Сюзан Саллиз - Дочери Луны

• Название: Дочери Луны
• Автор: Сюзан Саллиз
• Издательство: ОЛМА-Пресс
• Жанр: Современные любовные романы
• Год: 1995
• ISBN: 5-87322-180-4

Телепатическая связь между сестрами-близнецами Мирандой и Мэг проявляется в роковые моменты их жизни. Причудливо и сложно складывается судьба каждой. Непростые отношения связывают сестер с талантливым художником Питером Сноу, зловещей тенью возникает в жизни Миранды садист Джон Мередит, нелегко поначалу и Мэг с венгром-эмигрантом Чарльзом Коваком. Острое, динамичное действие романа Сюзан Саллиз «Дочери Луны» развивается на юге Англии и на греческих островах в Эгейском море.

---

Его кадык резко задвигался.

– Я думал… ты не сможешь.

– Ах, Питер, давай честно. Когда ты думал, что я – это Мэг, это было одно. Но нельзя же все время так жить.

– Особенно после юбилейной ночи.

– Тем более после нее. – Она закрутила крышку на баночке с соусом и широко улыбнулась. – Почти три месяца. Целый квартал.

– Да. И поэтому ты счастлива?

– Это знак, что с тобой все в порядке. И вот отчего я счастлива.

– Ты спасла мне жизнь, Миранда. Не только потому, что вытащила из воды, но и потому, что освободила меня от вины.

Он произносил избитые слова, словно откуда-то вычитанные. Она чуть было не спросила его об Эми и порадовалась, что не сделала этого, потому что он вдруг наклонился, поднял упавшую корку, взвесил ее на ладони и затем кинул в нее.

Она почему-то едва не расплакалась.

– Пойдем, – взяла она его за руку. – Твои рисовальные принадлежности в машине?

Он кивнул и покорно позволил увлечь себя через задний двор на Воскресную улицу.

Поначалу Мэг решила, что скульптура объединяет их с Мирандой – две мраморные фигуры переплелись как сиамские близнецы, да и заплетенные в одну косу волосы были перекинуты через плечо. Эми чувствовала себя странно неуверенной и от несвойственного ей смущения надвинула свою поношенную шляпу на самые глаза.

– Она еще не закончена. И я понятия не имею, как отполировать мрамор.

Очень тихо, почти благоговейно заговорил Чарльз:

– Не нужно ничего доделывать. Грубоватость, шероховатые углы… в них-то и воплощено все, что можно сказать об этих взаимоотношениях. Все так и есть.

Дети никак не могли определить своего отношения к скульптуре.

Кэти осторожно обошла ее кругом.

– Она меньше твоих обычных работ, бабушка, – безучастно заметила она. – Ее нужно поставить в доме, а не в саду.

– Да, можно и так. Но снаружи она будет счастливее. А маленькая она потому, что я смотрела на нее с очень далекого расстояния. Когда проходит много времени и увеличивается расстояние, все кажется меньше.

Себастьян спросил:

– Можно мне потрогать ее, бабушка?

– Да.

Он положил руку на волну волос.

– Есть такая книжка, «Лунный камень», – сказал он, очевидно, думая о чем-то своем. – Я вчера заметил ее на твоей книжной полке.

Эми взглянула на него из-под низко надвинутых полей.

– Так и есть, – согласилась она.

– Вот этот материал – мрамор, – он ведь похож на лунный камень, да?

– Возможно. Да.

– Может быть, эти женщины тоже лунные? Как ты думаешь бабушка?

Эми молчала. Потом наклонилась над малышом и положила свою руку на камень рядом с его.

– Я как-то не задумывалась об этом раньше. Ну да. Ты прав. Это были дети луны.

Мэг откашлялась.

– Были? – переспросила она. Эми оглянулась на нее.

– Я знаю, что я-то еще здесь, но я сама не лунное дитя. Только с Евой я была им.

Мэг прижала к себе покрепче малышку Эми, чтобы никто не мог увидеть ее лица. Разумеется, это был скульптурный портрет Евы и Эми. А не Мэг и Миранды. Она никогда не понимала полностью, как они были близки.

Алекс своего мнения не высказывал, а только кивал и улыбался, как остальные. Зечу было явно скучно. Но, возвращаясь в свою палатку, которую они называли походной кухней, Алекс отстал от своего приятеля и сказал, ни к кому особенно не обращаясь:

– Не то что мне здесь не нравится. Это лучшее место в мире. Но просто… мне так хочется увидеть папу и маму. Надеюсь, что у них все в порядке.

Мэг успокоительно напомнила:

– Они дали бы телеграмму, если бы что-нибудь случилось. Они же обещали.

И тогда Чарльз сказал:

– Мне нужно проверить, как идут дела в офисе. И я мог бы забросить вас четверых домой.

Лицо Алекса вспыхнуло от признательности.

– Да нет… Я хотел спросить, а можно нам отправиться на следующий мыс и все такое?

– Разумеется, – улыбнулся Чарльз. – Только с позволения Эми. Ведь это ее остров.

Алекс тоже улыбнулся, как будто разрешение Эми было давно решенным делом. Но потом он задумчиво произнес:

– Мне кажется, Эми немножко гениальна. Как папа. Всех гениев так трудно понять.

– Тебе не понравилась скульптура, старина?

– Ну нет, понравилась. Только она меня… напугала.

– Напугала?

– Даже не напугала. Но мне стало так неуютно. То есть… я ведь тоже тесно связан с ребятами. И с мамой и папой. И конечно, с вами тремя. Но мы же не одно целое, не спираль. Как скульптура.

Чарльз положил руку ему на плечо.

– Знаешь что, Алекс. Взрослые вообще склонны скручивать свои чувства в спираль. Но лучше так не делать.

Алекс энергично закивал в ответ.

– Вот почему так легко с тобой и тетей Мэг. – И он убежал.

Держа уснувшую Эми на одной руке, другой Чарльз обвил плечи Мэг.

– Немного же он знает, – сдержанно прокомментировал он.

Но Мэг покачала головой.

– Это лучший из комплиментов, дорогой мой. И это правда. Ох, возможно, и у нас были свои завихрения, но теперь их нет. Больше нет. И Алекс это видит.

Остановившись, она повернулась под его рукой, чтобы поцеловать его. Он привлек ее к себе, продлевая это сладостное уединение, потом перевел дыхание и потянулся.

– Не могу поверить во все это, – произнес он, оглядываясь кругом и затем всматриваясь в спящее личико ребенка. – Мэг, неужели это правда? У меня не было ничего. А теперь есть… все. – Он крепче прижал ее к себе. – Ты настоящая. Они настоящие. Настоящая семья. Боже мой!..

Она положила голову ему на плечо и крепче обвила рукой его за талию.

– Чарльз… Ты такой благородный и щедрый. Ты даже сам не знаешь об этом – ты думаешь, что ты берешь, а на самом деле ты все время даешь. – Она запрокинула голову и, улыбаясь, произнесла: – Дорогой мой, твоя семья скоро увеличится. Я почти уверена, что у нас будет еще один ребенок.

Она сказала «у нас», не задумываясь, настолько было очевидно, что Эми – ребенок Чарльза. Он отнесся к этому известию так, как она и ожидала. Он буквально затрясся от радости. Она положила палец ему на губы.

– Давай пока не будем никому ничего говорить, – прошептала она прежде, чем он успел закричать. – Тогда все будет даже еще более волнующим.

Он посмотрел на нее с такой любовью, что она отвела взгляд.

Ей вспомнилось, как Чарльз Ковак встретил ее в Королевском отеле у Паддингтона тринадцать лет назад. Она преклонялась перед его талантом и известностью, его деловыми качествами и благоговела перед ним как руководителем. Но сейчас…

Она шепнула:

– Чарльз, пожалуйста, не смотри на меня так. Я просто запутавшаяся девчонка, которой ты помогал столько лет. И только потому, что у меня будет ребенок, я не стану какой-то особенной.

Неожиданно он улыбнулся, и его засиявшее лицо вновь помолодело.

– Все это я знаю. Ты, должно быть, сошла с ума, когда связывалась с таким старым брюзгой, как я. Но ты это сделала! – Он положил Эми поудобнее. – Мэг, лучше всего уложить ее спать прямо сейчас. Кэти и Себ тоже устали. Нам всем сегодня следует лечь пораньше.

Это было предложение, которое в иное время могло испугать ее.

Теперь она только улыбнулась, и они поспешили догнать остальных.

Алекс прекрасно чувствовал себя в новой школе. Миранде порой казалось чудом, что дети не замечают, по какой непрочной психологической проволоке шагает Питер. И то, что этого не случилось, было ее заслугой. Иногда она думала, сколько еще она сможет выдержать. Она была замужем за импотентом – и гением, для которого искусство было необходимо, как сама жизнь, и который мог быть удивительным другом и отцом в одно мгновение и неврастеничным отшельником – в другое.

Она читала литературу о депрессиях и предлагала ему посоветоваться с врачом. Он неизменно отметал эти предложения.

– Как только я завершу эту серию портретов, я буду в таком же порядке, как девятипенсовик, – упрямо, словно мальчишка, твердил он.

Он отказался выставить серию из восьми портретов, сделанных им в Килбурне.

– Подожди, пока я все не закончу, – неизменно отвечал он.

Однажды днем, в конце октября, Миранда прокралась в мансарду, когда Питер спал, и взглянула на натянутый на подрамнике холст. Фон был набросан вчерне – темный, как и всегда, о ей показалось, что это деревянная стена или, быть может, перекрытия крыши. Лицо не выступало из темноты, а казалось лишь силуэтной линией.

Спустя неделю, в пятницу, двое младших детей собирали на берегу дрова для праздничного ночного костра. Алекс не приехал домой из школы. Миранда чистила над раковиной картошку для ужина, когда Питер, тяжело ступая, спустился сверху и подошел к обогревателю.

Миранда по привычке предупредительно произнесла:

– Чашку чая. Садись, я тебе налью. Ты выглядишь усталым.

Он грузно опустился за стол, вытянув перед собой руки. Потом произнес:

– Я закончил.

– Закончил? Портреты, да? – Она, застыв, глядела на него, боясь того, что может теперь случиться. Потом поставила перед ним заварной чайник, чашку и молочник.