Владимир Перемолотов - Все рассказы про Ирокезовых

• Название: Все рассказы про Ирокезовых
• Автор: Владимир Перемолотов
• Жанр: Альтернативная история

Я всегда любил Историю, но меня раздражало то, что у нас она колебалась в соответствии с необходимостью данного исторического момента. ТОГДА она колебалась вместе с линий партии, ТЕПЕРЬ — в соответствии с установками Президента. Из-за этой нестабильности мне было жалко и себя, и историков, (как это можно изучать нечто, что вместо того что бы спокойно лежать, ползает у тебя под микроскопом?) однако потом я понял, что наша История — это История живая. Если у НИХ что произошло, то уж произошло, а у НАС уже происшедшее, вполне может быть переосмыслено. Но если это можно ИМ, то почему нельзя НАМ? Поняв это, я решил написать собственные версии развития исторических событий, выпустив на историческую арену двух хулиганов. Часть моих трудов предлагаю для критики.

С уважением В. Пермолотов

---

Низвержение из полубогов почти к подножью эволюционной лестницы не прошло даром… Поняв какую шутку сыграли с ними журналисты (уважения окружающих заметно поубавилось) Ирокезов-старший опечалился, и в этом состоянии разгромил редакцию газеты «Дейли мэйл».

Это естественный, вообще-то поступок, вызвал вал новых сообщений и тогда в отместку пишущей братии Ирокезов старший распустил слух о собственной смерти.

Журналисты приуныли.

Газеты вышли с траурными заголовками. «Потеря для всего Человечества», «Невосполнимая потеря», «Что делать?», «Кто виноват?»

Близкие к Ирокезовым по духу анархисты, выпустили листовку «Мы осиротели»…

А в это время Ирокезовы в который уже раз пересекали Атлантику, направляясь в Южную Америку.

Перед полетом они долго препирались относительно цели перелета. Ирокезов старший хотел бежать от скверны цивилизации, от назойливых газетчиков. Ирокезов же младший просто хотел развлечься. Ему с трудом удалось отговорить папашу лететь на Чукотский полуостров, однако папаша никак не соглашался лететь в Северо-Американские Соединенные Штаты, как хотел этого сын. Ирокезов младший долго рассказывал папаше об идеалах добра и справедливости, которые пестовали президенты этой далекой страны, но тщетно.

После ожесточенного спора папаша все же согласился на Америку, но не на Северную, а на Южную. Сыну пришлось согласиться, потому как папаша пригрозил улететь вообще на Баффиннову землю…

Перелетев океан, Ирокезовы опустились на океанские пляжи Бразилии.

Несколько дней они отдыхали, принимая на кожу солнечные ванны, а внутрь — пальмовое вино. Отдых, однако, не затянулся. В десяти километрах от берега Ирокезов старший углядел телеграфные провода, и они полетели дальше, в глубину сельвы. На третьем часу полета, когда желудок, в который уже раз напомнил, что ему нечем заняться, Ирокезов младший углядел проплешину в зеленой шкуре тропического леса и человеческое мельтешение на ней.

— Папаша! — заорал он, привлекая внимание. — Заходи на посадку!

— Сам вижу, — ответил все понимающий отец. — Сперва посмотрим как у них там с газетами…

На этой поляне они не были первыми — там уже были когда-то люди, которые ушли неизвестно куда, оставив после себя развалины некогда огромного города. Герои снизились и, прячась за кронами деревьев, подлетели поближе. Надо отметить, что хорошо отрегулированный пороховой двигатель издает очень мало шума, а уж всю технику Ирокезов младший перед полетом перебрал своими собственными руками, так что приближались они совершенно бесшумно.

В развалинах шла своя жизнь.

Вокруг обломков пышных дворцов стояли шалаши из веток и листьев. Жители города ходили почти что нагишом, но объяснялось это не падением нравов, а пожалуй наоборот, неразвращенностью и жарким климатом.

— Дикие люди! — восторженно прошептал Ирокезов младший. — Вон та молоденькая шоколадка — совсем дикая!

Да. Это действительно были дикие люди.

Ирокезову-старшему ни о чем другом и не мечталось. Он смутно представлял себе образ их жизни, однако знал твердо (в этом его еще в прошлом веке убедил сам Дидро) — там где нет ни письменности, нет ни газет, ни журналистов.

Зоркий глаз сына, дававший сто очков вперед любому Зоркому Соколу, углядел в чаще не только красивых женщин, но и парочку пьяных туземцев. Торопя события, он льстиво сказал в отцовскую спину.

— Ну, что, папенька, прибыли в царствие небесное?

— Эх, жтитя святых с перегородками, — неопределенно сказал папаша.

Постороннему эти слова ничего бы не сказали, но сын расценил это как одобрение.

По стволу дерева они спустились вниз. Сын первый. Уже снизу, притопывая ногами от нетерпения, он позвал отца.

— Слезай, папаша! Пойдем-ка контакты завязывать…

— Контакты, — назидательно произнес папаша, — нужно обмывать спиртом! Особенно в таком в таком влажном климате.

Сын в ответ на это не сказал ничего. Да и что можно было сказать в ответ на это?

Они спрятали двигатели под кучей в дупло приметного дерева. Вместе с двигателем они спрятали и одежду — Ирокезов-младший захотел на время стать таки же диким человеком.

Выйдя на поляну, они были окружены толпой дикарей. Их бесцеремонно разглядывали.

— Ух, глазастенькие, — ласково сказал Ирокезов старший также присоединившийся к сыну. В своей бесстыдной наготе на цивилизованного человека Ирокезов-старший мог произвести шокирующее впечатление, однако дикарям все было нипочем. Они разглядывали Ирокезовых без особенного любопытства, а те в ответ улыбались.

А зря…

Расталкивая толпу к подошел дородного вида нестарый мужчина. За птичьими перьями, которыми он украсил себя, возраст трудно было рассмотреть, но двигался он бодро, как молодой.

— Вот они, — закричал он с ясно видимым облегчением. Видно было, что Ирокезовы прибыли очень кстати. — Вот они, духи, сведенные сюда силой моего волшебства. Плоть у них не плоть, а кровь — не кровь!

Понятно, что никого эта реплика не напугала. Удивление — и только мелькнуло на мужественных лицах. В другое бы время Ирокезов старший просто убил бы наглеца за такие слова, но обстановка, что царила вокруг, действовала на него умиротворяюще: тонкий запах азалий, процеженный сквозь кроны солнечный свет, обилие цветов и вон та грудастая индианочка…

Все это подействовало на Ирокезова старшего как масло на бурное море.

— Так это твое волшебство, несчастный, свело нас на землю? — спросил он жреца, решив под настроение поиграть с ним в старинную игру «убей друга».

— Да! — торжественно и нагло сказал толстяк. — Вот так вот.

— Ну ты и нахал. Морда твоя наглая… А ты знаешь перед кем стоишь?

Отвечать на прямо поставленный вопрос толстяк не стал, а начал приплясывать вокруг низ, что-то подвывая в такт. Публика опасливо раздалась в стороны.

— Так ведь он не в себе! — сказал Ирокезов младший, и, обращаясь к толпе, заорал: — Под умалишенным ходите!

Услышать его, конечно, услышали, но предостережению не вняли. Толстяк продолжал прыгать вокруг них, разводя руками, а когда позволяло положение, то и ногами. Глядя на его нелепые прыжки Ирокезов старший расхохотался. Он смеялся от души, обхватив себя за бока, неприлично взвизгивая, когда дыхание сбивалось, всхлипывая, вдыхал снова и хохотал, хохотал, хохотал…

Толстяк сперва растерялся (себе-то он наверняка казался страшным и исполненным могущества), но быстро оправился. Он победоносно оглядел притихших дикарей.

— Смертельные колики одолели злого духа, — сообщил он окружавшим его соплеменниками. — Это все мое волшебство.

Увидев, что облюбованная им индианочка побледнела, когда его назвали злым духом, Ирокезов-страший смеяться перестал, зато засмеялся Ирокезов-младший.

Здешний колдун был из той категории представителей этой профессии, которые всерьез верили в свои силы. Любой благоприятное стечение обстоятельств ими принималось как безусловное доказательство их силы..

Смеясь, Ирокезов-младший спросил.

— Ну, как он тебе, папенька?

— Наглец!

— И мне он тоже нравится… Может подарим ему один из наших двигателей?

— Да делай ты с ним, с обормотом, что хочешь…

Ирокезов-младший величественным жестом остановил пляшущего человечка.

— Я вижу, что ты сильный колдун, — серьезно сказал он, — но ты ошибаешься, считая нас слабее себя. Я вижу тебя насквозь. Тебе нужна слава, почет и уважение, но, стакиваясь со мной, ты найдешь только насильственную смерть…. Смирись и проваливай отсюда.

Теперь рассмеялся толстяк, а вместе с ним и остальные дикари.

— Нет тут силы сильнее моей, — сказал колдун, — и умирая вы узнаете это!

На это мог быть только один достойный ответ и Ирокезов младший нашел его.

— А это ты видел?

После мгновенного замешательства (те, кто в это момент моргнул, мог бы и вовсе его не заметить) толстяк оповестил окружающих.

— Он показал нам свой зад. На языке злых духов это признание собственного бессилия. Они сдаются на мою милость.

Это уже переходило всякие границы. Ирокезов старший прекратил обмениваться улыбками с индианками.

— Нельзя, чтоб подобные мерзавцы обманывали столько доверчивых людей. Идеалы справедливости и доброты просто требуют, чтоб мы изолировали этого типа от общества. Думаю, что двигатель ему подарить все-таки придется.

Он указал пальцем на колдуна, чтоб то, что он собирался сказать, упаси Бог, никто другой не принял на свой счет.

— Ты мне надоел, какашкин сын. Поэтому предлагаю тебе помериться силами. Покажи-ка, на что ты способен. Только сам. Один на один…

Но колдун был не так глуп.

— Моя сила в этих людях.

— Ты морочишь им головы.

Колдун улыбнулся от сознания собственного превосходства. Ирокезов старший понял, что спорить дальше с ним бесполезно. Жизнь требовала решительных мер.