Олег Ивановский - Записки офицера «СМЕРШа»

• Название: Записки офицера «СМЕРШа»
• Автор: Олег Ивановский
• Издательство: Центрполиграф
• Жанр: Биографии и Мемуары
• Год: 2006
• ISBN: 5-9524-2360-4,978-5-9524-2676-4

Воспоминания О.Г.Ивановского — одна из редких книг, написанных офицерами советской военной контрразведки «Смерш». Автор откровенно пишет об отношении в войсках к чекистам-смершевцам, о методах оперативной работы военной контрразведки в ее начальном звене, о боях, походах и рейдах кавалерийского полка, в которых был активным участником.

---

Более лаконично это было изложено в документе, именуемом пенсионной книжкой.

Так закончилась моя служба в органах «Смерш». Не знаю, удалось ли мне в те, прошедшие с конца 1942 года дни, месяцы стать действительно тем чекистом, который должен был уметь решать и решал те задачи, которые ставились перед органами контрразведки, но я делал то и так, как мне подсказывала совесть. Вести себя по-иному я не мог. Да, шпионов мне поймать не удалось, хотя грозить им СМЕРТЬЮ был обязан…

А теперь — инвалид. Пенсионер. Шинель и гимнастерка без погон. И в ней дырочки от трех орденов — двух Отечественной войны и Красной Звезды, и места, где были приколоты две медали — «За отвагу» и «За победу над Германией». Все. Больше я не военный. Инвалид-пенсионер… в двадцать четыре года…

А кто я, собственно, такой? За плечами почти забытая десятилетка. Четыре военных года не потребовали знаний, которые дала школа. Надо было воевать, а этой премудрости нас не учили. Этому пришлось учиться самим. Да, весь мой образовательный ценз: десять лет школы и четыре года войны.

А сколько было таких, как я? Уже далеко не дети, а ни профессии, ни жизненного опыта. На фронте мечталось: вот скоро победа, еще немного, еще чуть-чуть и… и на всю жизнь праздник.

Праздник-то был. Дни. А потом — будни. Долгие, тяжелые будни. Жизнь была сложной, несытной. Карточная система. По талончикам с надписями «жиры» и «сахар» магазины порой «отоваривали», был такой термин, продуктами, которых сейчас не найдешь в ассортименте самых крупных гастрономов. Ну, например, «маргогусалин», «лярд», «суфле» или «яичный порошок». Хлеба граммов 600 на день рабочему, 500 служащему, еще меньше иждивенцу — было и такое социальное понятие.

Скоро стало ясно, что в положении пенсионера-иждивенца жить дальше нельзя. Внутри начался бунт. Какой я пенсионер в двадцать четыре года? Руки-ноги есть, голова на месте. Ноги, кстати сказать, после лечения стали нормальными. Нерв какой-то там был ущемлен. К счастью, «расщемился».

Надо работать. Обязательно работать.

1946 год. Письмо из Ленинграда от Ефима Аронова:

«Здравствуй, дорогой друг! Где-то ты сейчас? Пишу на адрес твоих родителей, поскольку я не уверен в месте твоей дислокации… Что могу сообщить о себе? После возвращения в Ровно основное, чему посвящал все дни, часов по 20 в сутки, это учеба. Ты знал мою мечту — получить высшее медицинское образование. Но согласись, нелегко, имея только 7 классов и фельдшерскую школу, подготовиться самому и сдать за десятилетку. Сдал. Поехал поступать в Ленинград в Военно-медицинскую академию. Конкурс — 30 человек на место. Экзамены сдал. Приняли… Теперь задача: зубри, сдавай, овладевай науками…»

1946 год. Письмо из Москвы:

«Здравствуй, Ефимушка, дорогой друг мой! Письмо твое получил. Очень рад за тебя, что удалось осуществить фронтовую мечту — поступить в академию. Знаешь, я был уверен, что это у тебя получится. Иначе и быть не могло — изучил тебя немного за боевые годы. Учись, друг, грызи гранит науки!

Мне пока этого не удается. Я демобилизован, инвалид 3 группы, пенсионер… Звучит? По-моему, не звучит. Сидеть дома «под стеклянным колпаком», несмотря на ка- тегорические требования медиков, не могу. Поступил на работу в одну из «контор». Работаю лаборантом. Должность следующая за разнорабочим. Отнеси-принеси. Высокая должность. Оклад, правда, маловат. Но ничего, стараюсь не унывать».

Неподалеку от дома была обнаружена одна «фирма», под названием НИ ИСКА — Научно-исследовательский институт связи Красной армии. Принимали демобилизованных. Почти год проработал…

— Здорово, земляк!

Я оглянулся, интуитивно почувствовав, что обращение относится ко мне. И не ошибся. За забором двухэтажного дома неподалеку от того, где жил я, опершись на лопату, стоял знакомый еще с довоенных лет парень.

— Воевал, я слышал. Что, уволили?

Обмен информацией об истекших пяти годах не занял много времени. Жора Петров, так звали моего земляка, хлебнул вдоволь пехотной страды и после тяжелого ранения вернулся на гражданку.

— Ну а теперь что делаешь? — продолжил он свой допрос.

— Да что тебе сказать? Работать надо, сам понимаешь, на пенсию не проживешь. Устроился я тут в одну организацию. Крупными специалистами мы с тобой стали, больше чем академики. Сам знаешь, десятилетка забытая, вот и все. Меня выручило то, что до войны радиолюбительством занимался, кое в чем разбирался. Вот и приняли. Должность высокая — лаборант Н/О…

— Это что такое?

— Это? Лаборант низшего оклада. Таскаю ящики, провода паяю…

— Ну, мы с тобой, конечно, не академики, а войну прошагали. Это тебе не фунт изюма… А давай к нам. Я вот уже год работаю. Здесь, недалеко, в Подлипках. Есть там одна организация.

— А что там делают?

— Ну, это брат, не вдруг. Скажу одно: не игрушки. Серьезное дело.

— И ты доволен?

— Доволен. А ты?

— Пожалуй, тоже… Да нет, вру, конечно, недоволен. Но что делать с нашей «академией».

— Хочешь, я поговорю с начальством в отделе, может, и тебя примут?

Это было весной 1947 года. В ту весну судьба свела меня с той жизненной стезей, по которой я шел и иду вот уже почти шестьдесят лет.

А мой фронтовой друг? Мы в те годы не встречались, изредка переписывались.

1951 год. Письмо из Ленинграда:

«Спешу сообщить тебе последние новости. В феврале состоялось распределение. Я, признаться, подумывал об адъюнктуре при академии, о диссертации, уже и тему придумал «Медицинское обеспечение кавалерийских и танковых соединений в тылу противника в условиях рейдовых операций»…

Но вот вызвали и меня. Вхожу, останавливаюсь перед столом, а за ним все блестит золотом. Генералы, полковники и один кто-то в гражданском. Докладываю: «Гвардии капитан медицинской службы Аронов прибыл для получения назначения». Председатель комиссии поглядел на меня, потом на какую-то бумагу и говорит: «Не капитан, а майор медицинской службы. Поздравляю с присвоением очередного звания». — «Служу Советскому Союзу!» — отвечаю и чувствую, что к лицу кровь горячая прилила. И вот тут встает начальник нашего факультета и говорит: «Товарищ гвардии майор, вам оказана большая честь, вы получили назначение в пограничные войска на Дальний Восток!..»

1951 год. Письмо из Москвы:

«Поздравляю, товарищ гвардии майор/ Поздравляю от души. Представил тебя в зеленой фуражке. Интересно все же жизнь и судьба наша распоряжается: я одиннадцать лет назад начинал службу на западной границе, в Перемышльском погранотряде, а ты теперь стал пограничником. Пожалуй, больше род войск не изменишь. По своей воле с границы не уходят. Интересно, каков он, Дальний Восток? Ведь пока мы знали только «дальний» Запад…»

1951 год. Письмо из Иннокентьевки Амурской области:

«Вот я и на Дальнем Востоке. В Хабаровске, в штабе округа получил назначение в 75-й Краснознаменный погран-отряд, штаб которого и расположен в селе Иннокенть-евка. Добирался я на грузовой машине целый день. Дорога ужасная. Удивился я отваге и мастерству шоферов-пограничников, которые по шатким столбикам и сваям разрушенных паводком мостов водят свои машины. Добрались благополучно… Унылая картина. Два ряда серых деревянных домиков, одноэтажная погранзастава, рядом вышка, еще какие-то строения… Серый, нудный дождик весь вечер… Вот, пожалуй, мое первое впечатление и от Дальнего Востока, и от заставы. Но вот утром — вышел на берег Амура. Амур… Я обмер от восторга. Словами передать красоту этой реки, ее мощь, невозможно. Многое мы с тобой повидали и у нас, и за границей, но подобного я в жизни не встречал…»

1952 год. Письмо из Москвы:

«Привет, Ефимушка! Ну вот исполнилось и мое желание — я студент. Да-дв, не удивляйся! Студент Московского энергетического института. Так что, пожалуй, я стану инженером. Вспомнил тебя, твою подготовку в Ленинград, думаешь, мне было легче? Через 12 лет вспомнить забытую десятилетку… Но… нужно, обязательно нужно! Грызу знания пока маленькими кусочками, но грызу. А грызть надо скорее. Некогда. Знаешь, какие дела интересные разворачиваются в нашем конструкторском бюро? Дух захватывает…»

1957 год. Письмо из Москвы:

«Ну что еще рассказать тебе? Институт, как я уже писал, успешно закончил и вернулся в наше конструкторское бюро. Его возглавляет замечательный, особенный, энергичнейший и талантливейший человек, с которым мне посчастливилось последние года познакомиться ближе. Жаль, что не могу назвать его имени и рассказать о его непростой судьбе. Ты знаешь, этот человек мне очень напомнил образ незабвенного нашего командира Василия Федоровича Симбуховского. Итого и другого можно было или любить, или ненавидеть… А о своих планах и говорить нечего. Фантастика, и только! Знал бы ты, как я счастлив, что работаю здесь. Могу только намекнуть, что имею самое непосредственное отношение к одному из последних сообщений ТАСС о создании такой машины, какой еще не было в мире…»