Александр Маслов - Звезды без пощады

• Название: Звезды без пощады
• Автор: Александр Маслов
• Жанр: Научная Фантастика

Цивилизация, родившая Гомера и Платона, Эйнштейна и Да Винчи, великих гуманистов, поэтов, художников и мыслителей, цивилизация построившая тысячи огромных городов, подчинившая ядерную энергию, вышедшая в космос, вдруг рассыпалась карточным домиком. От человеческого единства, милосердия и воспетой в веках любви не осталось ничего. В один миг будто обнажились самые страшные язвы общества; и везде только паника, только сумасшествие и страх. Каждый готов продать душу дьяволу за призрачный шанс на спасение. Преисподняя вопреки увещаниям духовных географов оказалась не под землей, а в небе.

---

— А чего я должна боятся? Если честно… — Хитрова чуть наклонилась к подруге, — мне тоже боязно. Все думаю, как там внутри? Сколько лететь и что нас ждет потом? Они-то, уроды, не говорят. Им пофигу наша нормальная человеческая озабоченность. Хотя бы разъяснили, много ли брать воды и продуктов. Представляешь, если лететь до Фаргерта лет двадцать или тридцать?

Ирина мотнула головой, не собираясь такое представлять.

— А это вполне может быть, — продолжила наводить страхи Хитрова. — Не знаю, как у кафравцев, но у нас закон Эйнштейна никто не отменял: перемещение в пространстве ограничивается скоростью света. Знаешь, сколько до ближайшей звезды?

— Не хуже тебя училась. Ближайшая Проксима Центавра. Четыре с хвостиком световых года, — Ирина струсила пепел, глядя на большую компанию, идущую к звездолету со стороны деревни.

— Фу, не дыми на меня, — Светка отмахнулась бейсболкой, которой обычно прикрывала большую, замазанную йодом шишку на голове. — Вот именно, четыре года до ближайшей. Это если со скоростью света. А если медленнее и не до ближайшей? Вполне может не один десяток лет. Что будет, если мы состаримся в корабле, пока доберемся до их Фаргерта? Тогда это не корабль, а огромная летающая могила. Я ни за что не хочу быть старухой. Вот чего я больше всего боюсь, Ирусь, это смерти и старости.

— Не дрейфь, — Красина усмехнулась наивным мыслям подруги. — И подумай, как следует. Если бы у них корабли ходили от звезды к звезде десяток лет, стали бы он связываться с нашей эвакуацией? Так что, твой Эйнштейн отменяется. Пошли, — она раздавила туфелькой окурок и схватилась за сумки, подумав, что в отличие от Хитровой страдает куда более обоснованными и глубокими страхами. Надо ж такое взять в голову: Светка боится старости! До старости дожить надо.

Обойдя островок грязи с втоптанными обрывками газет, кусками разноцветной обертки, они решил сократить путь, и направились через скопление машин. Справа и слева по узким проходам тянулись люди, группами по пять-десять человек. Сегодня с самого утра все, будто сговорившись, засобирались к звездолету. Даже военные, беспечно бродившие по лагерю последние два дня, подбирались к темным провалам люков.

— Смотри какие, — при виде двух подруг мужчина лет сорока, стороживший кипу сумок и рюкзаков, одобрительно зацокал языком.

— Девчонки, вам помочь? — оживился его товарищ, вскинув на лоб солнцезащитные очки и уставившись на загорелые ножки Хитровой, схваченные на ягодицах тугими шортами.

— Спасибо, сами, — сухо сказала Ирина. Ей было тяжело, руки вытягивались от ноши, но помощь незнакомых мужчин, она бы не приняла, если бы эти руки оторвались.

— Чего так? — хихикнула Светка, когда они прошли шагов десять.

— Не хочу быть обязанной, — так же сухо отозвалась Красина.

Пройдя мимо «КАМАЗа» с будкой, они свернули за палатки, и там Ирина вдруг побледнела и стала как вкопанная.

— Господи! — прошептала она, глядя на лежащего ничком в луже человека.

Справа от него скорчился еще один труп с коричневатыми пятнами на майке. И дальше прислонился спиной к колесу машины кто-то с размозженной головой. По лицу вокруг заплывшего глаза ползали мухи, харчуя липкой кровушкой. В траве валялось охотничье ружье, разбитая бутылка шампанского, детская книжка.

— Ступай дальше, шалава, — рявкнул на нее мужик, сидевший в грязи.

У ног его была девочка лет четырнадцати в разорванном платьице. Раненая или мертвая Ирина не разглядела — Хитрова толкнула в спину.

«Господи!» — мысленно повторила Красина, двинувшись дальше чуть ли не бегом, не чувствуя ни ног, ни тяжелых сумок в руках. Когда же это все кончится?! Скорее бы до звездолета! И кончится ли там? За последние дни она ни раз видела озверелые драки и трупы, но, сколько бы не прошло подобного ужаса перед глазами, привыкнуть к нему она не могла. И каждый раз Ирине казалось, что силы покидают ее. Она больше не может находиться в этом поголовном безумии, не может вздрагивать от выстрелов и криков по ночам, прислушиваться к шагам и ждать, что какая-нибудь грязная сволочь завалится в ее палатку. И вырваться из разгулявшейся не в шутку реальности она тоже не может. Где-то в душе жила надежда, что на страшноватом корабле кафравцев чуть больше человечности и порядка, чем на бающейся в агонии Земле, но эта надежда была так слаба. Ирине вспомнилось, что в Москве, насмотревшись до макушки новостей с роликами о первых днях контакта и угодливого принятия инопланетян в Штаб-квартире ООН, она ненавидела кафравцев, и скорее бы согласилась погибнуть, чем принять от них помощь. Теперь же Красина ненавидела больше людей, в основном мужчин. Они из-за своих непомерных амбиций, тупого самоутверждения и жажды властвовать; из-за преступной невоздержанности и отсутствия в сердцах обычной доброты, рвали этот мир по живому на куски, уничтожали его, едва получив свободу от прежних кое-как устоявшихся законов.

После небольшой остановки на отдых. Ирина с Хитровой почти добрались до люка. Впереди, вдоль натянутой черти кем веревкой с красными флажками-тряпками, собралось с полтысячи переселенцев, готовых к отлету. В корабль почему-то не входили. Наверное, кто-то дожидался родственников или знакомых, кто-то просто не спешил расстаться с Землей или боролся с последними сомнениями, прежде чем войти в темное чрево звездолета, — те, кто поверил в сказки о счастливом Фаргерте, давно скрылись в прямоугольнике входа.

— Постой, Свет. Пожалуйста, стой, — Красина опустила наземь сумки и вздохнула, прерывисто, как загнанная кобылица.

Она огляделась, повернувшись в сторону Вязников. Где-то там далеко осталась Москва, брошенная, пустая. За ней очень далеко был Калининград. Родители: папа и мама. Мама, которая всегда приносила с работы конфеты или вкусный шоколадный торт. Маме теперь почти пятьдесят два. И она не знает, ничегошеньки не знает, куда собирается ее дочь! Она не может представить, что темная суровая гора-зведолет, перед которой стаяла Ирина, скоро унесет в такие дали, откуда нет возврата никакими путями. Да и возвращаться будет некуда. Девятого августа родной мир превратится в холодную пустыню. Над разрушенными городами будет метаться безумный ветер, с ним души миллиардов погибших людей. А среди них ее папа и мама, ищущие дочь. Влажными глазами Красина посмотрела на деревеньку вдалеке, на березы и плывущие над ними удивительно белые облака и разрыдалась.

— Ты чего, Ириша? — Светка подскочила к ней.

— Я не могу!.. — простонала она, всхлипывая и закрывая лицо ладонями.

— Чего не можешь? — Хитрова попыталась опустить ее руки.

— Не могу лететь. Не хочу! — судорожно выдохнула Ирина. — Я как представлю, Свет!.. Нет, ты просто не понимаешь. Тебе все пофигу, а я так не могу!

— Все! Быстро прекрати мне! — Светлана встряхнула ее за плечи. — На меня смотри! Красина, посмотри на меня, — прижав ладони к щекам, она повернула ее пылающее лицо и заглянула в глаза, ставшие от слез жалкими, водянисто-серыми.

— Свет… я не полечу… — выдавила Ирина. — Иди к черту без меня.

— Сумасшедшая! — вспыхнула подруга. — Нет, ты полетишь!

— Нет, Света! Нет!

— Я тебе пендаля такого дам, что полетишь прямо в люк, — Хитрова дернула ее за блузку и, повернувшись к толпе, заорала: — Ну-ка пропустите! Газета «Альтернативный шок»! И НТВ вдобавок! — она потрясла редакционным удостоверением и старой карточкой аккредитации.

— Вперед, дуреха еще! — Хитрова, толкнув подругу к ограждению, навесила на себя третью сумку.

— Господи! Господи! — причитала Красина, плетясь за Светкой, словно щенок на поводке, таща сумку, колотившую по ногам.

Они ступили на покрытие, похожее то ли на пористый металл, то ли шероховатую керамику, и вошли в корабль.

Широкий проход под небольшим наклоном вверх тянулся в неведомую темноту. Сюда без сложностей могла заехать разом дюжина большегрузных фур или залететь небольшой самолет. Стены под стать полу, одетые шестигранной плиткой шероховатого материала, где-то вверху образовывали слабо светящиеся арки. После солнечного дня глаза не сразу привыкли к сумраку.

Прошли шагов тридцать-сорок. В этот раз первой сдохла Хитрова. Еще бы: переть здоровенный рюкзак и три сумки вместо двух чересчур даже для бывшей спортсменки.

— Помоги что ли, — роняя багаж, воззвала она к совести подруги.

— Прости, Свет. Расклеилась я совсем, — Красина, все еще изредка всхлипывая, вцепилась в самую тяжелую сумку. — Как подумаешь, что всему конец… Что больше никогда… — она посмотрела назад — в светлом прямоугольнике словно на киноэкране ожил последний для них фрагмент Земли, — …никогда это не будет с тобой, так и жить не хочется.

— Не говори чушь, — Хитрова размяла затекшие пальцы и подняла сумки. — Жить должно хотеться всегда. Даже хреновая жизнь лучше самой распрекрасной смерти.