Виктория Холт - Мадонна Семи Холмов

• Название: Мадонна Семи Холмов
• Автор: Виктория Холт
• Издательство: Сантакс
• Жанр: Исторические любовные романы
• Год: 1994
• ISBN: 5-87455-031-3

«Символом порока» называли современники златокудрую дочь Папы Римского, красавицу Лукрецию Борджа. В захватывающих романах популярной английской писательницы Виктории Хольт «Мадонна Семи Холмов» и «Опороченная Лукреция» (произведения написаны под другим ее псевдонимом Джин Плейди) героиня предстает не только скандально знаменитой обольстительницей, но и хрупкой, ранимой, а главное – самоотверженно любящей женщиной.

---

Джулия своим присутствием как бы постоянно им об этом напоминала, и они ненавидели ее за это и всеми силами старались разрушить ее влияние.

Джулия знала, что они гоняются за самыми красивыми юношами в Риме, что они постоянно приводят к отцу молоденьких девушек (Папа не разделял увлечения сыновей молодыми людьми). В последнее время Папа увлекся некоей испанской монахиней, которую предоставил ему Джованни. В результате святой отец уже несколько дней пренебрегал Джулией, и она была в бешенстве. Она знала, кто во всем виноват!

Больше всего на свете она хотела бы ворваться в папские апартаменты и сказать все, что думает о Джованни, но это было бы большой глупостью. Как бы Папа ни любил свою молодую любовницу, с какой радостью бы ни выполнял просьбы других хорошеньких девушек, своего драгоценного Джованни он обожал больше, чем всех женщин вместе взятых.

И Джулия решила схитрить. Глядя на светлое юное лицо, склонившееся над вышивкой, она сказала:

– Лукреция, ты знаешь, я беспокоюсь о Джованни. Лукреция подняла на нее невинные глаза:

– Беспокоишься? Ты? А я думала, что ты его не любишь. Джулия засмеялась:

– Да, мы ссоримся… Но как ссорятся брат с сестрой. Конечно, моя любовь к нему не может сравниться с твоей, я бы никогда не могла так слепо обожать своего брата.

– Я считала, что ты очень любишь своего брата Алессандро.

Джулия кивнула – это правда. Она очень любила Алессандро, до такой степени, что решила во что бы то ни стало добиться для него кардинальской шапки. Но все равно их отношения нельзя было сравнить с той страстной привязанностью, которая существовала между братьями Борджа и их сестрой.

– Конечно, люблю, – согласилась она, – но сейчас я говорю о твоем брате Джованни. О нем ходит множество сплетен.

– Люди всегда сплетничают, им этого не запретишь, – весело ответила Лукреция, делая очередной стежок.

– Верно, но такие сплетни могут нанести сейчас Джованни большой вред.

Лукреция удивленно взглянула на подругу.

– Это касается его женитьбы, – нетерпеливо продолжала Джулия. – Мои друзья, которые недавно вернулись из Испании, сообщили, что при дворе тоже ходят разговоры по поводу необузданности Джованни, его странной дружбы с Джемом, о его безрассудствах. В придворных кругах возникло недовольство, и это может навредить Джованни.

– А отцу ты об этом говорила? Джулия улыбнулась.

– Если бы ему об этом рассказала я, он бы просто ответил, что я ревную к Джованни. Он же понимает, что я знаю, как он к нему относится.

– Однако ему следует знать, – возразила Лукреция.

– Несомненно, – Джулия взглянула в окно, чтобы скрыть усмешку. – Вот если ему расскажешь ты, он отнесется к делу гораздо серьезнее.

Лукреция встала.

– Тогда я ему и расскажу. Прямо сейчас. Он очень расстроится, если что-то помешает Джованни жениться.

– Умница! Из вполне надежного источника я узнала, что отец невесты подумывает об отмене помолвки, и что, если в последующие несколько месяцев Джованни не женится на его дочери, он подыщет ей другого жениха.

– Я бегу к отцу! – воскликнула Лукреция. – Он должен об этом узнать!

Джулия тоже поднялась.

– Я пойду с тобой, – сказала она, – чтобы Его Святейшеству, если он пожелает меня увидеть, не пришлось за мной посылать.

Александр рыдал, обнимая своего возлюбленного сына.

– Отец, – молил его Джованни, – если вы меня так любите, зачем же вы отсылаете меня от себя?

– Я люблю тебя так сильно, сын мой, что именно поэтому и отсылаю.

– Но разве в Риме нельзя подыскать для меня более подходящую невесту?

– Нет, сын. Мы должны думать о будущем. Ты забыл о том, что ты герцог Гандиа и что, когда ты женишься на Марии, за твоей спиной будет стоять вся мощь Испании. Мы не имеем права недооценивать важность связи с испанским королевским домом.

Джованни тяжело вздохнул, а Папа взял его руки в свои.

– Пойдем, я покажу тебе свадебные подарки, которые я подготовил для тебя и твоей невесты.

Джованни мрачно разглядывал меха и ювелирные украшения, сундуки, расписанные прекрасными живописцами. В последние несколько недель все лучшие римские ювелиры были наняты только тем, что подыскивали самые красивые камни и вставляли их в самые изысканные оправы. Александр открывал сундук за сундуком, доставал оттуда соболей и горностаев, раскидывал на мехах ожерелья из жемчуга и рубинов, и в конце концов взгляд молодого человека ожил: ему захотелось как можно скорее все это на себя надеть.

– Вот видишь, сынок, ты явишься в Испанию совсем как сказочный принц. Неужели такое будущее тебя не прельщает?

Джованни нехотя согласился, однако добавил:

– И все же больше всего мне хотелось бы остаться здесь. Папа снова обнял его:

– Будь уверен, дорогой, что мне так же не хочется тебя отсыпать, как тебе не хочется уезжать отсюда, – он приблизил свое лицо к лицу сына. – Женись на Марии, сделай ей ребенка, получи наследника, а потом… Почему бы тебе и не вернуться в Рим? Но тогда никто не станет бранить тебя, поскольку ты исполнишь свой долг.

Джованни улыбнулся:

– Я так и сделаю, отец.

– И помни: в Испании тебе придется вести себя как настоящий испанец.

– Ох, они такие скучные!

– Только во время официальных церемоний. Я ни о чем больше тебя не прошу: женись, роди наследника и постарайся вести себя так, чтобы не оскорблять испанский двор. А во всем остальном… Поступай как хочешь. Наслаждайся жизнью, ибо твой отец хотел бы видеть тебя счастливым.

Джованни поцеловал ему руку и умчался: его уже ждал Джем.

Они направились в город искать приключений: Джованни считал, что оставшиеся дни ему следует провести с максимальной пользой.

Когда сын ушел, Папа послал за двумя особыми личностями – Жинесом Фира и Моссеном Хаиме Пертуза.

– Как идут ваши приготовления? – спросил у них Папа.

– Мы готовы в любой момент отправиться в Испанию, Ваше Святейшество, – ответил Жинес.

– Отлично. Держитесь поближе к моему сыну и сообщайте обо всем: для меня нет незначительной информации.

– Всегда рады вам служить, Ваше Святейшество.

– Если я обнаружу, что вы утаили от меня хоть что-то, даже самое малое, я вас отзову, и вас ждет вечное проклятие.

Фира и Пертуза побледнели от ужаса. Они рухнули на колени и поклялись, что сделают все, что в их силах, и будут сообщать о каждом движении герцога Гандиа: нет у них на Земле иной цели, как служить Его Святейшеству.

Лукреция возвращалась с верховой прогулки на холме Марио, где она смотрела за соколиной охотой. На ступеньках дворца ее ждала рабыня: мадонна Адриана просила передать, чтобы Лукреция сразу же шла к ней.

Войдя в апартаменты Адрианы, Лукреция заметила, что та пребывает в необычном волнении.

– Святой отец просил тебя прийти к нему, – сообщила ей Адриана. – У него есть новости.

Глаза Лукреции широко распахнулись, ротик приоткрылся от удивления – теперь она была похожа скорее на десятилетнюю девочку, чем на четырнадцатилетнюю девушку.

– Плохие новости? – В глазах ее появился страх.

– Новости из Испании. Больше мне ничего не известно, – отрезала Адриана.

Раз новости из Испании, значит, речь идет о Джованни. Вот уже несколько месяцев, как он уехал, однако он не давал о себе забыть. А Александр – тот постоянно был занят мыслями о самом любимом из сыновей.

Когда из Испании приходили плохие вести, он запирался у себя в апартаментах и плакал, а потом несколько дней, ходил в дурном настроении – для него было странно печалиться по нескольку дней, и потому через какое-то время он облегченно вздыхал и восклицал: «Разве можно верить всему, что говорят? Да у такого великолепного молодого человека непременно должны быть враги!»

Однако новости всегда были дурными, и Лукреция испугалась, что на этот раз случилось что-то поистине ужасное.

– Я только переоденусь! – воскликнула она.

– Поспеши, – сказала Адриана. – Он уже заждался.

Лукреция помчалась в свои апартаменты, Джулия последовала за ней. Джулия пребывала в прекрасном настроении, поскольку ей удалось вернуть свою власть над Папой. Она научилась не обращать внимания на его временные увлечения – будь то испанские монахини или рабыни-мавританки. Лукреция рассказывала ей, как относилась к увлечениям отца ее мать, Ваноцца, – та лишь улыбалась, прослышав об очередном, и потому отец никогда на нее не сердился и не оставлял ее своими заботами. Он дал ей двух мужей, последний, Канале, прочно пошел в семью, и даже Чезаре оказывал ему знаки уважения – из уважения к матери. А как Папа любит детей Ваноццы! Да даже если бы он имел возможность сочетаться с Ваноццой законным браком, и то он вряд ли мог быть по отношению к ним щедрее и добрее.

Лукреция была права, и Джулия твердо верила, что к ее маленькой Лауре Папа станет относиться с такой же заботливостью. Александр определенно обожал малышку, и признаком его любви к ее матери было то, что он все-таки пообещал наградить Алессандро Фарнезе кардинальской шапкой. И семья Джулии не могла на нее нахвалиться.