Юлиан Семенов - Псевдоним

• Название: Псевдоним
• Автор: Юлиан Семенов
• Жанр: Детектив

Драматическая судьба американского новеллиста О. Генри служит иллюстрацией обстановки Америки 1880-х годов, времени спекулятивного ажиотажа и начала активной империалистической внешней политики США. Повесть «Псевдоним» (версия судьбы О.Генри) наполнена социально-критическим пафосом.

---

Как объяснили Рочу, в эпоху государственного становления, которую мы сейчас переживаем, всякого рода анархия, хоть и продиктованная благими намерениями, особенно опасна для общества и будет караться немилосердно.

Прошу тебя, доченька, внемли материнским советам.

Пусть господь всегда будет с тобою.

Любящая тебя мама".

48

"Дорогая мамочка!

Билл вернулся в совершенно ужасном состоянии. Случилось самое страшное, что только могло случиться: он начал тайком пить. Он, как всегда, шутит, рассказал, сколь забавными были его соседи по тюремной камере, считает, что суд оправдает его, но я-то знаю его глаза и вижу в них такую боль, что сердце мое разрывается. Он стал похож на больное животное, сознающее, что дни его сочтены, и ничто не может ему помочь.

Как всегда, он отправляется утром в редакцию (мы скрываем случившееся ото всех, Билл страшно болезненно относится к тому, что произошло, с его-то гордостью – быть «растратчиком», можешь себе представить!), как всегда, он надевает свой английский костюм, который я каждую ночь глажу, чтобы он смотрелся как можно респектабельнее («Чем тебе хуже, – говорит Билл, – тем ты должен выглядеть наряднее, беззаботнее и богаче»), натягивает лайковые перчатки (он отказался от своей порции молока, чтобы я могла им чистить мягкую кожу каждый день) и отправляется в редакцию, где пишет свои юмористические рассказы. Возвращается он за час перед тем, как Маргарет должна отойти ко сну, и сразу же начинает играть с нею, они катаются по полу, хохочут, а потом он рассказывает одну из своих бесчисленных сказок, и девочка засыпает счастливой.

Сначала я не придавала значения его излишне экзальтированной веселости, он ведь всегда был нежен и весел с Маргарет, но однажды поцеловала его и ощутила отвратительный запах виски. Как ты и просила меня, я не подала вида, что почувствовала это, но и назавтра он тоже был навеселе! Тогда я спросила его, откуда у него деньги на выпивку, мы ведь считаем каждый цент, особенно после того, как ты и Роч одолжили две тысячи долларов, внеся за него залог в тюрьму, чтобы он был отпущен до суда домой. Билл ответил, что в Хьюстон приезжал старый ковбой Конрад Арчибальд Смит, с которым он работал на ранчо Ричарда Холла, и ему было неудобно отказать старику в том, чтобы пару раз поужинать с ним, а ковбои, сказал Билл не понимают, как можно ужинать, да еще со старым приятелем, без пары стаканчиков виски с содовой.

Он смотрел на меня, объясняя происходящее, такими страшными глазами, столько в них было муки, что я в ту ночь не смогла уснуть.

Я не знаю, как мне поступать. Я в отчаянии.

Целую тебя, дорогая мамочка, любящая тебя Этол Портер".

49

"Дорогой Ли!

Ты себе не представляешь, как счастливо жить узнику, приговоренному к смертной казни после того, как он подал жалобу на неправомочность приговора и жалобу, как ни странно, приняли к рассмотрению. О, сколь громадной стала казаться ему камера, каким ослепительным мнится ему теперь тусклый свет, проникающий сквозь грязное, зарешеченное оконце, как добры голоса тюремщиков, сколь вкусна похлебка из чечевицы!

Мое настроение значительно ухудшилось, когда в Хьюстон приехал старина Конрад Арчибальд Смит, помнишь, я спрашивал тебя о нем в одном из предыдущих писем? Когда он подошел ко мне возле дверей редакции, сердце мое сжалось от боли, от тоскливой боли по безвозвратно ушедшей молодости, по нашим самым счастливым годам! Как и семь лет назад, он был в своем синем ковбойском костюме, ставшем сейчас благодаря рисункам изнеженных книжных художников маскарадным, в то время как нет на свете более удобной и экономичной одежды, чем эта. Каждая деталь придумана не парижскими законодателями мод, которые маются от томности, но самой жизнью: левый карман – для патронов, правый – для плоскогубцев, которыми надо скрутить проволоку, ограждающую загон, где весело мычат двухлетки с замшевыми губами и глазами влюбленных девушек, карманы на заднице прекрасно вмещают ложку, и перочинный нож, и связку ключей; в боковом, удлиненном, прекрасно лежит кинжал; тот, что на груди, – надежно прячет деньги и плоское портмоне с фотографическим портретом бабушки, мамы и лучшего друга. Ничего лишнего, все прочно, удачно, придумано жизнью, а не головою – пусть даже самой талантливой.

Конрад Арчибальд Смит прибыл не один, а с Бобом Кэртни, который работал у Линдона Б. Пристера, потом уехал в Мемфис и его пригласили в банк, кассиром. Судьба его до ужаса похожа на мою. Так же, как и в Остине, совет директоров состоял из старых ковбоев, зашибивших деньгу. Так же, как в «Первом Национальном», все подчинялись закону дружбы, а не параграфу Всеобщего и Безусловного Правила Финансового Уложения для Банков. И так же, как я, был уличен «холодноглазыми» в растрате, но оказался умнее меня, потому что уехал в Мексику на три года, а по прошествии этих трех лет вернулся, так как дело его было закрыто, поскольку, как оказалось, дядя Сэм гневается на растратчиков не более тридцати шести месяцев, а потом сжигает в топке дела по их обвинению и назначает их ревизорами надзора за правильностью расхода средств на приюты.

Вообще этот Боб дал мне накануне отъезда в Остин на суд ряд советов, которые не могут не пригодиться, и давал он их мне, пока дядюшка Смит таскал нам от стойки бара стакашки с дымным виски – боже, какая сладость виски и как я ненавижу его наутро, когда голова словно котел, и ничего не идет на ум, а редактор Джонстон уже в пятый раз интересуется, закончил ли я очередной юмористический рассказ, от которого животики должны полопаться у добропорядочных граждан Хьюстона, я ж так умею их смешить, я так понимаю, что надо людям, уставшим от работы, я столь сострадателен к их бедам, надеждам и маленьким мечтаниям!

Ли, я стою на краю обрыва, и ничто не может помочь мне.

Я буду всегда помнить тебя, мой дорогой и добрый друг. Память – спасательный круг для людей, попавших в беду.

Твой Билл Портер".

50

"Дорогой мистер Камингс!

Пожалуйста, вышлите мне вторую часть гонорара, потому что я свою часть работы выполнил, Конрад А. Смит провел то дело, о котором мы уговаривались, голубь улетел, можете травить тех, кто за него ручался.

Ваш Кеннет, президент фирмы «Посреднические услуги и консультации».

51

"Живым или мертвым!

Полиция Техаса объявляет награду в тридцать долларов тому, кто укажет место укрывания преступника Уильяма С. Портера, скрывшегося от суда, который должен был состояться над ним в Остине 13 июля 1896 года".

Часть вторая

1

"Майклу Ф. Смайли и Г. Ш. Андерсену.

Уважаемые господа!

До меня только что дошло известие о тех неприятностях, которые переживает ваш «Первый Национальный банк».

Я понимаю, что досадное происшествие с мистером У. С. Портером отнюдь не есть ключевой вопрос. Все достаточно глубже, ибо на наших глазах происходит трагическое столкновение новой волны законников с традициями того прекрасного времени освоения Дикого Запада, наиболее достойными представителями которого, без сомнения, являетесь вы и остальные члены вашего Совета директоров.

Свято храня память о вашем подвиге, гордясь им по праву, я рискую внести вам чисто дружеское, сыновнее предложение: поскольку отлив капиталов из вашего банка принял угрожающий характер, наш «Скотопромышленный банк» готов предоставить вам ссуду под поручительство Хьюстонского банка.

В случае, если Хьюстон откажет вам в такого рода гарантийном письме, мы готовы рассмотреть вопрос о контрольном пакете акций вашего банка таким образом, что пятьдесят один процент останется в вашем ведении, в то время как сорок девять процентов отойдет нашему Совету директоров. Вы, таким образом, будете продолжать оставаться хозяевами того прекрасного предприятия, которое было организовано вами на заре освоения штата.

Если такого рода предложение вас почему-либо не устроит, я готов обсудить с вами, вполне конфиденциально, те предложения, которые вам представляются приемлемыми.

Остаюсь милостивые государи, вашим покорнейшим слугою,

Филипп Тимоти-Аустин, директор «Скотопромышленного банка», дипломированный экономист".

2

"Уважаемый мистер Кинг!

Памятуя ваш первый урок, я вынужден обратиться к вам без посредничества мистера Камингса, ибо дело того заслуживает.

Акции «Силвер филдз», приобретенные вами на сумму в сорок семь тысяч долларов, дали прибыль из расчета один к семи.

Однако ныне ситуация резко изменилась в связи с тем, что я получил согласие Совета директоров «Первого Национального банка» в Остине на то, что мне отходит сорок восемь процентов контрольных акций и я становлюсь совладельцем этого предприятия.

С тем, чтобы мои люди смогли получить еще три процента из контрольного пакета и я, таким образом, превратился бы в единоначального руководителя и этого финансового института Техаса, необходимо, чтобы вы добились согласия отсрочки моих налоговых платежей Вашингтону на один год. Прецедент такого рода был, следовательно, вам это не составит особого труда.