Александр Лукьянов - Чёрная пешка

• Название: Чёрная пешка
• Автор: Александр Лукьянов
• Жанр: Научная Фантастика

«Чёрная пешка» — повесть в жанре научной фантастики, описывающая устройство Островной империи планеты Саракш. Служит апокрифом к роману Стругацких «Обитаемый Остров», вариантом развития событий, предложенным взамен обещанного А. и Б. Стругацкими, но так и ненаписанного романа «Белый Ферзь».

***

"...Об этом ненаписанном романе среди фэнов ходят легенды, мне приходилось слышать рассказы людей, которые точно знают, что роман этот был по крайней мере наполовину написан, пущен авторами "в народ", и кое-кто даже лично держал в руках подлинную рукопись... Увы."

Цит. по: Ю.Шафранский "Островная Империя, какой она могла бы быть"

"...Так вот в этом романе авторов соблазняли главным образом две своих выдумки. Во-первых, им нравился (казался оригинальным и нетривиальным) мир Островной Империи, построенный с безжалостной рациональностью Демиурга, отчаявшегося искоренить зло. В три круга, грубо говоря, укладывался этот мир. Внешний круг был клоакой, стоком, адом этого мира - все подонки общества стекались туда, вся пьянь, рвань, дрянь, все садисты и прирожденные убийцы, насильники, агрессивные хамы, извращенцы, зверье, нравственные уроды - гной, шлаки, фекалии социума. Тут было ИХ царствие, тут не знали наказаний, тут жили по законам силы, подлости и ненависти. Этим кругом Империя ощетинивалась против всей прочей ойкумены, держала оборону и наносила удары. Средний круг населялся людьми обыкновенными, ни в чем не чрезмерными, такими же, как мы с вами - чуть похуже, чуть получше, еще далеко не ангелами, но уже и не бесами. А в центре царил Мир Справедливости"Полдень, XXII век". Теплый, приветливый, безопасный мир духа, творчества и свободы, населенный исключительно людьми талантливыми, славными, дружелюбными, свято следующими заповедям самой высокой нравственности. Каждый рожденный в Империи неизбежно оказывался в"своем" круге, общество деликатно (а если надо - то и грубо) вытесняло его туда, где ему было место - в соответствии с талантами его, темпераментом и нравственной потенцией. Это вытеснение происходило и автоматически, и с помощью соответствующего социального механизма (что-то вроде полиции нравов). Это был мир, где торжествовал принцип "каждому - свое" в самом широком его толковании. Ад, чистилище и рай. Классика. А во-вторых, авторам нравилась придуманная ими концовка. Там у них Максим Каммерер, пройдя сквозь все круги и добравшись до центра, ошарашенно наблюдает эту райскую жизнь, ничем не уступающую земной, и общаясь с высокопоставленным и высоколобым аборигеном, и узнавая у него все детали устройства Империи, и пытаясь примирить непримиримое, состыковать нестыкуемое, слышит вдруг вежливый вопрос: "А что, разве у вас мир устроен иначе?"

Б.Стругацкий, "Комментарии к пройденному". 199... г .

---

Первобытнообщинный строй на Саракше не имел каких-либо ярко-выраженных специфических черт, которые стоят нашего пристального внимания. Думаю, что вполне можно было в любом земном школьном учебнике по первобытной истории заменить название "Земля" на "Саракш" и учить по нему саракшианских мальчишек и девчонок. Отличия - не принципиальны. Так, новокаменный век оказался несколько интенсивнее и потому короче земного. Переход к земледелию и скотоводству, изготовлению керамики, тканой одежды и основам архитектурного мастерства был более сжатым. Но зато медная и бронзовая эпохи производят впечатление большей инертности в сравнении с земной историей, они на Саракше длились на полторы тысячи лет дольше, чем это было в нашей истории".

Мысли приходили сами собой. "Ай да я! - похвалил себя Всеслав и продолжил: -Конечно, подробные описания этого периода пока не требуются. Вспомним лишь то, что может, иметь непосредственное отношение к современному геополитическому положению на Саракше".

Планета, население которой не расколото по расовому признаку, никогда не знала дискриминации, сегрегации, апартеида и прочих хорошо знакомых Земле явлений. Обращение одного саракшианца к другому: "Эй ты, кареглазый!" и сейчас может нести в себе какой угодно подтекст, кроме указания на цвет глаз, как признак неполноценности.

Саракш счастливо избежал такой земной беды, как возникновение единобожия, проникнутого мракобесной нетерпимостью к инакомыслию, вроде земных иудаизма, христианства, ислама и иже с ними... Это легко объясняется особенностями мировоззрения саракшианцев. Они мыслили свою планету единственной Вселенной. В таком случае единого всемогущего и вездесущего бога просто невозможно выдумать, потому, что впоследствии его некуда поселить. На вопрос, отчего бог не являет себя верующим, невозможно было бы дать столь излюбленный земными попами ответ: он, дескать далеко... Куда же ему удалиться из Вселенной, имеющей конечный объем? Вялые попытки отождествить Мировой Свет с божеством потерпели фиаско по той причине, что никто и никогда солнца не видел и не мог даже вразумительно (равно, как и метафорично) описать. Иное дело многочисленные сказания о Человеке-Который-Стал-Мировым-Светом, но это уже скорее относится к сфере мистико-поэтической, нежели религиозной.

Поэтому все религии Саракша остались на уровне проникнутого терпимостью слабо структурированного многобожия. Могучие, но не всемогущие, мобильные, но не вездесущие, мудрые, но не всезнающие боги и духи стали персонажами многочисленных пантеонов. Сверхъестественная сила мыслилась как нечто присутствующее "здесь и сейчас". Нужды в специализированных, живущих на содержании государства или прихожан, священниках, посредниках между людьми и далеким богом, не было. Любой человек мог принести жертву и обратиться с молитвой к любому божеству, душе предка, незримому покровителю. Чаще всего в сверхъестественную оболочку заключали некие морально-этические ценности: родительскую любовь воплощала Богиня-мать, жажду знания - Великий Буквотворец и т.п.

Саракш не знал ни религиозных войн, ни выслеживания инакомыслящих для изуверской расправы, поскольку замкнутость планеты порождала абсолютно монолитное единство космогонической, религиозной, философской и личностно-мировоззренческой картины Вселенной. Не оставалось ни малейшего зазора для ереси и диссидентства. Если кто-то сомневался в правильности этой картины, сомневающегося не преследовали. В глазах окружающих таковой выглядел несчастным, спятившим, достойным сострадания и нуждающимся в бережном психиатрическом вмешательстве, а не в силовом вразумлении и наказании.

Трудно сказать, чего больше во взаимоотношениях саракшианской науки и религий - плюсов или минусов. С одной стороны, на пути научного развития никогда не вставали непрошибаемой стеною злобные жирные бородачи в рясах и с кадилами. С другой же стороны монолитность религиозной картины мироздания не давала возможности науке совершить скачок, осуществить прорыв. Шансов на научную революцию не было, оставался только относительно медленный и растянутый эволюционный путь.

Эпоха древности - эпоха континентальной истории. В бронзовом и раннежелезном веке не существовали технологии, позволявшие жителям Континента достигнуть другого полушария, то есть побережий Архипелагов. Парусно-гребные суда, напоминавшие ладьи викингов или греков гомеровских времен могли совершать исключительно каботажные плавания вдоль побережья в дневное время суток с обязательным вытаскиванием их для ночлега на берег. Малые запасы продуктов и пресной воды на борту просто не позволяли преодолеть больших расстояний в открытом море.

С появлением устойчивых держав, ярко выраженных цивилизационных лидеров, стремившихся к мировому господству, возникли и новые традиции мореплавания. Корабли стали больше и надежнее. Но для западного побережья Континента Архипелаги по-прежнему оставались недосягаемы. Ведь могучее холодное течение двигалось от островов к материку и любому кораблю, капитан которого пожелал бы плыть "на закат до края Вселенной" пришлось бы преодолевать его сопротивление. Несколько иначе обстоятельства складывались на востоке материкового пространства. Здесь теплое течение устремлялось от материка к Архипелагам, так что отдельные корабли могло заносить на острова. Саракшианские историки вполне допускают вероятность таких случайных одиночных эпизодов, но единодушны в мнении: даже если какое-то судно чудом заносило с востока Континента к западному краю Архипелагов, возвращение удачливых мореплавателей с докладом о совершенном географическом открытии полностью исключалось.

О существовании островов в противоположном полушарии жители Континента даже не подозревали".

Из приоткрытого иллюминатора потянуло холодом. Всеслав, не вставая, повернул защелку.

"Продолжим... Только в раннефеодальную пору произошло событие, приведшее к знакомству саракшианцев с островами другого полушария. В 473 г.н.э.[136] в Грахацукском деспотате завершилась короткая, но чрезвычайно кровопролитная гражданская война. Претендент на грахацукский престол принц Хаг отступал с остатками своих сторонников к морю. Его более удачливый старший брат клятвенно пообещал посадить на еловый кол всякого плененного воина Хага. Такая перспектива не вселяла оптимизма в мятежников. Они захватили в одном из портов эскадру деспотата, погрузились с женами и детьми на корабли и отправились по Лиловым Волнам на восток, дабы, обогнув Вселенную, добраться до противоположного края Континента или, по крайней мере, погибнуть достойной смертью. Своему предводителю они дали прозвище "Обреченный". Припасы уже заканчивались, а плаванию не предвиделось конца. Беглецы решили продолжать путешествие, перенося тех, кто умрет от голода, на опустевшие суда и поджигая плавучие гробницы. Но, по счастью, этого не произошло. Крик впередсмотрящего: "Земля" возвестил начало новой жизни[137].

Три с половиной тысячи первопоселенцев во главе с Хагом, тут же переименованным в Удачливого, закрепились на новооткрытой земле. Здесь им пришлось встретиться с печальными следами неудачного эксперимента Странников. На Архипелагах прозябали остатки "людей прямоходящих". Поселенцы, ничтоже сумняшеся, сочли несчастных "обезьянами, умеющими пользоваться огнем" и принялись методично истреблять. Кстати, в условиях хронической нехватки белковой пищи, новоселы не брезговали поедать убитых "обезьян". Homo Sapiens Homini Erecti lupus est![138]

Еще три века никто на материке не знал о существовании Архипелагов. За это время размножившиеся потомки первопоселенцев перебрались на все острова, протянувшиеся от северной умеренной зоны до экватора и по общей площади немногим уступающие нашей Южной Америке.

В условиях изоляции сложились "темные" (хо, за, ди) и "светлые" (эм-до, дзэ-гэ) диалекты Архипелагов, причисляемые лингвистами к западной ("лиловой") ветви "фиолетовых" языков. Первоначально знаками для письма служили иероглифы, принятые в Грахацуке.

Политический строй островов во многом напоминал феодализм Континента, но немалым и отличался. На Архипелагах исчезли закостеневшие сословные предрассудки, размылась социальная иерархия. Все это переселенцы оставили там, в Старом Свете, в покинутом Грахацукском деспотате. Отметим, что длившееся триста лет освоение островов не позволяло феодалам закрепощать основную массу населения. На островах отважный феодал-землевладелец и мореплаватель, книгочей, умелый ремесленник, свободный хозяин-пахарь и скотовод были равно значимыми фигурами. Выдвижению во власть, приобретению значимости способствовало не столько происхождение, сколько личные достоинства и заслуги. Во главе мелких княжеств, образовывавшихся на Архипелагах, стояли представители династии Хагидов. Они опирались на феодалов, верхушка коих постоянно заседала в Сребровельможных Палатах. Традиционными были Соборы Черной Мудрости[139], регулярно собиравшиеся при каждом князе из числа преподавателей университетов. Гораздо реже созывали Совещания Златоруких - выборных представителей трудящихся, но бывало и такое.