Доминик Данн - Строптивая

• Название: Строптивая
• Автор: Доминик Данн
• Издательство: ОЛМА-Пресс
• Жанр: Современные любовные романы
• Год: 1994
• ISBN: 5-87322-162-6

Запутанный клубок личных взаимоотношений образует драматическое содержание романа Д. Данна. Атмосфера корыстного расчета и уязвленного самолюбия оказывается губительной для богатой, одаренной натуры.

---

Присущая ее социальному положению властность овладела всеми в комнате. Хотя полицейские ничего не понимали ни в моде, ни в стиле, оба пришли к заключению, что одета она превосходно, в шелковом платье и скромных золотых украшениях, словно собиралась отправиться на чашку чая в избранном обществе. Она сидела прямо, всем своим видом показывая, что она в их власти, но они понимали, как, впрочем, и она сама, что не она, а они в ее власти.

– Извините, мэм, – сказал полицейский Уитбек, – но мы должны задать вам несколько вопросов.

– Конечно, – ответила она.

– О вашем госте, мистере Рэтбоуне, – продолжил Уитбек.

– Но я едва знаю мистера Рэтбоуна. Он не был гостем в том смысле, что я его не приглашала. Вообще, это так странно. Он в некотором роде писатель и пишет для журнала «Малхоллэнд». Он проявлял большой интерес к желтым фаленопсиям, которые мой старший садовник и я вывели, и просил разрешения посетить мою оранжерею.

– Желтые что? – спросил полицейский Уитбек, делавший записи. – Не могли бы вы продиктовать по буквам?

– Это сорт орхидей, – сказала Паулина, – обычно они бывают белые, но Джервис, мой садовник, и я смогли вывести желтый вариант, который, с гордостью могу сказать, произвел сенсацию в садоводческих кругах. Сад – моя страсть. Его приезжали посмотреть члены лос-анджелеского клуба садоводов, его фотографировали для нескольких журналов по садоводству. Мистер Рэтбоун хотел посмотреть мои фаленопсии для чего-то, о чем он пишет, как я думаю. Я срезала розы в саду, когда он приехал. Вот они. – Она указала на корзину с розами, которую оставила на столе. – Я должна их поставить в воду, пока они не завяли. Вы не возражаете? Для них губительно лежать без воды в такую жару. Но мы можем продолжать разговор.

– Нет, нет. Займитесь ими прямо сейчас, миссис Мендельсон, – сказал капитан Нельсон.

– Следующее, что я знаю, так это то, что он начал кашлять и задыхаться, и я попросила Дадли, моего дворецкого, послать человека, чтобы посмотреть, все ли с ним в порядке! – прокричала Паулина из туалетной комнаты, где набирала воду для цветов.

– Вы знаете, сколько ему лет, миссис Мендельсон?

– Вам надо позвонить в его журнал. Я действительно не знаю его. У него был сердечный приступ? – спросила она, возвращаясь в комнату с розами в вазе. – Я аранжирую их позже.

– Его ужалила оса в язык, – сказал капитан Нельсон.

– О, Боже!

* * *

Когда полицейские ушли, она подошла к телефону и набрала номер.

– Это миссис Жюль Мендельсон. Я бы хотела поговорить с мистером Пондом. Понимаю… Все-таки спросите его. Уверена, если вы передадите ему, он ответит… Сэнди, дорогой, это Паулина, – сказала она, когда издатель поднял трубку. – Случилась странная вещь. Мне нужна твоя помощь. Этот ужасный человек, который продолжает писать жуткие вещи о Жюле и этой женщине. Что? Да, да. Как его имя… Рэтбоун, кажется. Я скажу, что с ним. Он только что умер у меня в саду.

* * *

Пресса много писала о странной смерти Сирила Рэтбоуна, неоднозначно оцененного автора колонки в журнале «Малхоллэнд», который «задохнулся до смерти от укуса осы в язык в саду поместья миссис Жюль Мендельсон». Единственный раз имя Паулины Мендельсон было упомянуто в статье в «Лос-Анджелес трибьюнэл», где, однако, утверждалось, что во время происшествия она отсутствовала. Осталось загадкой, что делал Сирил Рэтбоун в одиночестве в саду Паулины Мендельсон. Это вызвало массу догадок, так как в. светских кругах было точно известно, что хозяйка дома недолюбливала его и никогда не приглашала к себе.

Самую большую лепту в пересуды внесла не кто иная, как Гортензия Мэдден, литературный критик журнала «Малхоллэнд», которая тоже, но по другой причине не выносила Сирила. Она упивалась каждой гротескной деталью его кончины, рассказанной ей санитаром «скорой помощи» Фаустино, а также владельцем похоронного бюро, который бальзамировал тело Сирила. Их описания размера и цвета языка Сирила привели ее в восторг, и она заставила их несколько раз повторять некоторые подробности, которые записала в блокнот, как заправский репортер на месте преступления. Она даже умолила владельца похоронного бюро открыть гроб, чтобы взглянуть в последний раз на Сирила, но он отказался, сославшись на профессиональное правило, тем более, что она не была членом его семьи.

– Дорогая, язык распух так, что стал в четыре раза больше и, казалось, лопнет. Ярко-красный, начинающий чернеть, – докладывала чуть дыша Гортензия Люсии Борсоди. – Представь, что он мог говорить Паулине в тот момент, когда Бог покарал его, да еще таким образом.

Не один Бог регулярно поминался Гортензией в разговорах и мыслях, а потому Люсия из приличия прервала ее разглагольствования.

– Но Паулины Мендельсон даже не было дома, Гортензия, – сказала она. – Он пришел туда, чтобы посмотреть ее желтые фаленопсии.

– Не верю я этим басням, – сказала Гортензия, махнув рукой. – Запомни мои слова: Паулина дала деру, как только Сирил испустил последнее дыхание.

– Что ж, мне придется писать надгробную речь, – сказала Люсия. – Представления не имею, о чем говорить.

– Скажи, что, в каком бы углу ада ни находился Сирил, он наверняка хвастается перед чертями, что сподобился умереть в саду Паулины, миссис Мендельсон, – сказала Гортензия.

* * *

По совету Сэнди Понда Паулина покинула «Облака» сразу после телефонного разговора с ним. «Будут звонить репортеры. Лучше тебе уехать из дома, – сказал он. – О тебе и так слишком много писали после смерти Жюля».

К счастью, «бентли» Жюля стоял во дворе, и ключи от зажигания были на месте. Она села в машину и покатила с горы к дому Камиллы Ибери, не сказав ни слова шоферу Джиму.

Когда Камилла, играя в теннис, подала мяч, она увидела нежданную гостью, шедшую по направлению к корту. Камилла что-то сказала Филиппу, и он, повернувшись, обнаружил Паулину. Оба знали, что Паулина не из тех людей, кто без приглашения является в дом даже таких близких друзей, как Камилла Ибери. Поэтому Камилла заподозрила, что случилось что-то неприятное.

– Продолжайте играть, – сказала Паулина, – не хочу, чтобы вы из-за меня прерывали игру.

– У тебя все в порядке? – спросила Камилла.

– Конечно. Просто проезжала мимо и подумала, что не видела тебя давно, вот и решила зайти на стакан чая со льдом. Но не хочу, чтобы вы прерывали игру. Здравствуй, Филипп.

– Здравствуй, Паулина, – ответил он вежливо, но сдержанно, помня о неприятном завершении их последнего разговора.

Паулина улыбнулась дружески Филиппу.

– Никогда не видела тебя в шортах. Какие красивые у тебя ноги. Неудивительно, что Камилла сходит по тебе с ума.

– Паулина! – сказала Камилла, краснея и смеясь. Паулина удивила Филиппа, так как ее дружелюбный тон противоречил их последнему прощанию, после которого они, казалось, больше никогда не должны встречаться.

– Я попрошу принести тебе чай, – сказала Камилла.

– Нет, нет, заканчивайте сет, я посмотрю.

Камилле было странно видеть Паулину, без дела проводившую это время дня, лениво сидевшую в шезлонге и наблюдавшую игру в теннис. Обычно она была безумно занята то в саду, то корреспонденцией, то благотворительными делами, то составлением списка гостей, то аранжировкой цветов. Но сейчас она сидела в шезлонге Камиллы, полностью расслабившись, и наблюдала за окончанием сета очень внимательно, временами делая замечания по поводу хорошей подачи или «свечи», или «бекхэнда».

Окончив игру, они прошли в дом и больше часа проговорили в общем-то ни о чем, что при других обстоятельствах Паулина посчитала бы пустой тратой времени.

– Мне уйти? – спросил Филипп, думая, что из-за его присутствия Паулина откладывает разговор об истинной причине своего визита. – Может быть, дамы предпочитают поговорить наедине?

– Нет, нет! – воскликнула Паулина. – Расскажи мне, что ты сейчас пишешь? Надеюсь, ты больше не связан с Каспером Стиглицем? Разве забудешь тот вечер? Разве это был не кошмар?

– Филипп возвращается в Нью-Йорк, – сказала Камилла.

– Когда?

– На следующей неделе.

– На следующей неделе? Почему, Филипп?

– Мои дела здесь завершены. Я приехал на несколько месяцев, а пробыл почти год. Пора возвращаться.

Паулина посмотрела на Камиллу, которая, казалось, была огорчена его решением.

– А я мешаю вам проводить один из последних дней, что вы вместе, – сказала Паулина, собираясь уходить.

Пока они стояли на подъездной дорожке, наблюдая, как «бентли» выезжает на Копа-де-Оро, Камилла, прижавшись к Филиппу, обнимавшему ее за талию, заметила, что не видела Паулину в таком веселом настроении давно, разве что до болезни Жюля.

Когда на следующее утро Филипп прочел в «Трибьюнэл», что миссис Мендельсон не было дома в момент смерти Сирила Рэтбоуна, он все понял.

* * *

– Пропал мой заработок по четвергам, – сказал Лонни Эдж, отбрасывая в сторону «Трибьюнэл».