Вернор Виндж - Пламя над бездной

• Название: Пламя над бездной
• Автор: Вернор Виндж
• Жанр: Космическая фантастика

Вернор Виндж — один из самых интересных писателей-фантастов, человек, которого называют «самым серьезным автором остросюжетной прозы». Он написал не так уж много, однако каждое из его произведений имело огромный успех. «Пламя над бездной» занимает среди написанного Винджем особое место. Это — роман-сенсация, роман, который сразу же после публикации был признан наиболее значительным произведением 90-х годов в жанре космической саги.

Десятки цивилизаций, сотни планет, вся Галактика как место действия — вот что такое «Пламя над бездной» — космическая сага невероятного масштаба. Группа археологов, открывшая на окраинной планете древний архив — хранилище знаний множества цивилизаций, в поисках ключа активировала дремлющий разум. Чуждый разум. Разум, основным принципом которого является подчинение себе. Разум, поставивший под угрозу само существование человечества…

---

Главный вход охранялся снаружи тремя солдатскими стаями. Конечно, Хозяин никогда не стал бы жить в логове с одним выходом. Булат нашел восемь потайных люков (три в спальных комнатах). Открывались они только изнутри и вели в лабиринт, который Свежеватель велел построить в стенах замка. Протяженности лабиринта не знал никто, даже сам Хозяин. После ухода Свежевателя Булат перестроил те части лабиринта, что вели к этому логову.

Логово было почти неприступно. Даже если бы замок пал, в кладовых хватило бы запасов на полгода, вентиляцию обеспечивала сеть каналов почти столь же обширная, как секретные выходы Хозяина. И при всем при том Булат ощущал здесь лишь относительную безопасность. Всегда была возможность, что секретных ходов больше восьми и, быть может, один открывается снаружи.

И уж конечно, вопрос о хоре даже не стоял, ни здесь, ни где-либо. Единственный секс вне стаи, который Булат себе позволял, — это только с синглетами. Слишком опасно дать своему «я» сливаться с другими.

После обеда Булат перебрался в библиотеку и расположился за читальным столом в свободных позах. Двое его пили бренди, а еще один курил южную траву. Для удовольствия, но также и по расчету: Булат точно знал, какие вредные привычки и в чьем исполнении заводят его воображение до предельной остроты.

…И он все больше и больше убеждался, что в теперешней игре воображение уж по крайней мере не менее важно, чем сам по себе разум. Стол в его середине был покрыт картами, донесениями с юга, рапортами внутренней безопасности. Но посреди всех этих шелковых свитков, как яйцо слоновой кости в гнезде, лежало радио чужака. С корабля таких предметов вынесли два.

Булат поднял эту штуку, провел одним из носов по гладкой, закругленной поверхности. Лишь самое дорогое дерево — то, что идет на музыкальные инструменты или скульптуры, — могло сравниться по изяществу с этим предметом. А богомол утверждал, что с помощью такой штуки можно разговаривать через десятки миль со скоростью солнечного луча. Если так… Булат подумал, сколько могло бы быть выиграно проигранных битв, сколько завоеваний сделано без труда. А если научиться делать такие вещи… Сателлиты Движения, раскиданные по всему свету, были бы так же близко, как охранники возле логова. Ни одна сила в мире против них не устоит.

Булат взял последнее донесение из королевства Резчицы. Они во многих отношениях достигли со своим богомолом большего успеха, чем Булат со своим. Очевидно, у них был взрослый экземпляр. Еще важнее, что при нем была чудесная библиотека, которую можно расспрашивать, как живое существо. Были еще три других компьютера. Белые куртки Булата нашли их обгорелые остатки в обломках вокруг корабля. Джефри говорил, что процессоры корабля похожи на компьютеры, «только глупее» (так перевел Амди). Но пока что эти процессоры тоже бесполезны.

Но из персонала Резчицы несколько стай уже выучили язык богомолов. Они за день узнавали о цивилизации чужаков больше, чем Булат за десять. Он улыбнулся. Им было невдомек, что все наиболее важное немедленно сообщается на Скрытый Остров. Пусть пока играют со своей игрушкой и своим богомолом. Они заметили несколько моментов, которые от Булата иначе ускользнули бы. Не было бы счастья…

Булат пробежал донесение. Отлично. Чужак у резчиков все еще не хочет сотрудничать. Булат почувствовал, как улыбка переходит в смех. Дело было в мелочи: слово, которым чужак называл стаи. В донесении была попытка изобразить его буквами. Но не в этом дело. Переводилось это как «шипы» или «стальные когти». Богомол особенный ужас испытывал перед накладными шипами на когтях солдат. Булат задумчиво облизал лак на ухоженных когтях. Интересно. Когти, оказывается, могут быть источником страха, но они — часть того, что составляет личность. А сталь — это их механическое дополнение, от которого они еще страшнее. Такое название может навести на мысль об элитных подразделениях убийц, но не обо всех стаях. В конце концов, в расе стай есть слабые, благодушные, несчастные, наивные — но есть и такие, как Булат или Свежеватель. То, что в качестве характеристики стай существо выбрало стальные когти, говорит кое-что о его психологии.

Булат отодвинулся от стола и поглядел на пейзаж, нарисованный на стенах библиотеки. Это был вид с башен замка. За картинами стены были выложены слюдой, кварцем и волокном; эхо звучало подобно тому, что можно услышать, оглядывая камень и пустоту. Такая аудио-визуальная комбинация в замке встречалась редко, а эта была сделана особенно хорошо. Булат всегда отдыхал, глядя на нее. Он на секунду отпустил мысль, давая волю воображению.

Стальные когти. А мне это нравится.

Этот образ придумал чужак, но для расы Булата он подходил. Жалкие его советники — а иногда даже фрагмент Свежевателя — боялись звездного корабля. Конечно, в этом корабле была сила, превосходящая все известное в мире. Но после первого приступа паники Булат понял, что чужаки не являются сверхъестественно одаренными. Они просто ушли по пути прогресса — в том смысле, которому такое значение придавала Резчица — куда дальше, чем современная наука мира стай. Конечно, цивилизация чужаков сейчас абсолютно неизвестна. Конечно, у нее может хватить сил испепелить этот мир начисто. Но чем больше Булат видел, тем больше он понимал, насколько природа чужаков ниже его собственной. Странный выкидыш: раса разумных синглетов. Каждый из них должен вырасти из ничего, как полностью новорожденная стая. Память передается только письмом и голосом. Каждое создание рождается, старится и умирает как единое целое. Против воли Булат вздрогнул.

Булат прошел долгий путь от начального недопонимания и первых страхов. Теперь он уже более тридцати дней строил планы использования звездолета для власти над миром. Богомол говорит, что корабль передает сигналы другим. У некоторых Слуг недержание началось бы от страха. Что ж, раньше или позже прибудут еще корабли. Теперь власть над миром не была конечной целью. Пришло время метить выше, к таким целям, которые Хозяин и вообразить не мог. Отбери техническое преимущество — и народ богомолов останется сбродом жалких и хрупких созданий. Даже они, кажется, это понимают.

Они называют нас «Стальные Когти». Да будет так. Настанет день, когда Стальные Когти пройдут меж звезд и установят свой порядок.

Но до того пройдут годы, полные опасностей. Весь потенциал Булата в любой момент, как новорожденная стая, может быть уничтожен одним легким ударом. Выживет ли Движение — выживет ли мир, — зависит от превосходства разума, воображения, дисциплины, коварства. К счастью, всего этого Булату не занимать.

Булат мечтал в полумраке свечей… разум, воображение, дисциплина, коварство. Если ими правильно распорядиться… убедить чужаков устранить всех врагов Булата… и подставить ему глотки? Это было дерзновенно, почти безрассудно, но ведь может найтись способ… Джефри говорил, что с сигнализатором корабля он может работать. Булат сомневался. Чужак был тщательно дезинформированным, но не слишком умелым. Амдиранифани — другое дело. Он проявлял все стороны гения своей породы. И принципы преданности и жертвенности, вбитые в него учителями, тоже были крепки, хотя он и был слегка… ну, несерьезен. Не было в его повиновении той четкости, которую дает страх. Но не важно. Как орудие он стоит куда больше многих других. Он понимал Джефри и, кажется, понимал в изделиях чужаков больше, чем сам богомол.

Рисковать придется. Этих двух надо будет допустить на борт судна. И они отправят его послание вместо автоматического сигнала бедствия. Что же в нем будет? Слово за словом составится самое важное, самое опасное, такое, чего никогда не говорила ни одна стая.

***

Тремя ярдами дальше в глубине экспериментального крыла мальчик и стая щенят нашли неожиданную удачу: незапертую дверь, а за нею — шанс поиграть с коммуникатором Джефри.

Телефон был не самым простым из всех возможных. Он предназначался для работы в полевых и госпитальных условиях, и не только для передачи речи, но и для дистанционного управления устройствами. Но Джефри и Амди методом проб и ошибок постепенно определили его возможности.

Джефри Олсндот показал пальцем на цифры, появившиеся в окошке.

— По-моему, они значат, что мы соединились с каким-то приемником.

Он нервно оглянулся на дверь. Что-то ему говорило, что им здесь находиться не следует.

— Они точно такие же, как на радио у господина Булата, — ответил Амди. У него даже ни одна из голов не смотрела на дверь.

— Спорить могу, если мы вот это нажмем, по радио будет слышно все, что мы скажем. И он узнает, что мы сможем ему помочь… Так что нам делать?

Трое из Амди бегали по комнате, как собаки, которым надоели разговоры. Джефри уже знал, что это эквивалент человеческого бормотания себе под нос. И еще один жест он знал — вот этот взгляд под углом, который означал хитрую расплывающуюся улыбку.