

— Для вас повесили новенькую веревочку, сэр. Видите, как о вас заботятся: теперь вы ни за что не сорветесь!

— Да, заботятся… — ответил Тоуд, на которого снизошло удивительное спокойствие. Он заглянул в пропасть супружества и увидел там вечный кромешный ад, а виселица, по крайней мере, обещала ему быстрый конец. Это было гораздо гуманнее.

— И опять же, — не унимался словоохотливый тюремщик, — они пригласили епископа прочесть последнюю молитву и совершить необходимый обряд, начальника полиции, чтобы вы, чего доброго, не сбежали, и Председателя суда — проследить, чтобы приговор был выполнен безукоризненно. Ведь это большая честь, когда три столь важные персоны провожают тебя в последний путь. А, мистер Тоуд?

— Я рад, — вяло отозвался Тоуд. Стрелка отсчитала еще минуту, оставив Тоуду две. Около виселицы появились три вышеупомянутые личности. Тюремщик взял Тоуда за локоть:

— Пора вам подышать свежим воздухом, мистер Тоуд. Вы понимаете, что я хочу сказать. Надеюсь, вы не станете отрицать, что я старался поддерживать в вас хорошее настроение до самого конца. Вы скоро убедитесь, что палач Альберт свое дело знает и делает его тонко и деликатно. Он вообще гораздо приятнее в обращении, чем прежний. Даже может позволить приговоренному, например, попрощаться с женой…

— Рад слышать это, — сказал Тоуд. Его вывели на воздух, на солнышко, и поставили в нескольких шагах от какого-то крупного джентльмена. Он был гораздо крупнее многих когда-либо носивших черный капюшон палача. Палач подошел к Тоуду и накинул петлю ему на шею.

— Не знал, что этот — один из твоих, Фредерик, — сказал он тюремщику, с которым они были старые друзья и не раз работали вместе.

Потом, обращаясь к Тоуду, палач сказал:

— Вот так, сэр. Теперь стойте спокойно и, сделайте одолжение, не дергайтесь. Как супруга, Фредерик?

— Ничего, спасибо, Альберт.

Когда Тоуда поставили как надо и аккуратно расправили на шее петлю, так что любо-дорого было посмотреть, епископ сказал:

— Мистер Тоуд из Тоуд-Холла, ваше последнее слово?

— Я буду говорить не о себе, нет, потому что я счастлив обрести вечный покой и последнюю свободу, — сказал Тоуд. Теперь он ничуть не был похож на прежнего трусливого Тоуда. — Но умоляю вас, именно вас, ваша светлость, позаботиться о сыне Мадам, потому что душа у мальчика добрая, но он очень нуждается в руководстве. Что до меня, я уже погиб, но он…

Последнее слово Тоуда было прервано дребезжанием звонка на двери, ведущей во внутренний дворик, и один из стражников помчался открывать.

— Пакет для его чести!

Бумагу вручили Председателю суда, он быстро прочитал ее и отвел в сторону начальника полиции. Что он там такое ему сказал, никто не понял, но джентльмен пришел в ярость. Он засвистел в свисток и отдал приказ нескольким констеблям. Они тут же ринулись выполнять срочное поручение. Затем Председатель суда переговорил с епископом, тот после этого побелел от ужаса, упал на колени и призвал всех молча молиться. Помолившись, он вскочил с колен, подобрал свои пурпурные одежды и, кликнув капеллана, выбежал вон по срочному делу. Председатель суда распорядился:

— Отведите заключенного в камеру. Приведение приговора в исполнение откладывается на двадцать четыре часа.

После этого ушел и он.

— Вообще-то, — раздраженно пробурчал Тоуд, — эти господа могли бы дослушать мое последнее слово до конца.

— Не расстраивайтесь, сэр, — подбодрил тюремщик, — завтра закончите.

Но не прошло и двадцати четырех часов, как Тоуд снова был на свободе и ехал домой, ошеломленный и потрясенный, впервые в жизни громко расхваливая не себя самого, а кое-кого другого.

Когда Председатель суда прочитал послание, переданное ему за несколько секунд до казни Тоуда, он был весьма удивлен, но не то чтобы недоволен отсрочкой казни на денек-другой.

Будучи и правда знаменит как судья-вешатель, Председатель был из тех судей, которые не уснут спокойно, не убедившись, что мера наказания полностью соответствует преступлению. По его мнению, повешение очень часто самая подходящая мера, поэтому в основном Председатель без колебаний отправлял на виселицу тех, кто проходил через его руки.

Но вот в кои веки раз появился преступник, для которого Председатель допускал возможность исправления при всей тяжести его преступлений, особенно в сфере ботаники. К нему можно было бы применить и нетрадиционную меру пресечения. И все же, как его честь ни ломал голову, ничего лучше виселицы для мистера Тоуда придумать не смог и, утомившись, махнул рукой и вынес привычный приговор. А потом пришло это письмо, и все разом изменилось. Преступления мистера Тоуда и наказание за них представились ему теперь совсем в ином свете.

Председатель суда так удивился содержанию письма, что даже перечитал его несколько раз, так же как и приложенную к нему вырезку из городской вечерней газеты.

— «Ждем ваших комментариев», — написал ему нахальный редактор сего печатного органа.

Статья имела заголовок:

«БЫВШИЙ ДВОРЕЦКИЙ

ЕГО СВЕТЛОСТИ

БЕЖИТ С ОБМАНУТОЙ НЕВЕСТОЙ-ФРАНЦУЖЕНКОЙ».

Ниже более мелким шрифтом было набрано:

«ЛЮБОВНОЕ ГНЕЗДЫШКО В ГАРВИЧЕ.

ЗАВТРА ОНИ ОТБЫВАЮТ В АВСТРАЛИЮ».

Ниже — еще мельче:

«ПОСАЖЕНОМУ ОТЦУ НЕВЕСТЫ

И СУДЬЕ ВЗДЕРНИ ВСЕХ ПОВЫШЕ

УДАЛОСЬ ЗАСУДИТЬ БЫВШЕГО ЖЕНИХА».

А затем уже совсем обыкновенным шрифтом была набрана история, из которой следовало, что дворецкий Прендергаст, первостатейный, как выяснилось, Лотарио, сговорился с мадам д'Альбер-Шапелль, опозоренной невестой мистера Тоуда, бежать в утро казни последнего.

«В ту самую минуту, когда на шее благородного и храброго джентльмена затянется петля, бездушная графиня и вероломный дворецкий бестрепетно отплывут от наших когда-то славившихся справедливыми порядками берегов на поиски, так сказать, новых пастбищ. За всю нашу историю редко случалось что-нибудь подобное…»

Статья пестрела яркими и трагическими подробностями. Председатель суда давно привык к демагогии прессы, но если эти факты правдивы… Он был потрясен. Мадам выходит замуж за дворецкого, вот в чем суть! До него только сейчас дошло, какое благородство и мужество скрывались под маской преступника, которую носил мистер Тоуд.