Эдгар Доктороу - Билли Батгейт

• Название: Билли Батгейт
• Автор: Эдгар Доктороу
• Жанр: Современная проза

Эдгар Лоренс Доктороу (р. 1931) - американский писатель, лауреат нескольких литературных премий. Роман "Билли Батгейт" - одно из самых ярких произведений Доктороу.

Америка времен "сухого закона"... По неосвещенным улицам проносятся грузовики, везущие на подпольные склады нелегальное виски. В ночных клубах бурлит жизнь, призрачная доступность всех земных благ заставляет людей идти на любые безумства.

Банда Голландца Шульца держит в страхе законопослушных граждан и самых отпетых бандитов - слухи о ее жестокости слетают со страниц "желтой" прессы каждый день. Стать членом этой банды мечтает юный Билли Батгейт - мальчишка из городских трущоб. В самых сладких снах он видит себя в окружении шикарных гангстеров и роковых красоток. Будет ли таким же сладким воплощение его мечты?

---

И он приказал Ирвингу привести девчонку.

Она поднялась – завитушки блондинки, белая шея, плечи – будто Афродита из волн. В темноте машины я так и не рассмотрел ее – она была просто чудо, тонкая, тепло-кремовое платье на двух висюльках в этой темной и пропахшей керосином лодке, подчеркивали бледность ее лица и страх. Я смотрел на нее во все глаза, испуганный не менее ее, испуганный тем смущением, что древние прорицатели называли вожделением зла. Нет, это касалось не ее пола, а скорее ее класса. Она была богиней красоты и доказательством моих мыслей был тяжелый вздох, застрявший в глотке Бо, который прекратил изливать горечь ругательств на мистера Шульца, а попробовал выпрямиться на табурете и начал раскачивать его. Босс вытащил пистолет и положил руку с ним Бо на плечо. Зеленые глаза девушки расширились от вопля Бо, с запрокинутой в последнем рывке бессилия головой. Он опустил голову и лицом, стянутым болью, а не ртом, закричал, что не надо глядеть на него, отвернись, отвернись!!!

Ирвинг, поднимавшийся вслед за ней, поймал ее начавшую сгибаться фигурку-тростинку и усадил ее на сверток брезента, прислонив к кольцам канатов. Она села, почти бездыханная, выставив вперед коленки и отведя глаза в сторону, очень красивая, как я мог заметить, а в профиль просто совершенная, как в моем воображении я рисовал себе истинных аристократок, тонкий нос и ямочки на щеках, полумесяц их опускался к губам, таким обнаженным и чувственным, с линией их изогнутой к нежной шее и опускавшийся к груди – маленькой, изящной птичке – я позволил своим глазам спуститься еще ниже – хрупкая грудная клетка необремененная, насколько я мог судить, нижним бельем, и сама грудь, явная, округлая, четко очерченная под блестящим сатином белого платья и угадывающаяся из декольте. Ирвинг принес ее меховую накидку и набросил ей на плечи. Неожиданно я ощутил себя близко-близко к ней, пространство каюты сузилось – я заметил пятнышко в низу ее платья. Будто капнуло масло.

– Облевала все помещение, – констатировал Ирвинг.

– О, мисс Лола, прошу прощения, – улыбнулся мистер Шульц, – воздух спертый, я понимаю. Ирвинг, налей даме, – Из своего кармана он достал изящную фляжку в кожаном футляре. – Плесни мисс Лоле немного.

Ирвинг встал по центру каюты, широко расставив ноги для баланса, открутил крышку фляжки, налил ей и протянул.

– Давай, давай, маленькая мисс, – сказал мистер Шульц, – это хорошее виски, ваш желудок успокоится.

Я не понял, почему они не видят, что она на грани обморока, но они знали больше меня. Ее голова шевельнулась, глаза открылись и я ощутил сожаление за свой романтизм – она уже была пьяна и пыталась сфокусировать свои глаза на протянутом наперстке-крышке. Затем она взяла ее, оценивая, и лихо влила в себя.

– Браво, дорогуша! – похвалил ее мистер Шульц, – Ты ведь знаешь, что делаешь? Всегда знаешь, что ты делаешь. Что, что ты сказал, Бо?

– Ради бога, Голландец, – прошептал Бо, – Все решено, все уже решено!

– Нет, нет, Бо, не беспокойся. Вреда мы леди не причиним. Даю слово. А теперь мисс Лола, взгляните, в какую неприятность влип ваш Бо! Вы давно с ним знакомы?

Она промолчала, даже не подняла на него взгляд. Рука ее безвольно упала на колени. Металлическая крышка от фляжки скатилась вниз и юркнула в щель пола. Ирвинг тут же нагнулся за ней.

– Не имел удовольствия видеть вас до нынешнего вечера. Он никому вас не показывал. Хотя было ясно, что Бо влюбился, мой закоренелый холостяк, мой сердцеед! Теперь-то я вижу почему! Но он зовет вас Лолой, а я уверен, что это не ваше имя. Я знаю всех девушек по имени Лола.

Ирвинг прошел к своему месту, вручив мистеру Шульцу крышку. Лодку занесло вверх, Ирвинг уцепился за лестницу и повернулся к нам, ожидая вместе с нами ответ девчонки. Лодку бросило вниз, а она сидела и молчала, лишь слезы текли из ее глаз. Мне показалось, что весь мир стал водой – и снаружи, и внутри, – а она все молчала.

– Хорошо, будьте Лолой, раз уж так хочется, – продолжил мистер Шульц, – Но кто вы бы ни были, вы видите в каком положении сейчас Бо? Так ведь, Бо? Покажи ей, как ты не сможешь кое-что сделать! Самые простые вещи: вытянуть ногу, почесать нос… Все, больше не можешь! Ах, чуть не забыл, ты можешь ведь орать! Но ногу поднять не больше можешь, галстук снять и ремень расстегнуть – тоже. Он, мисс Лола, не может сделать ничего. Он потихоньку начинает отходить в иной мир. Поэтому ответьте, дорогуша, мне просто любопытно. Где вы встретились? И сколько времени он пел вам серенады?

– Не отвечай! – закричал Бо, – Мои дела ее не касаются. Слушай, Голландец, ты ищешь причины? Я могу привести тебе их сотни и они все сводятся к тому, что ты – говнюк!

– Ай-яй-яй! Такое нехорошее слово! – сказал мистер Шульц, – Перед женщиной, перед мальчиком. Не забудь, Бо, здесь есть женщины и дети.

– Знаешь, какая у него кличка? Бочонок! Бочонок Шульц! – Бо закашлялся отрывистым подобием смеха, – У всех есть клички. Бочонок! Ту кошачью мочу он называет пивом и даже не платит за это. Жмется на выплатах, имеет денег столько, что он не знает, на что их потратить, и все равно считает центы на ребятах. Всю операцию такого размаха, все это пиво, профсоюзы, всю эту громаду, он ведет, будто заправляет паршивым магазинчиком. Я прав, Бочонок?

Мистер Шульц задумчиво кивнул.

– Но попробуем взглянуть на все с другой стороны, Бо! – сказал он, – Я стою здесь, а ты сидишь передо мной… Ты – кончен! И как тебя теперь назвать? А? Мистер высокородный Бо Уайнберг? Наехать на хозяина, вот класс?

– Можешь трахать свою покойную мамочку! – взорвался Бо, – А папа твой пусть лижет дерьмо из-под лошадей! Пусть твои дети будут поданы тебе на подносе отваренными в кипятке и пусть во рту у них будет по яблоку!

– Ну, завелся! – сказал мистер Шульц, закатывая глаза долу и вздымая руки, будто обращаясь к Богу. Затем взглянул на пленника и резко опустил руки, хлопнув себя о ляжки.

– Сдаюсь! – пробормотал он, – Твоя взяла. Ирвинг, есть на судне еще помещения?

– На корме, – ответил тот, – Сзади, – пояснил он.

– Спасибо. Пойдемте, мисс Лола! – сказал он и протянул руку девушке, словно приглашая ее на танец. Она вздрогнула и всем телом отшатнулась от него, задернула платье на колени, прижавшись спиной к канатам. Мистер Шульц даже взглянул на свои руки мельком, чтобы понять, почему они ей так отвратительны. Мы тоже посмотрели на его руки. Ногти нуждались в обработке. Каждый палец обрамляла колония редких черных волос. Он дернул к себе девушку, поставил ее на ноги, она вскрикнула. Бо, глядя на босса исподлобья, одновременно захрипев в последнем рывке, попробовал разорвать веревки, опутавшие его. Голландец взял девушку за талию и повернулся к Бо.

– Видите, маленькая мисс, – сказал он, не глядя на нее, – поскольку исправить он ничего не может, придется нам за него постараться. Время придет, ему больше ни о чем не придется беспокоиться. Поэтому ему придется довольствоваться тем, что есть!

Подталкивая девчонку перед собой, мистер Шульц спустился по лестнице на корму. Я слышал, как она поскользнулась и вскрикнула, затем послышался глухой приказ заткнуться, затем тонкое, протяжное завывание и дверь захлопнулась. Остались шум ветра и плеск воды за бортом.

Я не знал, что мне делать. Я по-прежнему сидел на скамье, согнувшись, вцепившись в край, вслушиваясь в вибрацию мотора, ритмично отбивавшего ход. Ирвинг прокашлялся и поднялся в рубку, к рулевому. Я остался наедине с Бо. Его голова уже опустилась вниз, не в силах сдерживать боль в шее. Я не хотел оставаться с ним, поэтому встал и занял место Ирвинга, а затем начал медленно подниматься, ступенька за ступенькой, лицом к Бо, а пятками нащупывая металлические перекладины. Высунувшись из пола рубки, я остановился и обхватил себя руками. Ирвинг говорил с человеком за рулем. В рубке было темно, лишь свет от компаса и приборов освещал их лица. Я представил, как они вперили взгляды в темноту океана. Они говорили, а я слушал. Лодка плыла к своей неведомой цели.

– Знаешь, – сказал Ирвинг глухо, – я тоже начинал на катере. Ходил на скоростных, еще когда работал на Большого Билла.

– Вот как!

– Да! Сколько уже… Десять лет назад! У него были классные катера. Звери! Тридцать пять узлов, нагруженные до упора.

– Точно! – поддакнул рулевой, – Знавал я эти катера. «Мэри», «Беттина»…

– Ну, знаешь! – обрадовался Ирвинг, – «Король-рыболов», «Галуэй»!

– Ирвинг! – донесся голос Бо снизу.

– Мы заходили в Атлантику, грузили ящики и назад в Бруклин, на Канал-стрит. Оборачивались быстро!

– Точно! – кивнул рулевой, – А у нас были имена и номера. Мы знали катера Билла и знали, как за ними надо гоняться.

– Что? – потянул Ирвинг и я почувствовал, что даже в темноте он побледнел.

– Точно говорю! – сказал рулевой, – Я тоже гонял на катере в те годы, мой номер был Джи-Джи 282!