Люси Монтгомери - История Энн Ширли. Книга 3

• Название: История Энн Ширли. Книга 3
• Автор: Люси Монтгомери
• Издательство: ТЕРРА—Книжный клуб; «Александр Корженевский»
• Жанр: Детская проза
• Год: 2000

История Энн Ширли — это литературный мини-сериал для девочек. 6 романов о жизни Энн Ширли разбиты на три книги — по два романа в книге.

Пятый роман, открывающийся свадьбой Энн и Джильберта Блайта, повествует о первых годах семейной жизни главной героини. Молодожены переезжают в бухту Четырех Ветров, где Джильберт работает врачом. Новый город, новые друзья и новые истории о местных жителях, счастливых и не очень… Энн познает и радость материнства, и горечь утраты…

В шестом романе Энн уже мать шестерых детей. Непоседливые и любознательные дети Блайтов приносят матери много хлопот и нередко попадают в различные переделки. Но они знают, что мама всегда придет на помощь.

---

— Интересно, кто под ними будет спать, — задумчиво произнесла Мира Мюррей.

— Может быть, под одним мать будет обнимать своего первенца, — предположила Энн.

— Или дети укроются им в холодную ночь в прерии, — подхватила миссис Корнелия.

— А может, оно согреет какого-нибудь бедного старика, страдающего от ревматизма, — сказала миссис Мид.

— Надеюсь только, что под ними никто не умрет, — заметила миссис Бакстер.

— А знаете, что заявила моя Мэри, когда я собиралась сюда? «Мама, не забудь, что ты должна съесть все, что тебе положат на тарелку», — сообщила миссис Дональд, когда они пошли ужинать.

Затем все расселись за столом и принялись пить и есть во славу Господа Бога: они сделали благое дело, и в общем-то не были злыми женщинами, хоть и любили посплетничать.

После ужина все разошлись по домам.

— Не забыть бы описать маме сервиз и цветы, — сказала Джейн Бэрр миссис Миллисон, не зная, что мисс Бейкер пересчитывает ложки. — Она уже никуда не может ходить сама, но любит, когда я ей рассказываю, что видела. Ей будет интересно узнать, как выглядел стол.

— Да, прямо как на картинке в журнале, — со вздохом согласилась миссис Миллисон. — Приготовить ужин я могу не хуже любого другого, но с таким вкусом сервировать стол не умею. А Уолтера я бы самого отшлепала по попке, чтобы в другой раз не подслушивал. Как он меня напугал!

— Ну как, черной краски на всех хватило? — тем временем спрашивал жену Джильберт.

— Я над одеялами не работала, так что сплетен не слышала, — ответила Энн.

— Вы никогда их и не услышите, милая, — заявила миссис Корнелия, которая задержалась, чтобы помочь Сьюзен свернуть и упаковать одеяла. — В вашем присутствии у них связаны языки. Они считают, что вы не любите пересудов.

— Ну, смотря про что, — сказала Энн.

— Вообще-то сегодня никто ничего особенно ужасного не сказал. Все больше говорили о тех, кто уже умер или должен был бы умереть, — миссис Корнелия улыбнулась, вспомнив историю о неудавшихся похоронах Абнера Кромвелла. — Только миссис Миллисон опять притянула за уши эту старую историю о том, как Мадж Кэрри убила своего мужа. Я прекрасно помню, как все было. Никаких доказательств вины Мадж не было и в помине… не считая того, что кошка, которая поела этого супа, издохла. Но кошка до того болела целую неделю. По-моему, Роджер Кэрри умер от аппендицита, хотя в то время никто не знал про аппендикс.

— Лучше бы и дальше про него не знать, — вздохнула Сьюзен. — Все ложки на месте, миссис доктор, голубушка, и скатерть тоже не испачкана.

— Ну, ладно, пора мне домой, — сказала миссис Корнелия. — На следующей неделе, когда Маршалл зарежет поросенка, я вам пришлю отбивных.

А Уолтер сидел на крыльце и глядел в темный сад, дав волю воображению. Опускались сумерки. Откуда они берутся? Может, какой-нибудь дух с крыльями, как у летучей мыши, поливает сумерками мир из большого кувшина чернил?

— Детка, — позвала сына Энн, выходя на крыльцо, — пора в дом. Уже холодно. Не забудь, что у тебя еще не совсем прошло горло.

— Мама, а ты мне расскажешь, что случилось на похоронах Питера Керка?

Энн подумала минуту, передернула плечами и ответила:

— Нет, милый, сейчас не расскажу. Может быть, как-нибудь в другой раз.

Глава тридцатая

Миссис Блайт была одна у себя в комнате. Джильберта опять вызвали к больному. Энн села у окна пообщаться несколько минут с теплой ночью, насладиться волшебным очарованием освещенной луной комнаты.

Она немного устала от хлопот, а сейчас наступила такая славная тишина… дети заснули, дом прибран. Из окна доносились ночные звуки, которые Энн так хорошо знала и любила. В гавани слышался тихий смех. В Глене кто-то пел, и мелодия была неуловимо знакома, как песня, услышанная много лет тому назад. На водной глади лежала серебряная лунная дорожка. Деревья вокруг Инглсайда таинственно перешептывались между собой. В Долине Радуги ухала сова.

«Какое это было счастливое лето», — думала Энн… и у нее вдруг кольнуло в сердце: она вспомнила слова, которые как-то произнесла тетя Китти из Верхнего Глена: «Лето прошло, и оно уже никогда не повторится».

Да, это лето уже никогда не повторится. Наступит другое, но ее дети станут немного взрослее… Рилла пойдет в школу… «и у меня больше не будет в доме малышки», — грустно подумала Энн. Джиму двенадцать лет, и уже идет разговор о «вступительных экзаменах». Давно ли он был младенцем в беленьком домике? Уолтер очень вырос; утром Нэн дразнила Ди по поводу какого-то «мальчика» в школе, а Ди покраснела и тряхнула головой. Что ж, такова жизнь. Радость и боль… надежда и страх… и беспрерывные перемены. Надо без сожаления расставаться со старым и с радостью принимать новое, научиться его любить, а потом расстаться и с ним. Как ни прекрасна весна, она должна уступить дорогу лету, а лето — осени. Рождения… свадьбы… смерти…

Энн вдруг вспомнила, как Уолтер попросил рассказать ему про то, что случилось на похоронах Питера Керка. Она не могла забыть это происшествие. Никто, кто был там, конечно, не забыл и никогда не забудет. И сейчас, сидя в сумерках у окна, Энн вспомнила те похороны.

Это было в ноябре — вскоре после того, как они переехали в Инглсайд… Всю неделю перед похоронами стояло чудное бабье лето. Керки жили в Моубрей Нерроуз, но ходили в церковь в Глене, и Джильберт был их доктором. Так что Блайтов пригласили на похороны.

День был теплый, тихий, перламутрово-серый. Природа надела коричнево-лиловые одежды ноября. Там, где солнце прорывалось сквозь облака, на холмах и на равнине пестрели пятна солнечного света. Дом Керков стоял близко от берега, и хотя его отгораживал от моря еловый лесок, сквозь него прорывался соленый морской ветер. Дом был большой, зажиточный, но Энн всегда казалось, что с торца он напоминал узкое, злобное лицо.

Энн остановилась поговорить со стоявшими в ожидании женщинами. Все они были трудяги, для которых похороны представляли собой немалое развлечение.

— Я забыла взять носовой платок, — сказала миссис Блейк. — Чем же я буду вытирать слезы?

— А с чего это тебе плакать? — спросила ее золовка Камилла Блейк. Она не любила женщин, готовых пустить слезу по любом поводу. — Питер Керк тебе не родственник, и ты никогда его не любила.

— Я считаю, что на похоронах полагается плакать, — сказала миссис Блейк. — Этим мы выражаем уважение к ближнему, которого призвал Господь.

— Если на похоронах Питера будут плакать только те, которые его любили, боюсь, что слез мы вообще не увидим, — сухо заметила миссис Родд. — Чего уж скрывать — ханжа он был и лицемер, и все мы это отлично знаем. Ой, кто это пришел? Неужели Клара Уилсон?

— Она, — прошептала миссис Брайан, как бы не веря собственным глазам.

— Да-а. После смерти первой жены Питера она сказала ему, что ее ноги больше не будет в его доме и что она придет только на его похороны — и вот сдержала слово, — шепнула Камилла Блейк. — Первый раз он был женат на ее сестре, — объяснила она Энн, которая с любопытством взглянула на Клару Уилсон. Та прошла мимо них, устремив горящий взор вперед. Это была худенькая женщина с трагическим лицом, на котором резко выделялись черные брови. На волосах цвета воронова крыла у нее сидела смешная шляпка с перьями и короткой вуалью, которые еще носили пожилые женщины. Клара ни на кого не посмотрела и ни с кем не заговорила. Шурша черной юбкой из тафты, она поднялась по ступеням на веранду.

— Вон Джед Клинтон вышел — уже скорчил свою похоронную мину, — саркастически сказала Камилла. — Видно, пора заходить. Он вечно хвастается, что на похоронах, которые организует он, все идет как по нотам. Никак не может простить Винни Клоу за то, что она упала в обморок перед проповедью. Ну, на этих похоронах никто в обморок не упадет. Оливия не из тех, что падают в обморок.

— А почему они обратились к похоронных дел мастеру из Лоубриджа, а не из Глена? — спросила миссис Дональд.

— К кому? Картеру Флэггу? Да что вы, милая, они с Питером всю жизнь на ножах были. Картер ведь хотел жениться на Эми Уилсон.

— Она многим нравилась, — вздохнула Камилла. — Такая была красивая девушка: волосы цвета меди и черные глаза. Но Клара была еще красивее ее. Странно, что она не вышла замуж. А вот наконец и пастор… и с ним преподобный мистер Оуэн из Лоубриджа. Ну, конечно, он же кузен Оливии. Неплохой пастор, только слишком уж много «О!» вставляет в свои проповеди. Пошли, что ли, а то Джед на стенку полезет.

Энн задержалась на секунду возле гроба. Ей никогда не нравился Питер Керк. «У него жестокое лицо», — сказала она, увидев его в первый раз. Довольно красивое, но с холодным стальным блеском в глазах, под которыми уже тогда образовались мешки, и тонкими, крепко сжатыми губами скупца. Он слыл заносчивым эгоистом, даром что изображал из себя елейно-набожного человека. «Никогда не забывает, какая он важная птица», — говорили о нем. Но в целом Питер пользовался уважением соседей.