Михаил Арцыбашев - Куприян

• Название: Куприян
• Автор: Михаил Арцыбашев
• Издательство: Терра
• Жанр: Русская классическая проза
• Год: 1994

После десятилетий хулений и замалчиваний к нам только сейчас наконец-то пришла возможность прочитать книги «запрещенного», вычеркнутого из русской литературы Арцыбашева. Теперь нам и самим, конечно, интересно без навязываемой предвзятости разобраться и понять: каков же он был на самом деле, что нам близко в нем и что чуждо.

---

Тройка с треском и звоном влетела в околицу, понеслась по селу и остановилась, храпя и шатаясь, против волостного правления. Старшина и урядник тяжело вывалились из брички Старшина был без шапки.

— Вот так история! — хлопая себя по коленам, сказал он, еле переводя дух.

— Упустили Куприяна! — почесал затылок ямщик, невозмутимо взбираясь на козлы.

— Ну, ты… молчи у меня! — замахнулся на него урядник.

Ямщик испугался.

— Я што? Я ничаво… А только как он стрельнул! — с восторгом вспомнил парень и даже зажмурился от удовольствия.

— Стрельнул! А если бы тебе в башку? — укоризненно заметил старшина.

— Ну что ж? Это ничаво, — равнодушно ответил ямщик.

— А вы что же, Иван Филиппович, не стреляли? — спросил старшина.

Урядник сконфузился.

— Да черт его знает… Револьверта никак найти не мог, а тут лошади… ну и того…

Из волости выбежали писарь Исаев и писарчуки.

— Кто стрелял? — спросил писарь с любопытством.

— Куприян, — ответил с козел ямщик, — ловко стрельнул: трошки по голове не задело! — осклабился он.

— Врешь!

— Да, точно, — подтвердил урядник, — пойдемте, я вам расскажу, а то тут не того…

Власти ушли в волостное правление.

— Я так и думал, что он, — сказал писарь, когда урядник рассказал происшествие. — Он туг мимо волостного с ружьем прошел… только что…

— Что же вы не держали? — спросил урядник. Толстый писарь присвистнул.

— А вы почему не держали? — не без ехидства спросил он в свою очередь.

— Да… знаете…

— То-то и знаете, Иван Филиппович… А я так полагаю, что господину исправнику о сем случае докладывать не следует.

— Ну, конечно… зачем же? — согласился урядник.

— Да ямщику накажите, чтобы не болтал.

Ямщика позвали и приказали ему держать язык за зубами.

Ямщик вышел, взмостился на сиденье брички и, тихо позвякивая бубенчиками, тронул тройку на почтовый двор.

— Эх! — встряхивал он по временам головой.

Куприян тем временем по оврагу добрался до болота, где уже сидел Васька.

Куприян запыхался и устал, но был очень доволен, что напутал начальство.

— Ты стрелял? — спросил Васька.

— Я… старшину чуть не подстрелил…

— Врешь!

— Ей-Боху!

И Куприян рассказал, как было дело.

— Вот так ловко! — восхитился Васька. — Знай наших!

— Ладно, — насупился Куприян, вспомнив утреннюю трусость Васьки.

Васька умолк.

— Жрать нечего? — спросил Куприян.

— Хлеб есть, — ответил Васька.

Они поели и легли на куче мокрых вялых листьев.

Опять пошел дождь. Небо спустилось еще ниже, и ветер стал задувать, качая вокруг черные, рогатые ветки.

Уже вечером Куприян и Васька прошли задами в Дерновое. Васька пошел к Гунявому, а Куприян пробрался по огородам к избе Егора Шибаева.

IX

Вечер был темный, ветреный и тоскливый.

Куприян тихо посвистывал и поглядывал вверх, через огород, по рыжим пустым грядкам которого вилась протоптанная дорожка от ворот со двора. Отсюда Куприяну была видна крыша избы, темный берест над нею. В щелку плетня мелькал огонек из окна, и то исчезал, то появлялся опять. Кто-то двигался по избе.

«Ужинать собирают», — сообразил Куприян, и тоскливое чувство бесприютности и одиночества скользнуло у него в груди.

Ему вдруг стало особенно обидно, что он должен ждать Матрену на огороде, на ветру, на дожде, а Егор Шибаев сидит на лавке, спокойно ждет ужина и во всякое время может сделать с бабой, что пожелает. Ревность все сильнее овладевала душой Куприяна. Ему ясно представилось, с каким покорным лицом Матрена смотрит теперь на мужа, готовая беспрекословно подчиниться ему и для побоев и для ласки. И Куприяну дальше стало уже думаться, что она вовсе не так боится Егора, а может, и сама не прочь развязаться с ним, Куприяном, и опять полюбить мужа, благо тот здоровый, красивый, да еще и унтер, солдат, что всем бабам нравится.

Удушливый спазм схватил Куприяна за горло.

Лицо у него перекосилось в злую и неестественную усмешку. Куприян широко расставил ноги, уперся спиной в холодный ствол осины и, чувствуя, как мурашки пробегают у него по спине, закрыл глаза и, сам того не замечая, громко произнес:

— Известно баба… им все одно!..

Ветер шумел в верхушках осины, и они все больше темнели. Дальние совсем слились в одну темную качающуюся массу. Огонек в избе стал ярче, блистал в щель плетня, как звездочка, и перестал мигать.

«Сели», — подумал Куприян.

Ноги у него ныли, плечи сильно зябли, и весь он стал дрожать крупной дрожью при каждом порыве ветра. Но он все стоял и не сводил с огонька широко раскрытых глаз. От этого глаза у него стали слезиться, а огонек — двоиться, вытягиваться и пускать острые золотые стрелочки.

Вдруг он потух.

Куприян вздрогнул.

«Легли, — подумал он. — Сейчас выйдет… Анютка сказала, как угомонится…»

С этим последним словом перед Куприяном мелькнула отвратительная картина.

«Он, жеребец-то, в солдатах сколько времени был… ему лестно! А ей все одно!» — подумал Куприян и повел плечами, точно они у него заныли.

Чувство ревнивой, холодной злобы двинулось в нем и прилило к голове, так что на секунду у него потемнело в глазах.

И вместе с ревностью и злобой к Егору Шибаеву в душе у него стала шевелиться и глубокая ненависть к Матрене, которая уже не казалась ему несчастной.

Куприян снял шапку и опять надел, все, не мигая, глядя на темную теперь избу. Стемнело уже настолько, что изба, плетень и берест слились в одну непроницаемую темную массу.

Вдруг что-то смутно забелело в темноте на дорожке, мелькнуло и точно растаяло.

У Куприяна стукнуло в сердце, и он весь вытянулся вперед. Все чувства сразу вылетели у него из головы, и там осталось одно ощущение не то радостною, не то пугливого ожидания.

Белое пятно замаячило ближе и яснее и быстро вытянулось в длинный и тонкий силуэт женской фигуры, закутанной с головой в большой платок.

Матрена, торопливо и не оглядываясь, шла по дорожке. Куприян выдвинулся ей навстречу.

— Ты? — спросила она так тихо, что Куприян еле расслышал.

— Я… кому ж еще?.. — сорвавшимся голосом ответил Куприян.

На ней был большой платок, который она у подбородка поддерживала спрятанными руками так, что видны были только брови и большие боязливые глаза.

Оба молчали.

Оба чувствовали странную неловкость оттого, что между ними легло появление Егора. Куприян притворно равнодушно посвистывал, глядя по сторонам и заложив руки в карманы, а она в нерешимости неподвижно стояла против него и глядела из-под платка пытливо и печально.

«Ишь, теперь совсем… не то…» — мелькало в голове Куприяна.

А Матрене было больно, и обидна была ей такая встреча, потому что ничем против любовника она себя виноватой не считала.

— Ну что ж… здравствуйте, Куприян Васильевич, — тихо выговорила она наконец.

— Здравствуйте… — пробормотал Куприян.

Матрена помолчала. Потом приоткрыла лицо и виновато улыбнулась.

— Что ж так? — сказала она.

Куприян посмотрел на нее, отчаянно тряхнул волосами и обхватил ее обеими руками. Она выпростала свои руки из-под платка и обняла его. На ней, кроме юбки, была одна рубаха, и от голой груди ее пахнуло на Куприяна горячим и влажным воздухом.

Несколько минут они стояли так, молча и тяжело дыша.

По небу гнались разорванные облака с чуть видными просветами. Ветер подхватывал порывами и приносил с болота долгий стонущий звук сухого тростника и звенящие всплески воды.

— Сядем, Купря, — дрожащим голосом прошептала Матрена.

Недалеко от осины уныло чернела полуразвалившаяся копна мокрого сена. Они прошли туда, путаясь ногами один за другого, и опустились в прелую траву. Ветер шумел и шумел.

— Мне пора, Купря, — шепнула Матрена, спустя полчаса.

— Чего там…

— Хватится… боюсь…

Купря сразу остыл, и опять у него, как давеча, потемнело в глазах.

— Ну и иди… — резко сказал он, отодвигаясь от нее.

Матрена посмотрела на него и не шевелилась.

— Серчаешь? — спросила она.

— Ну, что там серчать… известно муж, — закусив губу, пробормотал Куприян.

— Да разве я…

— Да знаем мы! — грубо и сам не зная, что и почему говорит, сказал Куприян.

— Что знаешь? — спросила Матрена, и в голосе у нее послышались слезы и обида.

Куприян промолчал и глядел в сторону.

— Ну, что ж ты молчишь, Купря? А? Купря.

— Да пойди ты к черту! — прорвался Куприян и встал.

Матрена тоже встала и, завернувшись в платок, смотрела на него.

Ветер шумел.

— За что же ты? — спросила она.

Куприяну хотелось сказать ей что-нибудь злое и обидное, но он не знал что и молчал.

Матрена тихо протянула из-под платка руку и взяла его за рукав.